Нежная и удивительная

Источник материала:

ЗАВАДСКАЯ Ирина, СБ

Актриса Юлия Полубинская пришла на встречу минута в минуту, чего, признаюсь, я от нее не ожидала. Актрисам вообще свойственно опаздывать на интервью, а таким девушкам — и подавно. Представить ее, гостью из страны сказочных эльфов, буднично сверяющуюся с циферблатом, я решительно не могла. Или, быть может, не хотела... Сотни лет назад прозрачная красота Юлии наверняка вдохновляла бы поэтов и художников, сегодня она вдохновляет режиссеров. Впрочем, необычная внешность уже далеко не всегда решающий фактор для ролей, которые ей предлагают.

— Знаете, Юля, недавно я наткнулась в Интернете на ваше довольно экзотическое фото со съемок нового фильма с многозначительным названием «Буровая». Вы там кто — дочь шамана?

— В этом фильме есть древняя легенда с участием прапрабабушки современной героини. Ее, эту девушку из легенды, играю тоже я. Поэтому там я другая — с косами и бисером в волосах.

— Легенда романтическая?

— Наоборот, трагическая. В фильме, я думаю, это будет еще и очень красиво... Попробую рассказать. Муж моей Арине — той самой прапрабабушки — уходит на охоту, она остается в чуме одна с маленьким ребенком. В этот момент к их берегу причаливает чужой человек. Входит в чум, видит Арине, вспыхивает страстью... Она хочет увести его от ребенка — убегает в лес, к болоту. Он идет за ней — и погибает, тонет. Прямо у нее на глазах...

— Роковая женщина...

— Совсем нет. Муж найдет ее у самого края болота — мертвой. Видимо, чисто энергетически, пока уводила чужака, не выдержала... У северных народов есть поверье, что после смерти душа человека превращается в птицу. И вот с тех пор на болотах иногда слышится птичий стон — это возвращается душа Арине... Кстати, снималось все это в настоящей тайге, на настоящих болотах.

— Не в Беларуси? Обычно белорусские режиссеры предпочитают искать натуру дома. А «Буровую», насколько я знаю, снимает наша Рената Грицкова...

— Снимали под Сургутом, в заповедных местах, впечатление — невероятное. Там все в ягодах, грибах, медведи ходят... Мы даже слышали, как они рычали. И везде разбросано битое стекло. Поначалу мы не могли понять откуда. А это местное население пытается так ограничить территорию медведей. Они же язычники до сих пор, медведь там — объект поклонения, убить его — немыслимо.

— А что происходит с вашей современной героиней?

— Лена учится в Москве. Наверное, что–то от Арине она унаследовала... Однажды на Арбате ее увидел парень — и тут же влюбился. А потом на протяжении нескольких серий не может забыть. И в конце концов уезжает на буровую в надежде найти Лену...

— Буровая — это ведь скважины, нефтяники... Снимать фильм с таким названием, когда мода на производственные драмы в кино давно прошла, — рискованный проект.

— Это удивительно непроизводственная драма! Весь фильм о том, что так любят зрители, — о судьбах, о любви. Там есть герои, которым вначале по 20 лет, потом по 40, — это как раз родители того мальчика, который влюбляется в меня. История его родителей, наша история...

— А вы верите, что можно влюбиться вот так, сразу?

— Почему нет? Хотя, мне кажется, я сама никогда так не влюблялась.

— А в вас?

— В меня... Да. Хотя, вообще, сложно говорить о себе на такую тему.

— А правда, что вас часто принимают за российскую актрису?

— Просто так получается, что чаще я снимаюсь в российских фильмах.

— Становитесь медийной актрисой?

— Не думаю... Помню, я очень смеялась, когда мне сказали: «Юля, ты будешь сниматься с медийным актером». Я тогда вышла из киностудии и сказала друзьям: «Ребята, если меня когда–нибудь обзовут медийной актрисой, пожалуйста, убейте меня». Ну как–то неприлично это — называть актера медийным, нивелируя его как человека.

— Популярный — лучше?

— Так приятнее. В конце концов, известность определяют не продюсеры, а зрители.

— Успеваете репетировать новые роли в театре?

— Буквально только что в театре киноактера вышли две премьеры с моим участием: «Забыть Герострата» по Горину и «На всякого мудреца довольно простоты» Островского. Съемки проходили одновременно с репетициями. Так что теперь мне несколько тяжеловато думать о новых ролях. Если честно, мечтаю об отпуске.

— А мне вот казалось, что новых ролей актеру всегда недостает...

— Это правда, но когда уже пройден определенный этап, повторяться совершенно не хочется. Хочется новых открытий.

— В таком случае — банальный вопрос: какой еще роли вам хочется?

— Наверное, сейчас хочется не столько какой–то конкретной роли, сколько команды и интересного режиссера... Хотя, когда меня спросили об этом на вступительных экзаменах в театральный, я почему–то сказала, что мечтаю сыграть Наташу Ростову.

— Вас легко представить Ростовой...

— Ну конечно, сказали в приемной комиссии: а еще, наверное, Джульетту. И я в силу своего юношеского максимализма ответила: Джульетту — не хочу! Мол, не нравится она мне. Какой же глупой я была... Сейчас играю Джульетту в «Новом театре» и считаю себя такой везучей! Шекспир — гений. Такой широкий, необъятный... Он открыл во мне столько любви...

— А вы могли бы оставить карьеру актрисы ради любви?

— Не знаю. Раньше ответила бы категорическим «нет». Сейчас — не знаю...