Откровенно. Сергей Штанюк: один за всех и каждый за себя

Источник материала:

Сезон этот для Сергея ШТАНЮКА, уже бывшего капитана национальной сборной, трудно признать удавшимся. Даже провальное выступление владивостокского “Луча-Энергии” (команда едва удержалась в премьер-лиге) меркнет перед тем резонансом, который получила отставка из сборной, пожалуй, самого преданного ее игрока и старожила...

— Сложный выдался сезон. Весь год боролись за выживание, а это занятие не из приятных. Задачу-то нам руководство ставило совсем другую — нацеливало на “зону УЕФА”. Однако с нашей подготовкой и составом это было утопией. Денег потратили прилично, но в премьер-лиге удержались, считаю, чудом. Мы были одной из тех двух-трех команд, которые заслуживали вылета.

— Как считаешь, уровень российской премьер-лиги поднимается?
— Я не сказал бы этого о топ-клубах, но середняки и аутсайдеры, то есть те, у кого бюджеты меньше, чем у гигантов, в разы, растут в игровом плане. Думаю, это следует отнести большей частью на продуктивную работу тренеров.

— Ваш Павлов тоже был продуктивен?
— Все ведь упирается в результат: в прошлом году мы радовали болельщиков, специалистов, команда играла в интересный футбол, из Москвы очки привозила. А сейчас с самого начала не заладилось. 14-е место — о чем можно говорить? Естественно, что с Павловым приняли решение расстаться. Хотя он сам считал, что все же останется у руля команды. Во всяком случае, по окончании последнего матча мы обговорили все детали дальнейшего сотрудничества.
Так что теперь нахожусь в подвешенном состоянии. Все зависит от того, кто возглавит клуб.

— Какие есть кандидаты на вакансию?
— По моей информации, претендентов четверо, и все они иностранцы. До Нового года руководство должно определиться (на днях новым главным стал хорват Зоран Вулич. — “ПБ”.).

— Интересно: кого из российских специалистов ты хотел бы увидеть у руля “Луча-Энергии”?
— Хорошие отзывы о Рахимове. Из пермского “Амкара” — команды, каждый год боровшейся за выживание, он сделал достойную играющую дружину. Но он уже в “Локомотиве”. Назову еще Слуцкого. Он, кстати, встречался с нашим губернатором, обговорили все условия, и обе стороны остались довольны. Правда, следует полагать, предложение Самары показалось ему более привлекательным. А жаль, мне было бы интересно поработать с этим специалистом.

— Неужели в 34 года футболист способен произносить фразу “Интересно поработать с новым тренером” искренне, а не для того, чтобы набрать вистов у читателя?
— Ну почему же, если я собираюсь связать свою жизнь с тренерской деятельностью, то мне у любого будет интересно что-то взять, вне зависимости от того, где этот специалист трудится: в Беларуси, России или Азербайджане. Сколько тренеров, столько и взглядов на футбол. Искусство наставника, как мне кажется, в том и состоит, чтобы среди множества дорог найти именно свой путь. У Слуцкого есть ярко выраженное “я”, и этим он симпатичен не только мне.

— В нынешнем году в нашу сборную тоже один специалист пришел — со своим ярко выраженным “я”. Он пришел, а ты ушел. По-моему, вы даже не познакомились...

— Понятно, рано или поздно я должен был покинуть сборную, но думал, что цикл точно доиграю. Пока жила хоть какая-то надежда на положительный результат, я был нужен, однако как только все шансы были утеряны, началось экстренное омоложение...

— А что тебе сказали на сей счет, когда позвонили из федерации?
— Начнем с того, что из федерации мне никто не звонил. Друзья сказали, что в списке игроков, вызываемых на товарищеский матч с Израилем, меня нет. Если честно, этот факт не сильно взволновал — все-таки “товарняк”, наверное, хотят попробовать молодых ребят. И все же настороженность появилась. А потом я и сам обо всем догадался...

— И какие чувства тогда переполняли?
— Если коротко, это было ударом.

— Как тебе все объяснили в федерации?
— А никто ничего не собирался объяснять. Никаких звонков не было.

— Погоди, Сережа, как же так? Ты ведь отыграл за сборную невесть какое количество матчей, выводил ее на поле с капитанской повязкой. Всегда бился, не жалея живота своего, — это любой болельщик подтвердит. И тебе даже не соизволили сказать элементарное спасибо за то, что ты сделал для команды?
— Я вроде бы никому дорогу не переходил — честно играл, ни разу никуда не опаздывал, в каждом матче отдавал всего себя. Так что моя совесть перед белорусскими любителями футбола чиста. И если они меня уважают, значит, я чего-то стою как футболист и как человек.

— А как мы объясним поведение клерков из федерации? По- моему, надо совсем не любить людей, чтобы так поступить: выпал из обоймы, и слава богу, ни ответа тебе, ни привета...
— Это у них надо спрашивать. Хотя такая уж наша белорусская действительность: пока в тебе нуждаются, будешь слышать дифирамбы о том, какой ты классный парень, а потом... Да ладно, я Америки не открою, у нас так было всегда, сам знаешь...

— Кто из ребят тебя поддержал хотя бы телефонным звонком?
— С Кулей я на связи всегда, с Гуренко на эту тему разговаривал. Ну и все, наверное. Опять-таки свалю все на менталитет — каждый думает в первую очередь о себе, а когда дело касается кого-то другого, то особенно поддержки не дождешься. Уже не раз в этом убеждался на собственной шкуре. Такая вот проза жизни...

— Почему так происходит? Потому что люди зарабатывают большие деньги?
— Не думаю, что деньги играют здесь какую-то роль. Такое во всех слоях общества встречается. Белорусы об этом лучше других знают. Такая уж мы нация.

— Прибитая?
— Получается, так.

— Давай тогда зайдем с другой стороны, ведь в этой нашей менталитетской прибитости есть и твоя вина — выходит, такой коллектив создал капитан Сергей Штанюк, и нечего тут на зеркало пенять...
— Знаешь, капитаном быть непросто, особенно в нашей сборной, где конфликт мог случиться в любой момент. Каждый раз надо было искать какие-то компромиссы и сглаживать острые углы между игроком и тренером. Но здесь есть своя специфика — в клубе легче, там коллектив все время вместе, а не собирается на несколько дней, да и рычагов влияния больше. Если честно, в последнее время в нашей, вернее, в той моей сборной не все было здорово. Почему? Да много всяких нюансов имеется, не хочу их сейчас принародно обсуждать. Но если они были, значит, в том есть и моя вина как капитана.

— Мягкий ты какой-то для этой ответственной должности.
— Возможно, но характер человека по приказу не поменяешь. Впрочем, не скажу, что у нас была плохая психологическая обстановка внутри команды. Ребята всегда нормально друг с другом общались, и никаких группировок не существовало. Выходили на поле, бились, но чего-то постоянно не хватало.

— Думаю, настоящей дружбы, когда за товарища готов отдать последнее.
— Знаешь, на этот вопрос односложно ответить нельзя. Сейчас такой футбол, что все может решить одна мелочь. Бывает, весь матч играешь отлично, а на последней минуте из-под тебя забивают гол, и все старания идут насмарку.

— Да, Штанге тоже говорил, что ты слишком медленный...
— Начнем с того, что скоростным я никогда не был. Другое дело, что всегда старался поддерживать форму и с годами не терять лучшие качества. Если у него есть защитники быстрее, то ради бога...

— Как тебе наша новая защитная линия в заключительных матчах отборочного цикла?
— Не смотрел ни одной игры.

— Из принципа, что ли?
— Не буду кривить душой, все эти события я перенес достаточно сложно. Все-таки двенадцать лет, отданных сборной, так просто из головы не выкинешь. Некрасиво со мной попрощались, чего уж там... Перед игрой с Голландией, правда, был звонок из федерации, приглашали на матч, но я не пошел.

— А о старой обиде они хоть вспомнили?
— Уже поздно было говорить какие-то слова, надо было сделать это в августе. Мне многого не надо, я все понимаю. Пришел новый тренер, хочет других игроков — ради бога, это его выбор, тут не на что обижаться. Но хотя бы спасибо, считаю, мне можно было сказать.

— К Штанге относишься нормально?
— Лично с ним не знаком. Так что вряд ли могу утверждать что- то определенное. Мнение основывается на газетных интервью, а там и нашим, и вашим. Думаю, это дипломат старой гэдээровской закалки, комсомольской такой. Человек той еще системы.

— Ну а со своим другом Кульчием ты обсуждаешь, как метет новая метла в сборной?
— Да не особенно. Так, в двух словах.

— Вот тебе еще один пример нашего менталитета — встречаются два футболиста и не говорят о сборной.
— Нет, в самом деле, не хочется ничего: ни смотреть, ни спрашивать. Наверное, должно пройти время, чтобы рана зарубцевалась.
А вообще не хочется, чтобы меня поняли привратно — я не красна девица, чтобы плакаться кому-то в жилетку. Но если посмотреть на этот вопрос с другой стороны, думаю, меня поймет любой человек: хочется, чтобы видели еще и твою душу. И самому чувствовать ее в других. Куда-то все это пропало с развитием капиталистических отношений. Сейчас у каждого своя рубашка, которая ближе к телу. Вообще это сложный вопрос, и его надо исследовать долго, не в течение получасового разговора.

— Тебе надо много думать, если собираешься стать тренером.
— Я не уверен в этом на сто процентов. Хотя, с другой стороны, особой альтернативы нет.

— Чиж, который зовет тебя в “Динамо”, видит в Штанюке только игрока или будущего тренера?
— Действующего футболиста. Я должен помочь молодежи своей игрой и советами, о других перспективах речи не было.

— Но, согласись, ты вполне можешь попасть в обойму молодых специалистов, которым Юрий Александрович время от времени дает порулить флагманом белорусского футбола... Тебе, наверное, было бы лестно, если бы тоже дали попробовать?

— На данный момент нет, а дальше посмотрим, как все сложится. Впрочем, мое мнение таково: тренером надо родиться. Если чувствуешь, что это не твое, лучше и не пробовать, чтобы самому не мучиться и людей не утомлять.
А вот как в игроке я в себе уверен и не сомневаюсь, что никаких вопросов к моей работе у Юрия Александровича не возникнет.

— Представь, ты придешь в команду помогать молодежи советом. А она возьми да и спроси: “Дядя Сережа, а как нам лучше поступить, куда поехать настоящему футболу учиться — в Россию или дальнее зарубежье?” Что ответишь?
— Я против универсальных ответов. Каждый случай индивидуален. Но я выбрал бы Россию. Там, считаю, молодому игроку раскрыться легче. Менталитет нам понятен, язык опять-таки общий. Ясно, что в той же Германии другая школа и совсем иной, на порядок выше, подход к футболу. У наших восточных соседей хватает бардака, но все равно я за российский путь. Тамошний футбол поднимается за счет большого количества легионеров вполне пристойного европейского уровня. И если парень с мозгами и хочет играть, то у него неплохие перспективы.

— Жаль только, что из премьер-лиги на Запад редко кто уезжает...
— А смысл какой? Я отнюдь не уверен, что тот же “Сатурн” слабее, скажем, “Вольфсбурга” — середняка немецкого чемпионата.

— Может, какой совет дашь футбольной молодежи на пороге приближающегося 35-летия? Наши балбесы ведь часто без руля в юношеском возрасте...
— Да я по молодости сам таким был. Но потом понял, что надо определяться с будущим: либо пьянки, казино и соответственно хождения всю карьеру по вторым лигам, либо надо пытаться реализовать свой потенциал. Я ведь не настолько талантлив, чтобы нарушать режим и играть на уровне.
Рабочая лошадка лишь тогда из себя что-то представляет, когда она пашет. Каждый день и помногу.

— И сколько в тебе осталось лошадиных сил?
— Это только одному богу известно, но я себя чувствую прекрасно. Тем не менее как только увижу, что не тяну, сразу уйду. Не хочется быть посмешищем для народа.

— Роман Василюк недавно сказал, что в белорусском чемпионате можно играть до 40 лет...
— Если честно, я далек от белорусских реалий и с трудом представляю, какой здесь чемпионат. Тоже слышал, что можно играть и до пятидесяти, но посмотрим...
Что поделать, какая страна — такой и футбол...