Из мест лишения свободы

Источник материала:

Из мест лишения свободы

Исповедь коррупционера "по внутреннему убеждению судьи"
Иван КЛИМОВИЧ, бывший директор Ивьевского консервного завода
Место лишения свободы, откуда я пишу, — это ИК-2 (исправительная колония № 2)*.

Нас тут много: если вспомнить о ГОСТах, СНИПах — вдвое больше нормы. В общем, как огурцов в бочке. В ГОСТах после названия и номера более мелким шрифтом пишут: "Несоблюдение стандарта преследуется по закону". Но это не для технологического исполнения, а для проформы.

Большинство "сидельцев" заняты изобретением занятий для себя, помимо сидения, лежания и чтения.

Но для меня это только повод, чтобы взяться за перо. И тоже не совсем от безделья. "Достала" тюремная администрация. Нет, они тут никого не избивают — не подумайте. Условия, конечно, свинские, но трогать зэков опасаются. Да и тюремщики — тоже наш народ, о чем, похоже, иногда вспоминают. И народная мудрость "От тюрьмы да от сумы не зарекайся" особо буйных сдерживает.

Однако, если бы даже и хотелось сказать что-то хорошее в адрес местной администрации, то слов не находится. Чтобы оставаться объективным, посоветовался с коллегами-зэками. Их мнение тоже совпадает с моим. Всех "достали" правовой беспредел, формализм, безразличие и попирание человеческой сути. Отсюда мои предложения: переименовать ИК-2 — исправительная колония в ИК-2 — истязательная колония или в УП-2 — училище преступников. Здесь озлобляют людей и тех, кто послабее духом, инфицируют вирусом мести.

Действующее уголовное законодательство предусматривает стимулирование исправления и за хорошее поведение следует условно-досрочное освобождение (УДО). Но в бобруйской зоне из числа осужденных, для которых по объективным показателям наступает срок замены режима, его получают не более 30%. Остальным 70% отказывают. Как не ставшим на путь исправления. А на самом деле — это формализм администрации, безразличие и безответственность, нежелание работать.

Если бы осужденных содержали на свои средства или хотя бы их зарплата (имею в виду администрацию всей системы ДИНа) каким-то образом зависела от снижения расходов на содержание зэков, не держали бы в заточении людей, которых можно законно освободить. Администрации же выгодно, чтобы осужденные реже сменялись: меньше организационной работы и, кроме того, появляется "шкурный интерес". А что до денег налогоплательщиков, то пусть этим занимаются правительство и президент.

Местные тюремщики пришли к выводу, что 70% осужденных социально опасны и должны сидеть "до звонка". Лично мой долгожданный срок УДО подошел 23 февраля 2007 года. И притом не сам собой — пришлось "выбивать" эту дату через жалобы в ГП и Палату представителей. Начальник спецчасти плохо знал арифметику и считал, что 2+2 равняется или 3, или 5. Наконец его убедили, что 2+2=4. Но администрация обиделась. Ведь ей "посмели указать" на недостаточно высокую интеллектуальность. Стали искать повод зэка наказать. Вызвали на комиссию 22 марта 2007 г. (уже через лишний месяц) и отказали в освобождении по УДО. Причина отказа — нетвердо стал на путь исправления, а точнее, не находился в активе колонии в течение 1/4 срока приговора.

Что такое актив? Это не особое какое-то поведение или какая-либо работа. Это просто написание заявления с просьбой принять его в какую-либо секцию и ношение на рукаве кожаного треугольника с соответствующей аббревиатурой. Большинство осужденных не знают, что означают эти буквы и как их расшифровать. У меня, например, на рукаве написано СБД — "секция быта и досуга". Я переименовал — "скоро буду дома". Но, судя по всему, придется впереди букву добавить — НСБД: "нескоро буду дома".

Я как попал 11 июня 2006 г. на зону в Бобруйск, сразу же написал требуемое заявление о приеме в актив и автоматически был принят. Но для освобождения по УДО одного месяца нахождения в активе колонии не хватило. Чтобы хватило, надо было еще на свободе написать заявление начальнику ИК-2 (зэки его хозяином зовут) с просьбой принять меня в актив вверенного ему учреждения. Но о судьбе своей не знал, потому не написал. Не знал и в какую зону попаду, потому пришлось бы писать во все и каждому начальнику.

Поэтому, помня о вас и уважая вас, могу посоветовать, например, г-ну Скуратовичу (К. Скуратович — обозреватель "БР". — Прим. ред.) заранее написать заявления и ходатайства о приеме в состав актива во все зоны ДИНа. На всякий случай. А если еще и читателям порекомендуете, то многие из них смогут уберечь себя от самых отрицательных последствий вероятных стрессов.

Непонятка и с вопросом, сколько нас? Заместитель министра экономики Андрей Тур, по информации "БР", сообщил, что в местах лишения свободы находится более 200 тысяч человек, что осложняет ситуацию в экономике и препятствует дальнейшему повышению народного благосостояния. А второй, не менее важный чиновник, начальник ДИНа через подведомственную газету "Трудовой путь" сообщил, что в местах лишения свободы находятся только 36 тысяч.

Кому верить?

Г-ну Туру, который выискивает средства на содержание заключенных, очевидно, импонирует большее число. Известно ведь: проси больше — дадут меньше, но примерно столько, сколько нужно. А главному ответчику за исполнение наказаний желательно, чтобы на его "отрасль" поменьше внимания обращали, а то возьмут да и урежут ресурсы. А за счет зэков недостачу не покрыть. Они и так, как рабы давно упраздненного строя, трудятся почти бесплатно. Говорят, что так будет и при полном коммунизме.

Так что у каждого своя правда.

По этому поводу есть предложение. Нужно восстановить "табель о рангах". Чтобы читатель знал: верить надо тому чиновнику, у кого "гильдия" выше. Пока же прошу верить на слово. У осужденных времени много и нас самих много. И мы рады, что участвуем в народнохозяйственном процессе. Снижаем уровень безработицы и помогаем президенту достойно выглядеть экономически, социально и демократически.

Но невозможно удержаться от сравнений. В наших местах встречаются иностранцы. Также есть люди, побывавшие в иностранных тюрьмах. И они рассказывают интересные вещи.

Вот, например, в Израиле, Европе преступления, относящиеся к разряду коррупционных, но не все, конечно, а только связанные с неуплатой налогов, невозвратом кредитов и долгов, караются по-иному. Там их в тюрьмы не сажают, а, зафиксировав факт "злоумышленности", заставляют погашать долги за счет более усердного труда на свободе. Может, потому, что тамошние экономики не позволяют содержать нахлебников в силу своей недоразвитости?

Даже богатеющая на глазах Россия начинает скаредничать, пробуя нечто подобное завести и у себя. Может, потому и не складывается Союзное государство, что все активные потенциальные преступники переселяются в ту его часть, где за сокрытие доходов в зону не направляют, а у нас остаются те, кто не может заработать ни в зоне, ни на свободе?

Жалко, если так.

В местах лишения свободы много чего услышишь, только умей слушать. Вот, например, какие "безобразия" творятся в голландских тюрьмах. Там зэков на выходные к семьям отпускают. Там даже передач и посылок нет. То ли "контингент" хорошо кормят, то ли их родственникам не хватает денег собрать "кемар" и доставить в зону. Наши зэки от этого смущаются и просят прояснить ситуацию. Мол, что это за правосудие, если из всех возможных практикуется только одно наказание — лишение свободы.

У белорусской же Фемиды целых 5 наказаний. Лишили свободы — раз, конфисковали имущество (если есть) — два, выставили счет к оплате — три, запретили занимать должность — четыре, лишили здоровья — пять.

И все это за аналогичное преступление.

Правда, лишение здоровья как вид наказания в приговоре не указывается. Оно осуществляется "по факту". Существующими условиями и тюремщиками, которые эти условия создают, доходя до каждого человека. А ведь в зонах люди в основном молодые, которым еще и работать, и семьи заводить.

Но даже на этом фоне есть достижения феноменальные. Внутреннее убеждение судьи. Во всем цивилизованном мире взятка доказывается, если есть признание обеих сторон — дающего и берущего — и процедурная фиксация этого действия. На случай, если кто от показаний откажется. У нас же, как и во всем, ноу-хау. Один говорит: давал несколько лет назад, второй утверждает, что не брал ни зимой, ни летом. Но по внутреннему убеждению судьи — он взяточник, пытающийся уйти от ответственности.

Предлагаю за это достижение наградить председателей верховных судов и присвоить наивысшее звание от юриспруденции. А заодно, г-н Скуратович, напишите, в каком вузе учат внутреннему убеждению.

В тюремной "табели о рангах" я прохожу по разряду коррупционеров. Бывший руководитель небольшого пищевого предприятия, которое в пору моего директорства впервые за 15 предыдущих лет вышло на прибыль.

Стать зэком мне душевно помогли внутренне убежденные судьи. Раздавленные этим чувством, они напрочь забыли о презумпции невиновности. Хотел получить УДО, но не сумел подготовить справки, что не верблюд, не осел, не наглец, не... А если бы и сумел, администрация сильна в отговорках. Для них это и профессия, и призвание, и бизнес.

* Пока письмо готовилось к печати, его автор получил условно-досрочное освобождение.