Небо в алмазах

В  последнее  время  самые  интересные  и  неожиданные  события  происходят  в  Республиканском  театре  белорусской  драматургии 

На этот раз «необычный синтез современной пластики и чеховского текста» придумал и осуществил купаловский артист Павел Адамчиков. Вот так взял и перешел из театра имени Янки Купалы в РТБД, чтобы в третий раз выразить свое понимание пьес Чехова «Чайка», «Иванов», «Дядя Ваня», а заодно и других произведений этого автора языком пластического искусства. Свой авторский спектакль назвал «Небо в алмазах». Назвал символично, имея в виду недостижимую гармонию и исполнение заветных желаний. 

Когда знаменитый артист Евгений Леонов озвучивал в мультике Винни Пуха, он становился в позу медвежонка, растопыривал руки, неуклюже раскачивался и только тогда начинал говорить по-медвежонковски. По-научному, он искал пластическое выражение звука. Зачем это? Пластика помогает понять физическое состояние героя. Ощутить тело, возраст, настроения. Движение может рассказать о многом. Это неправильно, что движение безмолвно. Когда смотришь спектакль, возникает чувство, потом мысль, после нее – слово. 

Однако в театре мы устаем слушать слова и неохотно воспринимаем самые толковые мысли. Как может театр помочь современному зрителю вдуматься, а потом почитать, например, классику? Сегодня достаточно эффективным способом воздействия является пластическая культура, или «говорение» через движение человеческого тела. В этой сфере в Беларуси определились свои лидеры. Один из них — Павел Адамчиков. Он прекрасно двигается в собственных спектаклях «Больше чем дождь» и «С.В.», преподает пластику в Академии искусств.  Можно сказать, что он играющий тренер. И не скрывает, что все ему становится понятнее на языке движения. 

В РТБД Адамчиков нашел не только полное понимание и желание актеров работать в новом для себя качестве, но и отличную к этому подготовку. Людмила Сидаркевич, Игорь Сигов, Максим Паниматченко держат на себе весь репертуар театра и находятся в незаурядной для драматической сцены физической форме. Они уже демонстрировали эти свои возможности в спектаклях «Последняя пастораль» и «Песнь волков», которые, к сожалению, уже не идут, но в свое время принесли коллективу успех. 

Мне очень нравится мысль Всеволода Мейерхольда, который считал, что спектакль должен быть понятен слепому через слово, а глухому —  через движение. Простой хореограф здесь не нужен. Необходимы импровизация, разбуженная фантазия, жизненные и литературные ассоциации, то, что и составляет главную фишку не балетных, а драматических артистов. 

Трое исполнителей рассказывают полную драматизма историю любовного треугольника. Девушка напоминает чеховских героинь с несложившейся судьбой – Нину Заречную, Соню, Сару, Сашеньку. Романтический юноша – Треплева из «Чайки». Состоявшийся мужчина – это, скорее всего, Тригорин и Иванов. Все так банально: он любит ее, она любит другого. Счастья нет ни у кого, но у каждого есть своя правда, своя мечта,  желание увидеть небо в алмазах. 

Воздушный шарф то затягивается на шее, как смертельная петля, то спасает, как оберег, то нежно поглаживает кожу. Кроме этого предмета есть еще стул. Он словно маятник неуравновешенной женской души: то к черному, то к белому, тик-так. И все не так. Скульптурные образы артисты лепят выразительной жестикуляцией, движением головы, туловища, рук, ног. Конечно, помогает постоянный тренинг, который обязателен именно в этом театре, но есть еще загадочное мастерство от техники греков, балаганщиков, скоморохов, всего многовекового театрального опыта. 

На этом спектакле начинаешь понимать, что современная пластика становится главным театральным языком ритмов и чувствований современной жизни. Она помогает выявить гармонию в дисгармонии, любовь – в попытке любви. Театр становится не только величественным, но и общедоступным.