Сергей Гоцманов: я разучился мечтать

Источник материала:

Эх, Серега, Серега… И дернул черт тебя за язык спросить на прощание телефон Димы Беленького. Как ведь все хорошо для тебя заканчивалось… “Да не, Серега, какое интервью? Отказываюсь категорически. Что-то новое я вряд ли скажу, а переливать из пустого в порожнее… Стоит ли?” Не действовали на него мои доводы, не очень, впрочем, убедительные — не умею я заставлять людей делать то, что им не хочется. Уважаю святое их право на свободу действий и поступков.

Но только как объяснить все это потом Ильичу, утренний звонок которого привел меня в состояние взвинченной напряженности. Нет, не от величия поставленной задачи (бывали переделки и посуровее), а исключительно из-за того, что отнял фактом своего существования лишние две минуты у человека, подставить которого мечтает весь мир. Загадочный Трубило, таинственная мариампольская “Судува”, Рыжевский, Цыганенко — когда еще узнали бы мы об их существовании, если бы не он — Шерхан телефонных джунглей. Чемпионаты, люди, федерация, перемещения несчастного Штанге — все это держит в своей умной голове Ильич, и горе тому, кто решит выбить его из плана, уместившегося на стандартном листе бумаги 56 пунктами с 87 примечаниями. Если бы немецкий коуч знал, что на протяжении всего своего белорусского контракта ему придется иметь дело с Ильичом, то непременно вытребовал бы себе дополнительные условия, которые, после совещания со знающими людьми, федерация немедленно ему предоставила бы. А Серега сам шагнул… Притупляет, выходит, Америка бдительность нашего человека. Когда я перезвонил через десять минут, Гоцманов уже был согласен, и нам оставалось лишь договориться о месте встречи. — Каждый год, приезжая в отпуск, я даю интервью о своей американской жизни, которая в принципе никак не меняется. Думаю, все это уже приелось читателям. — А тебе самому? Я имею в виду работу. — Ну да, быть водителем школьного автобуса — не предел мечтаний. Детей тренировать, конечно, приятнее, но на это не проживешь. Раньше, когда нужно было поднимать сыновей, было не до рассуждений на тему: нравится не нравится, просто каждый день ходил на работу и зарабатывал деньги. А теперь, когда они выросли и стали самостоятельными, интерес к проживанию на американской земле как-то теряется. — Почему тогда не вернуться на родину? — В Америке комфортно жить, и те, кто туда уехал, как правило, не возвращаются. Здесь жить удобнее, там — проще. Расшифрую: в Беларуси моя душа, но заработать на жизнь легче в Америке. Зарплаты существенно выше, чем здесь, хотя цены на продукты и предметы первой необходимости почему-то примерно одинаковые. Этого парадокса, если честно, понять не могу. Я не Щербо, ему виднее, как все должно быть. Прочитал недавно его интервью вашей газете. — Вы знакомы? — К сожалению, нет. США — слишком большая страна. Я живу в Миннеаполисе, штат Миннесота. Это примерно 1500 километров от Лас-Вегаса. Не сказать, что соседний город. — Что думаешь об интервью? — Я бы такого не дал. Как-то все просто у него получается, усредненно. Я бы не утверждал, что местные жители тупые. А то, что действительно зациклены на Америке, так это часть их культуры. Этим же объясняется их пресловутое стремление заработать побольше денег, хотя я не заметил, что погоня за долларом затмевает у американцев такие общечеловеческие ценности, как дружба и взаимовыручка. Я живу по их правилам и не чувствую никакого дис- комфорта. — Закон есть закон? — Не без этого, хотя если нарушу правила дорожного движения и буду при этом остановлен знакомым полицейским, то он, безусловно, “войдет в положение”. Если же попадусь, скажем, не другу, оштрафуют по полной программе. Если хочешь устроиться на хорошую работу, то с помощью замолвленного словечка сделать это куда проще. Короче, все как у нас… — Судя по тому, что ты по-прежнему работаешь водителем автобуса, резонно предположить: влиятельных друзей у Сергея Гоцманова не так уж и много… — Так я особо никуда и не стремлюсь. Меня все устраивает. А жена наконец открыла свою гимнастическую школу — она же у меня мастер спорта международного класса по спортивной гимнастике. Пыталась сделать это десять лет, и все время я ее отговаривал, исходя из того, что женщина в первую очередь должна создавать семейный уют, а не торчать на работе с утра до вечера. Сейчас предлагает нам с сыном переквалифицироваться в тренеров по гимнастике. — Хм… — Бела Кароли был гандболистом, а потом стал помогать жене. Втянулся в это дело и воспитал целую когорту великих гимнасток. Сейчас миллионер. — Неплохой ориентир… — Да ты что? Меня эта идея отнюдь не привлекает. Просто буду ей помогать, куда деваться-то? — То есть жена станет платить зарплату собственному мужу? — Так в том-то и суть, что денег нет. Школа функционирует полгода и лишь недавно вышла на ноль. Чтобы начать такое дело, необходимо много вложить — одна реклама сколько стоит. Нужно привлечь как можно больше родителей, которые хотели бы отдать детей. И самое главное, чтобы эти детки потом приходили к тебе снова и снова. Так как у нас, когда ребят натаскивают на результат с раннего возраста, не получится — там с тренировок маленький человечек должен уходить довольным и счастливым. Это нравится родителям, и именно за это они платят. — Какие американские привычки у тебя появились? — Пиво начал пить, чего в Минске за мной не замечалось. Правда, на хорошее, то есть импортное, не зарабатываю, но вполне годится и местное. — Вообще-то я имел в виду спортивные пристрастия. Может, полюбил американский футбол и бейсбол? — Не, этих вещей я до сих пор не понимаю. Мне хоккей всегда нравился, баскетбол тоже можно посмотреть. Я уважаю американцев за то, как они умеют раскручивать и подавать своих звезд, делать из них героев нации. У нас тоже пытаются, но это все как-то банально получается. Спортсмены не зарабатывают на своей популярности, и как таковой рекламный рынок попросту отсутствует. Я вот езжу по городу и не вижу ни одного спортсмена на бигбордах, все какие-то девчонки… — Ты говоришь словами агента Дмитрия Златина, переехавшего из Минска в Нью-Йорк и развившего там бурную деятельность… — Увы, словами моя предприимчивость и ограничивается. Я же ведь всегда исполнителем был. Для спорта это очень хорошее качество, а вот чтобы открыть собственное дело, прежде всего нужны инициатива и организаторские способности, чего мне в себе воспитать, увы, никак не удается. — Можно еще пойти по тренерской стезе… — Тот уровень, на котором я сейчас работаю, мало способствует росту каких-то амбиций. В Беларуси и без меня специалистов хватает. Их здесь гораздо больше, чем футбольных команд. А с другой стороны, куда им всем было деваться после спорта? Только в тренеры идти, другого выхода нет, верно? Не хочется мне в эту очередь становиться и чего-то ждать. Лучше уж баранку крутить. — Значит, не тянет… У кого из своих партнеров по чемпионской команде ты тренерскую жилку наблюдал еще в бытность их игроками? — (Долго думает...) Были такие, однако называть не стану. Чтобы другие не обиделись. Впрочем, из невостребованных могу назвать Серегу Алейникова. Мне кажется, на родине ему должны дать шанс раскрыться. Хотя бы потому, что он многое сделал для белорусского футбола. С другой стороны, он уже человек западного формата, а я не уверен, что сегодня здесь такие кому-то нужны. Наверное, менталитет руководителей нашего футбола и шефов клубов остался еще советским. Знаешь, это любимая тема разговоров с ребятами, когда приезжаешь в Минск. Они такие все амбициозные и постоянно чем-то недовольные. Хотя, по моим понятиям, и живут довольно неплохо. Много чего могут себе позволить. — Дети оправдывают твои ожидания? — Саше 25 лет, из них два года он побыл в дубле клуба “Колорадо”, играющего в высшем американском футбольном дивизионе — MLS, теперь живет вместе с нами и выступает за клуб из Миннесоты, это уже на лигу ниже. Я доволен: сын рядом, к тому же играет в той команде, за которую и сам когда-то бегал. — Вообще-то папа в его годы был уже игроком национальной сборной… — Сын говорит, что в Колорадо просто попал не к своему тренеру, но я так думаю, мастерства не хватило. Он универсальный игрок, действует на любой позиции, но какой-то своей изюминки, как у меня, например, которого называли “человек с двумя сердцами”, у Саши нет. Техники особой тоже. Все вроде делает неплохо, но, чтобы заиграть на высоком уровне, этого, по-видимому, недостаточно. Младший, ему 21, мне больше нравится. Наверное, главным образом потому, что обладает хорошей техникой обращения с мячом, чего за его отцом никогда не водилось. Впрочем, плохие папины привычки к Андрею прилипают как-то лучше. Пару лет назад его пригласили учиться и играть за один нью-йоркский колледж, выступающий в студенческом чемпионате США. Играл Андрей хорошо, вот только учебу запустил, за что его в конце концов из заведения и отчислили — в Америке с этим строго. Конечно, можно было восстановиться, но тогда за обучение нужно было бы платить, а 40 тысяч долларов — это не совсем подъемная для меня сумма. Потому сын вернулся домой и пошел в местный колледж. Исправил оценки и уехал в Небраску. Снова выступает в студенческой лиге и надеется попасть на драфт клуба из MLS. — В сокере можно нормально заработать? — Считай сам: по популярности среди игровых видов спорта в Америке он где-то десятый, соответственно у него и доходы такие же. Как-то приезжал ко мне Руслан Салей, и мы поговорили о суммах, которые вращаются в хоккее. Так вот там они на порядок выше, чем в сокере, который хотя и развивается в стране, но все же не так быстро, как хотелось бы. Там все проще, чем у нас. Есть у тебя, например, 5 миллионов — играешь в MLS, нет — ступай в дивизион рангом ниже. И никого это не удивляет. Удел слабых и бедных всегда быть внизу. — Может, есть смысл попробовать пробиться в состав этих клубов — должностей ведь там, уверен, хватает самых разнообразных… — Ну, во-первых, у меня проблема с языком. — Ты же ведь живешь там уже одиннадцать лет.c — Так я общаюсь в основном с эмигрантами. С детьми тоже, но полное взаимопонимание отсутствует именно из-за того, что мой английский не самый выдающийся. Ну а еще и желания нет, повторюсь уже в который раз. А может, все это потому, что не получается. Так, отговорки придумываю о том, что всем доволен, а на самом деле просто уперся лбом в свой потолок. Он ведь у каждого есть, разница только в высоте. Да и вообще, одним суждено быть футболистами, другим — тренерами. — Кто из последних произвел на тебя впечатление? — Лобановский был очень силен с профессиональной точки зрения. С человеческой же Малофеев его превосходил. Хотя не знаю, возможно, киевляне возьмутся со мной поспорить, но в сборной, что закономерно, каждый питает особую симпатию в первую очередь к своим воспитанникам. Поэтому к минчанам Валерий Васильевич дышал очень ровно, чего, разумеется, нельзя сказать об Эдуарде Васильевиче. — А ты с кем дружил из футболистов? — В сборной — с Бессоновым, Демьяненко. В “Динамо” — с Курбыко, Соколом, Алейниковым. Но знаешь, что заметил? С годами неприязнь и амбиции куда-то уходят и отношения с теми, на кого вчера косо смотрел, смягчаются. И у них происходит то же самое. Наверное, уже нечего делить. Воспоминания же о совместно прожитых годах, как ни крути, в нашем возрасте только согревают душу, и мы становимся ближе. — Удается следить за белорусским футболом? — Только по прессболовскому сайту. Впечатления от игры сборной? Мы занимаем сегодня именно то место, которое заслуживаем. Любой тренер приходит в национальную команду чуть ли не с намерением выиграть чемпионат мира. Ну какие из нас чемпионы? — Из вас-то как раз настоящие… Интересно, как бы сыграло в аналогичном европейском цикле минское “Динамо” образца легендарного 82-го года, если бы наша страна обрела независимость именно в то время? — Высоко бы мы тоже не поднялись. Думаю, в финальную стадию чемпионата Европы смогли бы пробиться лишь при исключительном везении и совпадении всех сопутствующих факторов. — Вот так, одной фразой убить у миллионов веру в легенду… — Надо быть реалистом. Я мечтать на такие темы не умею, разучился. У меня часто спрашивают болельщики, мол, а кто бы из вашей команды, уехав на Запад в самом расцвете сил, смог бы там сделать суперкарьеру? Не знаю! Если смотреть по теории вероятностей, то никто, потому что адаптироваться из одной жизни к другой, сразу шагнуть из социализма в капитализм невероятно сложно. Сейчас с этим проще… — Твои дети похожи на тебя 25-летнего? — Нет. Я был куда энергичнее. Правильнее сказать, фанатичнее, что ли. А они какие-то спокойные, никуда особо не рвутся. Все их устраивает. — Часто с сыновьями разговариваешь о жизни? — Раньше — да, а сейчас им, похоже, неинтересно общаться со мной на эту тему. Может быть, считают, что в каких-то вещах разбираются лучше отца. Я не спорю, всегда им твержу, что думать надо собственной головой. Просто хочется, чтобы они чего-то добились в жизни… На этой ноте надо заканчивать наше интервью, назвать которое жизнеутверждающим рука не поднимается. Странное дело, за взаимоисключающими суждениями Сергея о своих собственных и сыновьих желаниях и мотивациях в заокеанской жизни его неизменившийся характер легко угадывается людьми, давно и хорошо его знающими. Дима Беленький, прочитав материал, понимающе покачает головой. Кто знает, может быть, именно его деловых устремлений и талантов не хватает Сергею Гоцманову, чтобы открыть наконец собственное дело в Миннесоте. Летний лагерь для юных футболистов, я выяснил, не такое уж накладное мероприятие для по-прежнему подвижного человека, здоровье которого до сих пор позволяет ему играть в футбол и бегать кроссы по полной программе. Но вот беда, Серега — исполнитель, и нужен ему рядом кто-то деятельный, то ли Лобановский, то ли Малофеев, то ли друг из этой, минской жизни, который сможет сказать нужные слова и, главное, вселить в него веру в то, что обязательно все получится. И тогда, гарантирую, приезжая в Минск, он не будет уклоняться от интервью о своей американской жизни, где у него в груди стучит всего лишь одно сердце, и от этого ему, привыкшему жить на два, чертовски неудобно перед нами и неуютно перед самим собой…