ЗА БУТЫЛКУ ВИНА, ИЛИ КАК ДЕНИС ДАВЫДОВ ГРОДНО ВЗЯЛ

Источник материала:

О том, как Наполеон готовился к будущей войне с Россией задолго до 1812 года и какое значение в ней придавалось Гродненщине, свидетельствует, например, то, что шпионы императора засылались на территорию Гродненской губернии еще в 1806-1807 годах.

Летом 1812 года русская армия, неудачно расположенная, разделенная на несколько группировок и не имевшая единого главнокомандующего и единого плана ведения войны, была вынуждена отступать перед двукратно превосходящей в количественном отношении, окруженной ореолом непобедимости и собранной в кулак великой армией Наполеона. Гродно было оставлено отступавшими в первые дни войны.

28 июня в город вошла конница Жозефа Понятовского. Реально всадники являлись авангардом войск брата французского императора Жерома Бонапарта. Однако тот факт, что именно они вошли в город первыми, имел политический подтекст. Точнее, символический намек на возможное восстановление Речи Посполитой -- дескать, в город, где завершилась ее история, первыми вошли именно поляки под командованием племянника последнего короля Речи Посполитой.

Через пару дней в Гродно вступила кавалерия Жерома Бонапарта. Будучи королем Вестфальским, он рассчитывал получить от брата еще и польскую корону. Прекрасно зная, что представляют из себя чванливые и заносчивые паны, Жером не терял времени и всячески заигрывал с местной польской шляхтой.

Для храбрецов тыла в спешном порядке начались бесчисленные приемы и балы. Устраивая попойки для шляхты, провозглашая тосты «за короля свободной Польши» и преследуя свои цели, французский полководец не забывал и о своей армии -- запасы продовольствия и фуража для нее восполнялись крайне интенсивно.

После отступления русских войск на Гродненщине установился оккупационный режим. Французы, полагая, что пришли всерьез и надолго, быстро поставили на место поляков, которым все еще очень хотелось верить, что Наполеон создаст для них очередную Речь Посполитую.

4 июля Жером Бонапарт созвал в Гродно Совет Конференции во главе с Людвигом Панцержинским. Однако просуществовал сей орган власти всего 15 дней, после чего было создано т.н. Временное правительство Великого княжества Литовского во главе с графом С.Солтаном.

После этого Наполеон объявил себя протектором Великого княжества Литовского (в него вошли Виленская, Минская, Гродненская губернии и Белостокская область) и приказал создать жандармерию, фактически выполнявшую функции тайной полиции и службы безопасности.

Самостоятельность «административных и гражданских властей» была сугубо формальной и декларативной. «Наглядно» это отражалось лишь в том, что униформа жандармерии была пошита «по польскому образцу». Реально же губернатором Гродно был назначен барон ле Брюин, комендантом стал также француз Лебрен, интендантом -- аудитор Госсовета Шассенон. Коменданты были назначены и в уездных городах.

Деятельность всех этих «органов управления» и специально созданных оккупантами «комиссий» была направлена в основном на обеспечение наполеоновской армии всем необходимым: продовольствием, фуражом, рекрутами, одеждой, транспортом, медицинским обслуживанием и т.д.

«Реквизиционные» предписания «Временного правительства» стали настолько частым явлением, что очевидцы говорили: «нельзя было разобрать, где кончается реквизиция и где начинается грабеж». Все -- до бедного поденщика -- платили подоходный налог (1/7 доходов). Взыскивались даже недоимки русскому правительству по подушной подати! Кроме официальных поборов и реквизиций проходившие через губернию войска и банды мародеров начали повсеместные грабежи.

Население Гродненской губернии не хотело мириться с чужеземным игом. Люди бежали в леса, уходили с русской армией, забирая при этом продовольствие, фураж, скот, имущество, зарывая в землю запасы. «Дубина народной войны» поднялась со всей грозной силой.

Позже в своих мемуарах очевидец и участник войны Д. Давыдов напишет: «Все селения были вконец разорены от притеснений панов, и везде был голод». Все воззвания «Временного правительства» к крестьянам и жителям местечек вернуться к исполнению работ и повинностей оставались пустым звуком.

В ответ народные мстители убивали грабителей, отбирали у них награбленное, оружие, создавали партизанские отряды. Уже 18 июля крестьяне Бершт разбили небольшой отряд французов. Крестьянин деревни Симаково Денис провел отряд Платова от Столбцов до Мира. 20 августа партизаны отряда бывшего лесничего Ивана Порядовского перехватили французского курьера из Магдебурга в Гродно и доставили захваченные документы генералу Д.С. Дохтурову. За это Порядовский был представлен к награде. За помощь русской армии благодарность русского командования получили учителя и ученики Свислочской гимназии.

К зиме 1812 года боевые действия вновь приблизились к Гродненской губернии. В начале декабря 1812 года главнокомандующий М.И.Кутузов приказал Денису Давыдову и его отряду двигаться к Гродно и освободить город от наполеоновских солдат.

Подобный приказ был получен и одним из приближенных императора Александра I генерал-адъютантом графом А.П.Ожаровским. Придворные интриганы рассчитывали, что взятие графом стратегически важного города усилит их позиции в придворном «пасьянсе». Поэтому в помощь Ожаровскому было придано целое войско.

Когда генерал-адъютант со своим войском подступил к городу и предложил противнику сдаться, австрийский генерал Фрейлих, командовавший также весьма внушительным по численности гродненским гарнизоном, состоявшим из четырех тысяч конницы и пехоты при 30 орудиях, в ответ заявил, что город не сдаст, а если ему и придется оставить Гродно, то не иначе, как «предавши огню все провиантские и комиссариатские магазины, кои вмещали в себе более нежели на миллион рублей запаса». Получив отказ, Ожаровский удалился. Следом, 20 декабря, к Гродно подошел Давыдов со своим намного меньшим по численности партизанским отрядом. Имея перед собой многократно превосходящие силы противника, поэт-партизан с ходу огорошил наполеоновцев.

Увидев горстку храбрецов, нагло, с вином в руках, вторгающихся в их диспозиции, австрийцы даже не могли подумать, что это и есть все силы, которыми располагает Давыдов.

Тот им этого, разумеется, объяснять тоже не стал. Наоборот, по-хозяйски осмотревшись вокруг, Давыдов заявил, что он и его люди -- лишь малый авангард огромного русского корпуса, который вот-вот подойдет к городу. Если раздастся хоть один выстрел, никто из подчиненных Фрейлиха родную Австро-Венгрию больше не увидит, поскольку в русской армии есть не только казаки, но и очень злые на оккупантов мужики.

Внезапно заскучавшие по родине австрийцы и венгры ретировались так быстро, что даже забыли предупредить своих союзников. Когда 21 декабря маленький отряд Давыдова вступил в Гродно, он не только освободил из плена 467 рядовых и 14 раненых офицеров, но и захватил при этом 661 француза.

Об этой важной военной операции в своей героической биографии поэт-партизан в излюбленном легком стиле гусарской поэзии позже напишет: «Под Гродном он нападает на четырехтысячный отряд Фрейлиха, составленный из венгерцев: Давыдов -- в душе гусар и любитель природного их напитка: за стуком сабель застучали стаканы и -- город наш!!!». А вот как этот эпизод описан в «Записках» генерала Ермолова (с 1 июля 1812 года начальника Главного штаба русской армии): «граф А.П.Ожаровский явился с отрядом, предложил сдачу и получил отказ. С отрядом казаков, значительно слабее, партизан Давыдов без чванливых речей придворного человека, не вдаваясь в политику, приблизился к передовой неприятельской стражи, угрожая, что если не будет сдан город, атаковать идущим за ним войском. Послышался звон стаканов между венгерскими гусарами и при брызгах родного им напитка, рука об руку, в знак приязни, с начальством их сделан договор, и город наш. В один час дошли до фельдмаршала рапорты: графа Ожаровского, что австриец не сдает города и партизана Давыдова, что город им взят».

В тот же день бравый партизан на центральной площади Гродно зачитал свое обращение к польской шляхте.

В обращении говорилось: «По приему, сделанному русскому войску польскими жителями Гродно, я вижу, что до них не дошел еще слух о событиях; вот они: Россия свободна. Все наши силы вступили в Вильну 1 декабря. Теперь они за Неманом...

Я вошел сюда по средству мирного договора: мог то же сделать силою оружия, но пожертвовал славою моего отряда для спасения города, ...ибо вам известно, что бой на улицах кончится грабежом в домах, а грабеж пожарами и всеобщим разорением. И что же? Я хочу вас спасать, а вы сами себя губите.

Я читаю на лицах собравшихся здесь коварные противу нас замыслы. Я вижу наглую надменность в осанке и взглядах ваших; ружья и сабли у вас еще в руках, а пистолеты и кинжалы за поясами. Итак, вопреки вашего собственного побуждения, я вынужден взять необходимые для вашего спасения меры, ибо одним выстрелом вы накликнете бедствия на весь город. Невиновные пострадали бы вместе с виновными, и тогда все будет обращено в прах и пепел.

Дабы охранить вас от разных бедствий и имея в виду лишь пользу города, я изменяю управление оного. Подполковник Храповицкий назначается начальником города...

Через час все важнейшие лица города явились к Давыдову с почтительными визитами. Город был ярко освещен, звонили во все колокола...».

Гродно, столь удало освобожденный бравым гусаром-партизаном, был хорошо знаком Давыдову. Впервые здесь он побывал еще в 1807 году по приглашению друга -- князя Б.Четвертинского, которому императрица подарила расположенное здесь имение. Немного позднее штаб-ротмистр Давыдов командовал одним из эскадронов Гродненского гусарского полка во время войны с Финляндией. Теперь, после освобождения города, уже в чине полковника, бравый гусар занимался служебными делами.

Накануне Рождества, с приходом в город новых частей, Давыдов получил приказ выступить за Неман в Польшу. Его отряд выступил незамедлительно, однако сам командир из-за болезни был вынужден задержаться в городе еще на 5 дней. После чего, по его словам, он «сошел с партизанского поприща», стал действовать со своим отрядом уже в составе регулярной армии.

В Сокулке поэта-партизана нагнал пакет с наградами за освобождение Гродно -- орденом Св. Георгия 4-го класса и Св. Владимира 3-й степени.

Блестяще проведенная Гродненская операция серьезно поможет Денису Давыдову весной 1813 года, когда придворные лизоблюды попытаются уволить дерзкого и слишком самостоятельного, по их мнению, гусара.

Однако благодаря тому, что М.И.Кутузов напомнил императору Александру про гродненский эпизод карьеры Давыдова, царь простил бравого офицера и вернул его в действующую армию. С ней он и вступил в феврале 1814 года в Париж. За военные заслуги Д. Давыдов получил звание генерала и многие награды.
Николай МАЛИШЕВСКИЙ