Детские товары

Источник материала:

КОЛЬЧЕНКО Игорь

Кому, скажите, не нравится Анджелина Джоли? Ну разве что чересчур ревнивым поклонницам Брэда Питта. А так всем актриса хороша: красавица (по некоторым оценкам — первая), спортсменка (не случайно же ей доверили пронести факел афинской Олимпиады), комсомолка наконец. Комсомолками я по инерции называю девушек с активной жизненной позицией, а Джоли уже много лет служит послом доброй воли в ООН. В благотворительности, оказывается, действуют те же законы шоу–бизнеса. Богатые люди листают светскую хронику, видят фотографии звезды то в африканских лагерях для беженцев, то в Чечне — и уже не задают лишних вопросов, когда к ним приходят за пожертвованиями. Свою личную жизнь Джоли организовала как продолжение общественной и здесь тоже показывает пример. Помимо родной дочери, у нее еще трое приемных детей — сироты из Камбоджи, Эфиопии и Вьетнама. Однако реальность разошлась с идеалом, хотя обвинять саму голливудскую диву было бы совершенно несправедливо.

Нет–нет, в интернациональной семье Джоли — Питт все вроде бы тип–топ. Никакими экстравагантными выходками по отношению к своим детям актриса, в отличие от Бритни Спирс или Майкла Джексона, не отметилась. Проблема возникла с родословной первого усыновленного ребенка — Мэддокса. За переездом маленького мальчика из бедствующей Камбоджи в ослепительный особняк Джоли следил, похоже, весь мир. Звезда привлекла внимание не только к проблеме сирот, но также и к методам усыновления. Закончилось все тем, что директор американского агентства, услугами которого она воспользовалась, вскоре оказался на скамье подсудимых. Как тогда утверждала пресса, дети, которых этот посредник доставлял новым родителям, не всегда являлись сиротами. Конкретно маленького Мэддокса нищая биологическая мать отдала всего за 100 долларов.

Скандал удалось замять в первую очередь, надо полагать, потому, что журналисты так и не смогли разыскать эту женщину в Камбодже. Идиллии Анджелины и Мэддокса никто не смог помешать. Меньше повезло другой звездной маме — Мадонне. Когда все формальности с усыновлением малютки Дэвида из Малави были улажены и мальчик уже был в Лондоне, играл с другими детьми певицы, свои права на него заявил его родной отец. Правда, вскоре папаша, сдавший после смерти матери ребенка в приют, от претензий отказался. Он признал, что в новой семье Дэвиду будет лучше. Но Луизе Веронике Чикконе, которая ничего плохого не сделала, все равно пришлось оправдываться в передаче подруги Опры Уинфри.

И Мадонна, и Анджелина Джоли стремились к тому, чтобы на одного счастливого ребенка в мире стало больше. Все чисто по Достоевскому. Как женщины со средствами они были готовы платить (по слухам, Джоли отдала агентству за Мэддокса девять тысяч долларов, Мадонна жертвовала сразу в казну африканского государства порядка миллиона долларов). Может, не столько, но точно так же готовы платить и другие состоятельные люди — кто, как две звезды, из человеколюбия, кто из–за того, что сам не может родить. Даже тех, кто на усыновлении зарабатывает, особо не покритикуешь — все–таки в мире действительно тысячи деток нуждаются в родителях. Но почему–то «бабло» всегда побеждает добро.

Противоречивые истории суперзвезд подготовили почву для настоящего скандала, который разгорелся в Чаде. Там прямо в аэропорту был задержан самолет с 103 маленькими детьми. Вчера власти этой африканской страны предъявили девяти французам, сотрудникам благотворительной организации «Ковчег Зое», обвинение в попытке их похищения.

То, чем занимались французы, они сами называли спасением детей Дарфура. Они настолько не сомневались в законности того, чем занимаются, что даже пригласили с собой журналистов — их арестовали заодно. Выяснилось, однако, что, во–первых, большинство детей абсолютно здоровы, во–вторых, у некоторых точно есть родители, в–третьих, что не все они из суданской провинции Дарфур, где сейчас действительно идет вооруженный конфликт. В испанской газете «Периодико» прочитал такое признание одного ребенка: «Какие–то люди поговорили с моим папой, и он разрешил мне уехать, чтобы я смог пойти учиться и иметь машину, когда вырасту». Знали ли обо всем этом те французские семьи, которые в аэропорту недалеко от Парижа ожидали прибытия «драгоценного груза» и заплатили за своих будущих приемных детей до 6.000 евро? Или им было все это не так уж важно, главное — они были твердо уверены, что смогут обеспечить им жизнь лучше, чем в Чаде, где воюют почти полвека без перерыва?

На такие вопросы отвечать трудно. Так же сложно было писать год назад об инциденте с Викой Мороз. Закон тогда восторжествовал, но восторжествовала ли справедливость? Ведь счастье ребенка — это главная и единственная цель, которая оправдывает все средства. Я вполне верю, что итальянская семья, удерживавшая девочку в прошлом сентябре, руководствовалась этим самым принципом. Но при этом, увы, поставила под вопрос счастье других детей...

Где гарантия, что легко доставшимися детьми не воспользуются преступники? Что касается того же инцидента в Чаде, то президент Франции Николя Саркози назвал действия «Ковчега Зое» «незаконными и неприемлемыми». Думается, именно по причине отсутствия такой гарантии, если при усыновлении не соблюден закон.

Но думать, разумеется, нужно не только о том, чтобы защититься от торговцев людьми. На Западе нет детей без семьи — это то, к чему следует стремиться не меньше, чем к западной зарплате...