ОМОН В ПАРТЕРЕ

Источник материала:

ОМОН в партере
наблюдал за рождением белорусского авангарда

Виктор МАРТИНОВИЧ

http://www.belgazeta.by/20070827.34/020520141

Появление милиции на премьере пьесы Эдварда Бонда «11 рубах» «Свободного театра» 22 августа вполне можно назвать самым позитивным событием отечественной театральной жизни первого десятилетия XXI в. Оно, без сомнений, является самой значимой культурной акцией последнего времени, сопоставимой с первыми хэппенингами конца 80-х, пионерскими инсталляциями и появлением в витебских выставочных залах в 90-х пробных, несовершенных сэмплов видеоарта.

До 22 августа 2007г. развитие белорусской визуальной и сценической культуры происходило следующим образом: существовал оплачиваемый государством, но вечно жалующийся на недостаток средств мейнстрим, финальное представление о состоянии которого автор этих строк для себя сформировал пару лет назад, посетив за одну неделю два спектакля по пьесе Альбера Камю «Калигула». Первый шел в театре им. Вахтангова в Москве, второй - в Русском драмтеатре в Минске. Московский спектакль оказался яркой феерией (в первом действии главный герой появлялся на сцене из огромного аквариума), с такой философской подложкой, что в ней прочитывалось все - от смысла жизни до путинизма в политике.

Белорусский спектакль высидеть до конца было невозможно: казалось, это какой-то другой, местный неактуальный Камю.

На фоне дремотного официоза у нас вроде бы существовало некое культурное сопротивление. Однако степень конфронтационности в культуре была несопоставима даже с вялой конфронтационностью белорусской политики. Фестивали хэппенинга, позиционировавшиеся как альтернатива, собирали деятелей, которые с 9.00 до 17.00 работали в госучреждениях, курирующих культуру, а потом с 17.00 до 9.00 делали вид, что отважно разрушают ее устои.

Европейское искусство движимо вперед авангардом, который в какой-то момент становится мейнстримом. Белорусская сценическая культура стояла на месте: авангард спал в обнимку с официозом.

«Свободный театр» при своем появлении позиционировался как тротиловая шашка, призванная взорвать болото и разбудить спящих. Однако, упав в трясину, шашка не взорвалась: фитиль промок.

Не будем касаться самих постановок «Свободного театра». В интервью его представители предпочитали говорить не о творчестве, а о борьбе - о тех условиях, в которых им приходится ставить пьесы. Действительно, в политической и культурной системе, подобной белорусской, просто обязан существовать диссидентский проект, молотящий пьесы о возвращенных на родину из Италии детях и исчезнувшем журналисте.

Но, оценивая исключительно аспект «борьбы», можно констатировать: до недавних пор «Свободный театр» был проектом не диссидентским, а квазидиссидентским. Да, его актеры потеряли работу в гостеатрах (если бы этого не произошло, принимать театр всерьез в качестве культурной альтернативы вообще не приходилось бы); да, его постановки в клубах срывались по звонкам, а заведения, в которых «Свободному театру» все же давали выступить, закрывались. Но никогда прежде милиция не являлась на спектакли театра и не «винтила» всех пришедших. Однако эта простая акция подразумевалась законами жанра.

Да, они ставили то, что не показывал ни один театр Минска. Но кто видел их спектакли? Тридцать-сорок зрителей, приглашенных по телефону? Они стали известны всему театральному миру как преследуемый проект, но разве постановка на террасе столичного кафе может состояться в атмосфере преследования?!

Теперь, после того как премьера «11 рубах» сорвана, а второй его показ в Воложинском районе 23 августа прошел под пристальным вниманием правоохранительных органов, можно констатировать: «Свободный театр» состоялся именно как свободный театр. Теперь уже действительно совершенно неважно, что именно ставят они на своих премьерах.

Крик «Жыве Беларусь!» может быть хриплым, немелодичным, не обладать никакой вокальной ценностью. Для культуры главное, чтобы какие-то вопли время от времени звучали. Может быть, хоть кто-то от них проснется.
Теги: Минск