Собкор должен быть универсалом

Источник материала:

Говорят журналисты

Владимир Кушнер, заслуженный работник культуры, в 1950 — 1951 работал литсотрудником, с 1951 по 1985 год — собственным корреспондентом газеты «Советская Белоруссия».

Когда мне было 8 лет, появилась газета «Рабочий». Помню самый первый номер. Он попал к нам на второй день после выхода. Мы жили в селе Великий Бор в Хойникском районе. Мой отец в то время работал почтальоном. Поэтому в доме всегда было много разных газет. Я по ним грамоте учился. Разве мог я тогда подумать, что когда–нибудь сам буду писать для этого издания?

А ровно через 23 года с момента выхода первого номера, день в день, меня зачислили в штат редакции. В трудовой книжке записано: принят на работу в «Советскую Белоруссию» 2 августа 1950 года.

В те времена корреспондентов из районок периодически отправляли на практику в разные издания. Я стажировался в «Советской Белоруссии», и мой материал о строительстве в Борисовском районе — фельетон «Постановили и с плеч долой», как выяснилось позже, запомнился. Но все–таки я не связывал свое будущее с этой газетой. После окончания партшколы хотел продолжать работать в районке, но уровнем выше, чем старобинская. Думал о Вилейке, Слуцке или Речице. А меня упорно хотели отправить или в политотдел, или заместителем редактора в брестскую областную газету. Но к этой должности я был не готов. И тут мне сообщают: «А вас уже забрали». Кто? Олег Здоровенин, который только возглавил «Советскую Белоруссию». Очень образованный человек, с нестандартным подходом к работе. С его приходом многое изменилось: на страницах газеты появилась хлесткая критика.

Я стал литсотрудником «СБ» — обрабатывал письма, готовил отклики, иногда доводилось делать обзоры. На первое редакционное задание меня отправили вместе с коллегой Николаем Томилиным, с которым мы вместе учились еще в партшколе. И вышел наш первый блин полнейшим комом. Мы должны были разгромить Молодечненскую область за отставание в хлебозаготовках. Посовещались с Николаем, решили, что будем писать жестко, и отправились. Едем и кому ни попадя объясняем, кто мы такие, куда направляемся, с каким заданием. Столкнулись в дороге с очеркистом Миколой Вишневским из «Звязды». Ну мы, наивные, и ему все выложили. Он, конечно, потом в Минске поделился с нашим начальством впечатлениями о встрече: мол, что ж это ваши хлопцы так ведут себя, все рассказали, все карты раскрыли. В общем, пока добрались до места, все Молодечно знало о наших планах. Да и в обкоме мы сразу заявили, что приехали критиковать. Фактуру нам собрать удалось — недостатков уйма была. Но пока мы готовили материал, молодечненское руководство, видно, подсуетилось и в новой сводке область вместо последнего места значилась на первом. Вызывает нас Здоровенин и говорит: вот вам благодарность от ЦК за то, что вы отстающей области помогли, но как журналисты с заданием не справились — снимаем материал с номера. Над нами все смеются, в Молодечно радуются. Проходит дней пять. Вдруг редактор опять вызывает: «Ставим материал в сегодняшний номер. Только заголовок поменяем, будет: «Штурмовщина вместо организаторской работы». Молодечно опять на последнем месте». И материал пошел с повышенным гонораром. Но урок хранить профессиональную тайну запомнился на всю жизнь.

И все–таки в работе литсотрудника меня стало многое не устраивать: народу в кабинете много, сосредоточиться невозможно. И я поднял бунт. Начальство угрожает, мол, отправим тебя собкором в Пинск. А я взял и согласился. Позже Пинскую область упразднили, вместо нее появилась Гродненская. Многие потом долго еще недоумевали: как можно променять Минск на Пинск?

Несмотря на то, что «СБ» считалась промышленной газетой, не обходилось без публикаций о сельском хозяйстве. Кстати, все грамоты, которые я получил, были за статьи именно на сельскую тему. Однажды надо было подготовить интервью с секретарем обкома, а он отказывался. Так я дошел до Мазурова, тогдашнего первого секретаря ЦК республики. И гродненский руководитель принял меня. Статья вышла.

Вообще, собкор должен уметь писать обо всем, быть универсальным журналистом, трудягой. Например, после командировок приходилось начинать работать в четыре утра, чтобы до десяти успеть написать и передать текст в Минск. Это сейчас Интернет, а тогда все материалы час–полтора диктовали стенографисткам по телефону. Мы, конечно, старались писать интересно, найти нестандартный ход, уходить от штампов. Но наш стиль все равно отличается от нынешнего. Сегодня открой любой материал в «Советской Белоруссии» — язык живой, я бы сказал, международного класса.

Записала Виктория ЛАЗЮК, «СБ».



Магия газеты

Ирина Гуринович, в «СБ» возглавляла отделы пропаганды, культуры, корреспондентской сети.

Так сложилась моя журналистская судьба, что 20 лет я отдала «Советской Белоруссии». Иногда слышала от одних коллег сетования: «Мыслимо ли столько лет простоять у конвейера!» Действительно, ежедневная газета – безостановочный конвейер. Другие завидовали: «Тебе повезло – работала в «Знаменке» и «Советской». Всегда эти газеты считались лучшими.

Мне действительно повезло с газетами, а самое главное – с коллегами. В юбилей «Советской» хочу вспомнить двух мэтров, которых уже, увы, нет с нами, но которые стали для меня людьми, повлиявшими на судьбу и жизнь.

После окончания партшколы (а я ушла в нее учиться, будучи заведующей отделом пропаганды «ЗЮ») меня распределили на работу в Минский горком партии в отдел пропаганды. Но! От распределения, которое считалось очень престижным и открывавшим дорогу к другим общественно значимым высотам, я отказалась. «Мне бы в газету какую–нибудь», – просилась я.

Тот, кто решал судьбу выпускников ВПШ, на меня, очевидно, обиделся и дал мне свободный диплом: «Иди устраивайся в «какую–нибудь» газету сама!» Полгода я искала место и услышала, что заведующий отделом образования и науки «Советской Белоруссии» Илья Иосифович Мостков подыскивает сотрудника. Я и пришла к нему, чтобы предложить себя. А он поразглядывал меня, порассматривал мои документы – два диплома с отличием и послужной список – и говорит: «Напишите пару материалов, понравится – возьму». Ух как я рассердилась: «Неужто мои вырезки публикаций ничего не говорят». Но, устав от поиска работы, взялась за написание материалов.

Приношу несколько. Он водружает очки на нос и начинает при мне править первый материал. Я – в ужасе, в обиде, мое самолюбие кричит: «Я же не новичок, что тут править». Еле справилась с собой. Беру листы, начинаю перечитывать. Да это же так здорово! Такие точные, даже лихие правки – материал буквально заискрился.

Два года я работала с Ильей Иосифовичем. Эти годы были моими самыми главными журналистскими университетами. Как я старалась писать статьи: ставила перед собой задачу, чтобы ни одной правки Мосткова. А он все равно находил что–то такое, чтобы после легкой правки придавало материалу более яркие и сильные краски.

Голова у Мосткова была потрясающая. Образованность блестящая. Характер железный. Я бы пожалела каждого, кто оказался ему врагом или оппонентом. Мне же удалось стать ему, позволю себе сказать, другом. Илья Иосифович благословил меня, когда мне вновь предложили возглавить, теперь уже в «СБ», отдел пропаганды. Он был опорой, стеной, на которую всегда можно было опереться, он был мудр, он знал и понимал жизнь. Его советы всегда были бесценны.

Хочу рассказать еще об одном редком человеке, служившем в «СБ» в прошлом веке (мне так нравится, что я жила на «скрыжаваннi» веков), – Давиде Соломоновиче Пинхасике. Этому человеку, по–моему, в новой жизни, если не врут мудрецы насчет реинкарнации, следовало бы быть проповедником. Он обладал редким и ценным даром – любить людей. Его редакционный кабинет никогда не закрывался, около него всегда толпились люди самых разных профессий, должностей, слоев общества, и со всеми у него были дружеские отношения.

Мы, человеки, боимся признать вслух, что больше всего любим тех, кто любит нас, кто умеет в нас рассмотреть что–то хорошее, интересное, кто нами по–доброму интересуется и помнит о нас. До сих пор не могу понять, как он помнил обо всех, с кем общался, как понимал, когда надо сказать людям доброе слово, как находил время помогать. Я только появилась в «СБ» и еще не научилась всех различать по лицам, ну разве что мэтров рассмотрела. И вдруг – травма позвоночника и я в больнице. Лежать, понимаю, придется долго. Из одной редакции ушла, в другой еще не прижилась, партшкольская публика, с кем коротала два года учебы между «Знаменем юности» и «Советской», разлетелась по республике – визитов будет мало. В общем, лежу и грущу. Вдруг открывается дверь и в ней появляется сначала большой букет роз, а потом... Давид Соломонович. «Где здесь «совбельцы» лежат?» – улыбается он. Нет, не ожидала, что навещать меня соберется член коллегии редакции, самый солидный по возрасту человек. В этом был весь Пинхасик: кому трудно – он поможет первый. И уже много лет спустя, когда мы подружились, он, например, не считал за труд набрать мой домашний номер телефона и сказать: «Позвони своему герою очерка и поздравь его с днем рождения прежде, а потом уж сообщи о присвоении ему правительственной награды – мы сегодня печатаем сообщение».

Какие талантливые, замечательные люди собирались и поныне собираются в «Советской Белоруссии»! А может, таковыми делает их сама «СБ»? Может, у нашей газеты есть такое магическое качество – растить блистательных людей?!