3. Русский крест

Источник материала:

3. Русский крест

О тенденциях развития российской экономики
Без существенного повышения энергоэффективности российской экономики в целом затруднительно обеспечить внутренние потребности России в энергоносителях и выполнить растущие обязательства по их экспорту.
Леонид ЗЛОТНИКОВ
Не успели россияне провозгласить, что отныне “Россия — энергетическая сверхдержава”, как тут же обнаружили, что страна вползает в жесткий энергетический кризис. Председатель РАО “ЕС России” Анатолий Чубайс был первым, кто об этом заявил, показав “крест Чубайса” (кривые на графике, отражающие динамику потребления и производства электроэнергии, пересекаются в ближайшие годы, и кривая производства становится ниже кривой спроса).

Голодающая электроэнергетика

В ряде регионов, включая Москву, “крест” уже стал реальностью. Например, по прогнозу Минпромэнерго, в 2006 году в России будет удовлетворено только 16% заявок на подключение к электросетям (Горбатов А. “Надо очень много денег” // Профиль. — 21 августа 2006 г.). “Внезапно” возникший дефицит стал сюрпризом для российского руководства. “Это немножко странно звучит для страны, которая является одним из лидеров в энергетике, — заявил В. Путин, — но у нас мощностей не хватает для развития собственной страны”.

Причины кризиса электроэнергетики — инвестиционный голод отрасли в последние два-три десятилетия и, как следствие, неэффективные технологии и высокий износ фондов. Основная масса электростанций была построена еще в советские годы, лишь 9% ныне действующего генерирующего оборудования выпущено после 1991 г. Не лучше положение и с сетевым хозяйством.

Тарифы на электроэнергию не содержат инвестиционную составляющую, поэтому отрасль не может накопить необходимые для воспроизводства инвестиции. По этой же причине финансовый рычаг отрасли недостаточен для привлечения частных инвестиций со стороны, а бюджетное финансирование слишком мало для развития отрасли.

Ввод новых мощностей в электроэнергетике России составлял 1-1,8 ГВт в год (для сравнения: сейчас в Китае вводится примерно 80 ГВт ежегодно. Установленная мощность электростанций в России — около 230 ГВт, в Беларуси — 7,5 ГВт). Это очень низкие темпы обновления основных фондов. Для решения возникших проблем РАО “ЕС России” планирует инвестировать в отрасль 78 млрд. USD до 2010 года, обеспечив среднегодовой ввод мощности 4-6 ГВт. Задачи амбициозные и трудновыполнимые.

Во-первых, неизвестно, где взять крупные частные и бюджетные инвестиции (около 49 млрд. USD) в генерирующие предприятия. Для этого в тарифы необходимо включить инвестиционную составляющую, то есть существенно их повысить, чтобы сделать приемлемыми сроки окупаемости долгих инвестиций в отрасль, либо найти деньги в бюджете. Но это маловероятно, пока в России не пройдут выборы.

Кроме того, требуются в таком же объеме бюджетные ресурсы и в реконструкцию сетевого хозяйства, которое мало интересует частных инвесторов. “Чтобы избежать катастрофы в Москве, мы вынуждены принять инвестиционную программу сетевого строительства на 2006-2008 годы по одной Москве, без области, на 80 миллиардов рублей (3 млрд. USD. — Прим. ред.), — говорит А. Чубайс в одном из своих интервью. — При том, что у Федеральной сетевой компании объем годовых продаж по всей стране — 30 млрд. рублей. А в Питере ситуация еще хуже, чем в Москве, и там аналогичная программа нужна еще острее. Вот мы где сегодня находимся” (Привалов А. и др. “Выбирать не приходится” // Эксперт. — № 16, 2006, стр. 65).

Но и в такой острой ситуации по всей России деньги нашлись, как мы видим, лишь для Москвы.

Во-вторых, даже если у энергетиков и появятся деньги, то узким местом окажется энергетическое машиностроение. Из анализа состояния предприятий энергомашиностроения следует, что даже при самом благоприятном раскладе они не в состоянии произвести требуемый объем оборудования в ближайшие 6-7 лет. Им самим необходимы модернизация и расширение мощностей. Кроме того, они обременены выполнением зарубежных заказов.

“Мало того, если не только заказы энергетиков, но в придачу еще и государство поддержит машиностроителей, они, расширив производственные мощности и обновив станочный парк, столкнутся с другой, более ”тонкой" проблемой. Заключается она в том, что при массовом спросе на современное оборудование производители специфических металлов, например хромистых или аустенитных сталей, не смогут обеспечить энергомашиностроителей достаточным объемом материалов" (Имамутдинов И., Медовников Д. “Энергетический крест России” //Эксперт. — № 21, 2006, стр 59.).

И еще одно узкое место. Развитие российского машиностроения уже сдерживает кадровый голод. А если учесть демографические тенденции, то можно предположить, что недостаток квалифицированных рабочих и в перспективе будет оставаться узким местом энергомашиностроения, да и других отраслей.

Без существенного повышения энергоэффективности российской экономики в целом затруднительно обеспечить внутренние потребности России в энергоносителях и выполнить растущие обязательства по их экспорту. А резервы для экономии есть. КПД использования топлива на устаревших российских электростанциях остается низким — около 35% (в развитых странах — 52-55%). Это значит, что российская энергетика сжигает лишние 40-50 млрд. куб. м газа в год.

Величина требуемых инвестиций на проекты энергосбережения составляет, по оценке Минпромэнерго РФ, 50-70 млрд. USD до 2010 года. Затраты на эти проекты позволили бы сэкономить значительную часть гигантских сумм, которые, по оценке этого же министерства, до 2010 года можно перенаправить. На развитие газовой промышленности требуется 170-200 млрд. USD, нефтяной — 230-240 (всего на развитие НГК требуется 400-440 млрд. USD). Добавим сюда те 70-80 млрд. USD, которые требуются электроэнергетике, и мы получим, что до 2010 года ТЭКу необходимы инвестиции в объеме 470-520 млрд. USD, то есть примерно по 100 млрд. в год. Предполагается также, что после 2010 года инвестиции в ТЭК должны возрасти вдвое.

Но опять же, пока в России энергоносители дешевы, лишь немногие предприятия будут инвестировать в энергосберегающие технологии (кто же будет заниматься ими себе в убыток!). Энергосбережение, очевидно, станет реальностью лишь при ценах на энергоресурсы внутри России, близких к мировым (с учетом расстояния транспортировки, конечно). Но трудно себе представить, что политическое руководство России пойдет на повышение цен до уровня рыночных, потому что это противоречит интересам многих российских олигархов и директората (сегодня в России и при низких ценах являются убыточными 40% предприятий). Кроме того, это может вызвать массовые волнения и смену властвующих элит.

В общем, дилемма остается. В ближайшие годы Россия либо уменьшит внутреннее потребление энергии, что снизит темпы ее экономического роста, либо сократит экспорт энергоносителей.

ЖКХ требует возврата долгов

Но не только ТЭК становится тормозом экономического развития России. Из всех отраслей инфраструктуры наиболее проблемным является ЖКХ. Вот несколько штрихов.

Износ основных фондов ЖКХ в отдельных регионах доходит до 90%, а в среднем 30% объектов требует полной замены. Необходима замена около 50% объектов коммунального теплоснабжения и инженерных сетей. На каждые 100 километров тепловых сетей ежегодно регистрируется в среднем 70 повреждений. Потери в тепловых сетях достигают 30%, 82% общей протяженности тепловых сетей требуют капитального ремонта или полной замены.

При нормативной потребности в ежегодном капитальном ремонте 4-5% жилищного фонда фактически ремонтируется только 0,5% фонда. Ветхое аварийное жилье составляет уже 93 млн. кв. м и увеличивается ежегодно на 20-25 млн. кв. м. При минимальной стоимости 500-600 USD/кв. м только на переселение из накопленного ветхого жилья необходимо 46-55 млрд. USD.

Еще в конце мая 2005 г. группа экспертов Росстроя выступила с прогнозом увеличения количества аварий в жилищно-коммунальном хозяйстве. География территорий, находящихся на грани полного кризиса, по данным ведомства, резко расширяется. Темпы нарастания износа составляют 2-3% в год. И сегодня уровень надежности инженерных коммуникаций в России в десятки раз ниже, чем в европейских странах.

В стране превышены все мыслимые допуски и пределы износа инфраструктуры жизнеобеспечения миллионов людей. Планово-предупредительный ремонт сетей и оборудования систем водоснабжения, коммунальной энергетики практически полностью уступил место аварийно-восстановительным работам. Нарастание износа и повреждаемости основных фондов, увеличение тяжести экологических последствий привели к чрезмерно высокой вероятности катастроф на объектах коммунального хозяйства. В последние годы аварийность на объектах ЖКХ возросла в 10-12 раз.

Сейчас пришло время отдать ЖКХ все то, что недоинвестировали в отрасль в течение десятилетий. Еще в советское время, чтобы поддержать текущее потребление государства и населения, пускали на проедание амортизацию объектов ЖКХ. Теперь, “по предварительным расчетам, на восстановление основных фондов коммунального сектора РФ до нормативных значений требуется 2,14 трлн. RUB (около 80 млрд. USD. — Прим. ред.). Об этом говорится в материалах от 11 мая 2006 г., подготовленных Министерством регионального развития РФ” (http://www.nashavlast.ru/archive/2006/1.htm). Это — почти по 20 млрд. USD ежегодно (только на переселение из ветхого жилья ежегодно требуется 8-10 млрд. USD).

Без развитого машиностроения и ТЭК не поможет

Богатство развитых стран держится на технологической, а не на природной ренте. Там конкуренция и высокие цены на сырье и на труд подталкивают к использованию новейших ресурсосберегающих технологий.

В России указанные стимулы ослаблены. Низкие оплата труда и стоимость природных ресурсов оправдывают применение менее эффективных технологий. Например, российские фирмы приобретают белорусские грузовики, которые более дешевы, чем машины западных производителей, хотя и требуют больших затрат горючего, запасных частей и труда ремонтников в течение срока эксплуатации (особенно если учесть условия этой эксплуатации). Если бы цены на первичные ресурсы и оплату труда в России были такими же, как западные, то ей было бы выгодно покупать западную технику. (И, наоборот, если бы в странах Запада начали использовать белорусские грузовики и прочую технику белорусского и российского производства, то стали бы значительно беднее.)

Без развитого машиностроения амбициозные планы российского руководства рассыпаются как карточный домик. Без него не будет ни диверсификации экономики, ни инновационного прорыва, ни самодостаточной экономики, через несколько лет будет потерян рынок вооружений.

В то же время российское машиностроение остается в глубокой стагнации. Производительность труда в отрасли десятикратно уступает американскому машиностроению (Клинов В. “Современные тенденции машиностроения” // Вопросы экономики. — № 9, 2006).

Средний возраст оборудования в машиностроении в целом составляет 21 год (2004 г.). Такое машиностроение, считают специалисты, не может обеспечить промышленность конкурентоспособным оборудованием. Наиболее глубокая деградация отмечается в самой сердцевине машиностроения — станкостроении. Объем производства в нем сократился до 7,3% к уровню 1990 года. В 2003 г. в России произведено станков лишь на 100 млн. USD (для сравнения: в Китае — на 3 млрд., в Германии — на 6,7 млрд. USD).

В наибольшей степени сократилось производство станков с ЧПУ (в 90 раз меньше, чем в 1990 г.), то есть наиболее сложного и наукоемкого оборудования, которое сейчас является основной продукцией рынка станков в мире (до 90% стоимости продаж). Производимые в России станки оснащаются обычно импортными приводами и электроникой. Современное оборудование в основном импортируется. Причем импортируется его в 36 раз больше, чем производится в стране.

Но и при большом импорте потребление металлообрабатывающего оборудования в России на душу населения меньше, чем в США, в 9 раз, в Южной Корее — в 19 раз, в Германии — в 44 раза.

Попытки вырваться из зависимости от стран Запада в сфере высокотехнологичного оборудования пока безуспешны. Например, еще в 1994 г. правительство одобрило целевую программу “Государственная защита станкостроения”, а в 1998-м — программу “Государственная стратегия развития станкостроительной и инструментальной промышленности Российской Федерации на период до 2005 г. (основные положения)”. Однако, как отмечают специалисты, “положительные результаты неощутимы”.

Еще пример. Европейская подшипниковая корпорация (ЕПК) консолидирует производство подшипников специального назначения для авиационной, космической, атомной и радиолокационной промышленности (в России доля ЕПК на рынке подшипников составляет 40%). Но представители известного в мире производителя подшипников — шведской SKF — не видят в корпорации конкурента, поскольку качество продукции находится, по их мнению, на уровне всей российской промышленности (Соколов Ю. “Интеграция как условие воспроизводства промышленного капитала” // Экономист. — № 8, 2006).

Не увенчались успехом попытки в рамках программ Союзного государства разработать современные дизельные моторы, и даже “союзный” телевизор не получился. Сегодняшняя техника, если она не начинена микроэлектроникой, — это просто груда металла. “Все разговоры о том, что Россия — великая держава, ничего не стоят, пока нет современной электронной промышленности. Подавляющее большинство уникальных характеристик любой современной техники обеспечивается ее электронной начинкой. В настоящее время от 90 до 95% электронных разработок в новинках российской техники, в том числе военной, — иностранного происхождения” (Механик А. “Как нам перезагрузить матрицу” // Эксперт. — № 31, 2006, стр. 54).

В развитии микроэлектроники Россия отстает не только от развитых стран мира, но и от Китая: доля России в мировом экспорте информатизационного оборудования составляет 0,04%, Китая — 7,1% (2005 г.).

Сегодня ни одна страна в мире не может развивать микроэлектронику в одиночку. В развитие отдельных элементов технологий различные компании вкладывают сотни миллиардов долларов в год. Чтобы вывести своих производителей на уровень современных компаний типа “Интел”, Китай, к примеру, постепенно осваивает производство отдельных компонентов, уже разработанных в развитых странах. При этом китайцы постепенно включаются и в процесс создания новой техники.

Такой же видится стратегия развития микроэлектроники и российским специалистам: “Отставание в этой области достигло такого уровня, что решить самостоятельно эти проблемы Россия уже не в состоянии, тем более что весь мир решает их на основе кооперации,— отмечает российский академик К. Валиев, научный руководитель Физико-технического института РАН. — И решение в данной ситуации — входить в международные консорциумы, чтобы соучаствовать в разработках новейших технологий оборудования и иметь на них какие-то права, в том числе и в области той же наноэлектроники. Нужно взять на себя часть нагрузки, общей для всего мира, и по мере сил участвовать в международном разделении труда, чтобы занять там свое место” (там же).

Но российское руководство глухо к голосам своих ученых. Ему нужна “великая” Россия, а какая же она “великая”, если вынуждена импортировать электронные компоненты для производства вооружений из возможных стран-противников? Да и последние следят, чтобы в Россию не попадали новейшие разработки. Поэтому для удовлетворения потребности в военной электронике правительство разработало программу развития микроэлектроники на 2007-2011 гг. с весьма скромным финансированием — 2,5 млрд. USD. (Для сравнения: фирма “Интел” в 2005 г. затратила на исследования в данной сфере около 10 млрд. USD).

Правительство России сейчас действует, как и 40 лет тому назад, — развивает отрасли, ориентируясь на потребности ВПК. Но такая стратегия в новых условиях ошибочна. “Если правительство будет решать только проблемы военной электроники, оно погубит ее окончательно, — заявил академик А. Бочаров. — С одной стороны, это изолирует военную электронику от электронного мейнстрима, а с другой — бросит на произвол судьбы остальную электронику, фактически отдав ее на откуп нашему восточному соседу” (там же).

Следует отметить, что в России еще есть некоторый научный и инновационный потенциал. Об этом свидетельствует ее 29-е место в рейтинге из 102 стран в Global Competitiveness Report за 2003 год. Но используется этот потенциал в основном зарубежными фирмами, создавшими в крупных городах России свои исследовательские центры.

Специалисты отмечают, что спрос на внутреннем рынке на разработки таких центров небольшой, поскольку из-за неблагоприятных условий для бизнеса зарубежные компании не размещают здесь, в отличие от Китая или Индии, свои конечные производства.

Открытие экономики России и включение оставшихся островков инновационного развития в цепи ТНК могут стать важным элементом инновационного развития России.

Приведем еще один пример, иллюстрирующий, насколько важно для развития высокотехнологичных производств сотрудничество российских предприятий с зарубежными. К 2003 году был разработан ближнемагистральный пассажирский самолет Ту-334. На это было затрачено 100 млн. USD. Но в серию этот самолет не пошел, поскольку морально устарел еще в процессе разработки. Затем за разработку подобного самолета (RRJ) взялась фирма “Сухой”. Но с самого начала она учла, что для соответствия мировым стандартам следует сотрудничать с зарубежными специалистами и поставщиками, что она и делает. Можно полагать, что теперь RRJ станет конкурентоспособным самолетом.

Закончим краткий обзор состояния ключевых отраслей российской экономики следующим заключением: “Согласно итогам аналитических разработок Института макроэкономических исследований, именно размах, структура и качественное состояние производственного потенциала могут выступить ключевым ограничением народнохозяйственной динамики уже в ближайшей перспективе” (Водянов А., Гаврилов О., Маршова Т. “Производственные мощности российской промышленности в контексте задач экономического роста” //Российский экономический журнал. — № 2, 2006, стр. 4).