Улыбка Джоконды

Источник материала:

УЛИТЕНОК Галина

Татьяна Шостак пришла в редакцию с номерами «СБ», где публиковались материалы об усыновленных детях, их семьях, о работе Национальной детской приемной. Эта тема заинтересовала нашу читательницу неспроста. Дело в том, что сама Татьяна Петровна уже не первый год по собственной инициативе работает этакой «мини–приемной» для ребят, нуждающихся в помощи и поддержке. Хоть педагогика, что называется, и не ее профессия. Татьяна — создатель и руководитель народного театра «малых форм», как сама определяет направление художественного коллектива, которому в марте исполнилось 26 лет.

Когда–то самодеятельные артисты во главе с Татьяной Шостак перешли под крыло стройтреста № 1. Но в его Доме культуры начался ремонт, все переместились в близлежащее общежитие — говорили, на год–два. Уже прошло 18 лет, но конца долгострою не видно. «Это беда», — сокрушается Татьяна Петровна. Очень хотелось ей, чтобы там организовали детский культурно–благотворительный центр:

— У нас, к сожалению, детдома не пустуют. Воспитанникам требуется серьезная социальная адаптация. Они все–таки растут в несколько ограниченном и очень защищенном пространстве, что на определенном этапе превращается из блага в настоящую проблему. Нужны широкие и разнообразные контакты с окружающим миром. И если детдомовские ребятишки с ранних лет станут приходить в культурно–благотворительные центры, дружить со сверстниками из разных семей, то получат необходимый социальный опыт.

Не только сиротам из соседнего детского дома № 4, с которым театр дружит много лет, но и ребятам из неблагополучных семей помогает Татьяна Шостак: они ведь нуждаются в помощи ничуть не меньше:

— Я из собственного опыта знаю, как тяжело помочь ребенку. Когда жизнь в семье не ладится, когда он не видит там любви и заботы и все же защищает не самых лучших, но близких ему взрослых. Жалеет. Кроме того, жалобы нередко могут «вознаграждаться» наказанием, побоями. Я своего подопечного Сашу (имя изменено) всегда прошу: если тебя обижают — не скрывай, мы найдем, куда обратиться за помощью, возможно, в комиссию по правам ребенка.

— Сколько лет вашему Саше?

— Уже подросток. Но встретились мы с ним давно, в 2002 году. Хороший мальчик. Прохладным майским днем почти в центре города заметила его сразу — ребенок стоял в одной рубашечке и как будто ждал кого–то: мне подумалось, маму. Она ему, наверное, должна курточку принести... Но он подошел ко мне, чтобы... попросить денег. И я была готова услышать это...

Дело в том, что за год до того там же у меня уже просил денег на еду похожий мальчик. Худенький, глаза впалые. Я зашла с ним в соседний магазин, купила продукты. Еще попросила дать домашний адрес. Он назвал только улицу и номер дома, с чем я и обратилась в Союз женщин. Там в помощи не отказали, однако названного дома не нашли. И вот через год ситуация повторяется.

Вокруг Саши я и организовала нашу театральную студию — он привел за собой целую цепочку приятелей, среди которых тоже были такие же проблемные. Потом организовали музыкальную гостиную для детдомовских ребят. Вот и вышло: мы — маленький театрик, а фактически также — модель культурно–благотворительного центра. Кстати, мы дружим с Ольгой Васильевной Козловой — именем ее отца, героя–партизана и государственного деятеля, названа улица, на которой и располагается бывший Дом культуры. Знаю, сам Василий Иванович гонорары за свои статьи всегда перечислял детским учреждениям. Почему бы не назвать благотворительный центр его именем?

Когда Татьяна Петровна пошла по инстанциям, чтобы отправить Сашу в пионерский лагерь, ей везде отказывали. Тогда Татьяна, педагог поневоле и по призванию, пообещала парню: «Ты поедешь в Италию!»

— В 2000 году в нашем театре работал артист–волонтер, итальянец. А на родине он имел отношение к театру, учился в Болонье в театральной академии и со спектаклями много ездил по различным приютам.

Лука с удовольствием участвовал в спектаклях. Мы объездили в Беларуси много детских домов, интернатов, не миновали и онкогематологический центр. Позже к Луке приехал отец с другом, занимавшимся благотворительностью. Они–то и нашли в Италии семью, принявшую Сашу на отдых. С тех пор мальчик там гостит постоянно, его полюбили.

Казалось бы, вот она, сказка с благополучным концом. Но нет. Недавно Татьяне пришлось даже обращаться в милицию, чтобы помочь подопечному. А год назад мальчишка попал в больницу с ушибом. Сказал, мячом стукнули. Но врачи видели: характер удара иной. Лечили, однако улучшение никак не наступало. Дело дошло до направления в онкологический центр. И тут Татьяна решила действовать еще одним необычным способом:

— Я ему сказала: у тебя есть иконка от святого Николая, святая водичка, молись и верь, что помощь придет. Можно скептически улыбаться, но Саша выкарабкался. Ведь кроме Бога его защитить некому. А сколько таких судеб...

Татьяна Петровна вздыхает и переживает. Но я тем не менее позволю кое в чем с ней не согласиться. Сашу защищает она, Сашу защищают новые итальянские знакомые, Сашу защищают врачи... Да и сама Татьяна надеется: «Все должно быть хорошо, ведь у него есть друзья».

Давайте честно признаемся: многие ли из нас, искренне сочувствуя обездоленным детям, способны не только остановиться и дать денег, но вмешаться в судьбу такого ребенка? Прийти к нему домой, чтобы поговорить с матерью, обратиться в школу, выбивать путевку на отдых? Погладить по головке, дать конфетку, печально поджать губы со словами «бедный ребенок» и... забыть — согласитесь, вот куда более распространенная модель. Да, Татьяна Шостак — человек без звучных званий и регалий. И все–таки она по–своему уникальна. Таких людей, кто умеет и не боится жить «глаза в глаза», нам бы побольше. А судьба детей? Пусть будет она улыбкой Джоконды – загадочная и прелестная...

Фото АЛЕКСАНДРА РУЖЕЧКА, «СБ».