Братья по музыке

Источник материала:

Лученка  и  Монюшко  объединила  любовь  к  Беларуси,  Польше  и  искусству 

Маэстро оторвался от окна, за которым только что бушевала непогода и теперь на капельках дождя искрилось солнце, подошел к роялю, задумчиво взял пару аккордов — и полилась грустная, но в то же время светлая мелодия. Мне показалось, что я ее знаю, слышал. Еще секунда-другая — и вспомню автора. Словно угадав мои терзания, Игорь Лученок подсказал: 

— Станислав Монюшко… 

Но вот умолкли последние звуки рояля. Маэстро решительно поднялся и сказал: «Едем! Завтра же!» 

И я понял, о чем речь. Не за горами 190-летие со дня рождения Станислава Монюшко. Игорю Михайловичу давно хотелось побывать в тех местах, где родился и жил великий музыкант. 

Слушая Лученка, я удивлялся: 

— До юбилея еще больше года, куда спешить? И к тому же он не наш, а польский композитор — так во всех энциклопедиях написано. Почему у нас голова должна болеть? 

— Запомни, журналист, у музыки нет национальностей и границ. Она от Бога,  — ответил Лученок. — А что касается Станислава Монюшко, то смотри: родился он под Смиловичами в фольварке Убель. Учился в Минске у композитора Стефановича. Женился в Вильно. По моим подсчетам, Станислав прожил в Беларуси не менее 30 лет. И, судя по всему, любил свою родину. Неспроста его друг — знаменитый Винцент Дунин-Марцинкевич посвятил даже стихотворение его преданности родному краю. И неизвестно, как сложилась бы судьба Монюшко, если бы его утвердили главным дирижером Мариинского оперного театра. Было у него такое желание, и просился музыкант. Но царь отказал ему в этом. И только тогда он поехал в Варшаву. Так что я его считаю и польским, и белорусским композитором. Ведь где он написал большинство своих песен? В Вильно. А послушайте его знаменитую оперу «Галька». Какие мотивы там звучат? Наши. И «Лявонiха», и «Метелица». 

А уже по дороге на Убель я услышал неожиданное признание от Игоря Лученка: 

— Меня тоже можно считать польским композитором. Посмотрите на родовое древо моей матери. Писатель Владимир Липский раскопал его в архивах. Хоть родилась она в Бобруйске, но корни — на западе. У ее предков имелся даже свой герб, и людьми они были знатными, шляхетными. Отец Монюшко, Игнатий, тоже богатым землевладельцем считался, до Минска его владения простирались. 

Это подтвердила и директор музея Ирина Середа. Впрочем, музей Станислава Монюшко мы не сразу нашли. Лично я много раз бывал в поселке Озерном, где расположен рыбхоз «Волма», однако никогда не слышал о такой достопримечательности. Ни указателя, ни вывески… 

Говорят, что музей основал бывший директор местной школы Василий Нестерович. По крупицам собирал материалы о знаменитом земляке. И миссию свою с честью выполнил. Неспроста поляки присвоили ему звание заслуженного деятеля культуры. Между прочим, такой музей – единственный в мире, больше музеев Станислава Монюшко нет, даже в Польше. И мы гордимся этим. 

Постояв у памятника, Игорь Михайлович снова заговорил о своих польских корнях: 

— Я не верю в мистику, в некие совпадения. Но первая зарубежная страна, куда я поехал в 1967 году, была Польша. Мазурские озера, поле, где бушевала Грюнвальдская битва, — незабываемые впечатления!  Вот теперь все осмысливаю и прихожу к выводу: нет случайностей в мире нашем. Что-то вело меня все-таки и в Зеленую Гуру, и в Сопот. Неспроста появилось и стихотворение с такими строками: 

Нам Зеленая Гура – подружка, 

Светит в Сопоте наш огонек, 

Для поляка – святыня Монюшко 

И почти что такой Лученок. 

— Кстати, теперь не все знают, но история «Славянского базара в Витебске» начиналась с фестиваля польской песни в нашей стране,  — продолжает Игорь Лученок. —  Нам удалось провести два полноценных мероприятия — в 1988-м и 90-х годах, где я был и художественным руководителем, и председателем жюри. За эту работу я получил звание заслуженного деятеля культуры Республики Польши. 

Но вернусь к Станиславу Монюшко. Бывая в Варшаве, я посещал места, связанные с его именем. И меня всегда охватывала какая-то благоговейная дрожь. Ведь я шел по следам не только великого композитора, но и своего земляка. От Убеля до хутора Луччо, где жил мой дед Лука, всего 30 километров. 

И мы поехали в сторону Луччо. По дороге заглянули в Червень, где стоит вырезанный из дерева местным умельцем стилизованный памятник великому композитору. Здесь мы обсуждали и пришли к выводу, что имя Станислава Монюшко в Беларуси не забыто. И в Минске, где он жил, памятная доска, и в новом микрорайоне столицы Лошице одна из улиц названа его именем… 

По приезде в Луччо родственники сразу очертили Лученку местные проблемы. Затем  Зинаида,  двоюродная сестра композитора, рассказывала нам про деда Луку, у которого было много земли и водилось золотишко, и про отца Игоря Михайловича, который с детства наловчился играть на… пиле. 

Услышав о нашем путешествии, Зинаида вдруг руками всплеснула: 

— Что же ты, Игорек, делаешь? У тебя у самого в следующем году юбилей, 70 лет, а ты о Монюшко беспокоишься. Кто он тебе, брат, сват? 

— Брат, — ответил сестре маэстро. – Брат по музыке, понимаешь? 

Вот об этом я и спросил Игоря Михайловича по дороге домой: 

— И вы, и Станислав Монюшко — замечательные мелодисты, вы оба написали музыку на одно и то же стихотворение Яна Чечета «Вандроўная птушка». И получились равноценные произведения. 

Игорь Михайлович загадочно улыбнулся: 

— После этой песни жена моя начала меня ревновать к этой «птичке». 

А что в музыке главное — мелодия, так меня учили этому Богатырев, Салманов, Хренников. А Монюшко и теперь учит.