Сучки власти

Источник материала:

Сучки власти

Масштабная забастовка польских таможенников, которая фактически парализовала транзитные перевозки на важнейшем, можно сказать, стратегическом для восточных и западных партнеров направлении, напрямую затронула их экономические интересы, получила широкое освещение в прессе и дала пищу для оживленных дискуссий на бытовом уровне.
Кoнcтантин CКУPАТOВИЧ
Именно это обстоятельство заслуживает особого внимания, поскольку общественное мнение как феномен непосредственной коллективной рефлексии в нашей стране в принудительном порядке выселен из общественных институтов и прописан (теперь говорят зарегистрирован) по месту своего рождения — на кухнях и приравненных к ним местам обитания ответственных квартиросъемщиков.

На кухнях вспомнили брутальную ликвидацию забастовки сотрудников Минского метрополитена в 1995 году, закончившуюся фактическим локаутом. Вспоминали, что официальные профсоюзы принципиальной оценки этому факту не дали, фактически согласились с резонами власти. Вспоминали о том, что рабочие и служащие других предприятий не только не проявили стремления к солидарности, но даже злорадствовали, поскольку у уволенных забастовщиков зарплата была выше средней.

Кстати, в этом злорадстве они были солидарны с властью, вполне разделяя ее демагогию: "Какого рожна им не хватало?".

Но если бастовавших метростроевцев при желании можно отнести к "зажравшимся" и тем самым признать правоту властей, то этого нельзя сказать об остальных. По какому разряду числить тех, кого власть методично отправляла со всеми их протестами с глаз долой, на Бангалор, на площадку для выгула собак?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо определиться с понятиями — формами мысли, в которых отражаются как родовые свойства предметов, так и качества, которыми они не обладают.

Если, например, рядового обывателя считать только объектом, а власть — только субъектом политического процесса, то вопрос отпадает сам по себе. Кого назовут верблюдом, тот будет им. Или, как говорили критики сталинского социализма, винтиком, а те, кто повыше, — приводными ремнями, а выше всех — сам вождь, подотчетный только исторической необходимости. Классический пример — устройство пчелиной семьи, где в силу этой самой необходимости даже право на деторождение имеет только главная особь — матка.

Остальные — расходный материал. В улье все является политикой, но нет места для политики, все нравственно, но нет нравственности как таковой. То есть управление социумом является сугубо технологичным.

Наше общественное устройство отличается от пчелосемьи не тем, что место матки занимает "батька". А тем, что в его Конституцию заложены принципы политического плюрализма, позиционируемого понятием разделения властей. "Ветви власти" — определение хоть и поэтичное, но не лишенное логики. Дерево, в отличие от поленницы дров, является живым организмом: ему нужен рост всех ветвей, потому оно питает их своим соком. Каждая из ветвей по своей природе не может не претендовать на повышенный рацион, поэтому ветви ревниво следят друг за другом. В этой конкуренции на деле осуществляется социальная справедливость.

То есть, в отличие от коллективистской структуры пчелиной семьи, дерево представляет собой органическую систему, каждый элемент которой, осуществляя свои интересы, дает жизнь всему дереву. А значит, у каждой ветви есть своя цель и свое право.

То же самое относится и к сучкам ветвей власти, и к листьям. У них тоже есть свои права.

И в этом кроется ответ на вопрос, сама постановка которого у нас недопустима. Почему в демократическом обществе бастуют госслужащие, работники коммунальных служб, транспортники, полицейские? Оказывается, не только потому, что имеют на это право. Но и потому, что откажись они от его осуществления — и все общество скоро выродится в свою противоположность. Живой организм превратится в механическую игрушку, где каждому будут определены его функция и степень индивидуальной несвободы, вознаграждаемой соответствующим набором "пайковых".

А еще на кухнях говорят, что польские таможенники потому бастуют и требуют повышения зарплаты, что хотят оставаться честными "сучками власти".

Обычно сетующая на бедность чиновничья братия, не решающаяся открыто протестовать, склонна компенсировать недостаток довольствия с помощью взяток.

Выходит, что польские таможенники так дальше жить не хотят.