Вопрос об авторстве "Пинской шляхты" решен

Источник материала:

Среди наиболее значимых мероприятий, посвященных 200-летию со дня рождения классика белорусской литературы, — двухдневная Международная научно-практическая конференция "Винцент Дунин-Марцинкевич в европейском контексте", проведенная Национальной академией наук Беларуси, Национальной комиссией Республики Беларусь по делам ЮНЕСКО и Министерством культуры Республики Беларусь.

Кто автор?

Эффект разорвавшейся бомбы на конференции вызвало опубликованное в "СБ" (2 февраля) следующее высказывание известного английского белорусоведа Арнольда Макмиллина: "Мне кажутся убедительными доводы литературоведа Нины Мечковской о том, что авторство "Пинской шляхты" не принадлежит Дунину-Марцинкевичу. Думаю, эти доводы нельзя игнорировать". Профессора Макмиллина я знаю давно как автора основательных книг по истории белорусской литературы. Профессор Мечковская (скорее языковед, чем литературовед) тоже авторитетная исследовательница. Ее взгляды на комедию Белорусского дударя были изложены в 2000 году в солидном издании Wiener Slawistischer Almanach 46. Но… Ведь "Пинская шляхта" изучается в средней и высшей школе, издается как произведение Дунина-Марцинкевича!

Поскольку конференция носила научно-практический характер, участникам требовалось прийти к какому-то согласованному выводу, дать конкретные рекомендации. Обращаюсь за советом к английской поэтессе Вере Рич. Тем более она перевела на английский язык "Пинскую шляхту" (текст только что напечатан среди переводов комедии на другие языки; кстати, наряду с белорусским переводом есть там и "полешуцкий" оригинал).

— Няўжо вы думаеце, спадар Адам, — ответила давний друг нашей культуры на довольно чистом, хотя и своеобразном белорусском языке, — што я стала б перакладаць гэты твор, калi б яго напiсаў не Дунiн-Марцiнкевiч, а невядомы хтосьцi. Не рабiце залiшняй трагедыi з усяго. Аўтарства многiх класiкаў ставiлася пад сумненне.

Другие авторитетные исследователи, например Язэп Янушкевич, подготовивший для издательства "Мастацкая лiтаратура" юбилейный двухтомник классика (первый том уже вышел), придерживались того же мнения: мы не должны сомневаться в лингвистических способностях писателя, прекрасно владевшего несколькими языками, к тому же он бывал на Полесье, около Столина. Давайте не забывать и о том, что во время написания комедии писатель находился под неусыпным наблюдением полиции. В случае чего ему было легче отказаться от произведения, где едко высмеивалось царское правосудие: мол, мои "былицы" написаны совсем другим языком. Существуют и другие, уже мои аргументы. Скажем, в поэме Дунина-Марцинкевича "Из-над Ислочи, или Лекарство на сон", рукопись которой мне посчастливилось найти в 1964 году в Варшаве среди бумаг Александра Ельского (а она уж точно принадлежит Дунину-Марцинкевичу), есть строки, прямо перекликающиеся с "Пинской шляхтой" и "Сватовством". Да и на "полесском" автографе комедии можно обнаружить явные следы авторского вмешательства Дунина-Марцинкевича. Существуют и другие весомые аргументы "за", к которым я еще вернусь.

Контраргументы

Однако давайте будем бесстрастными, объективными. Приведем и доказательства версии Мечковской - Макмиллина. Ее противники прежде всего вопрошают: если не Дунин-Марцинкевич, то кто же? Не было, мол, тогда другого драматурга с таким талантом да еще вроде бы знавшего полесский говор! Оказывается, потенциально таковой был, только публикации о нем многие литературоведы не заметили. Пинский историк Александр Ильин опубликовал в брестской "Гiстарычнай браме" (2004, № 1) статью "Кто же является автором "Пинской шляхты"?". Прежде всего он ссылается на то, что все тексты Дунина-Марцинкевича писаны латиницей, а "Пинская шляхта" — кириллицей. Затем обращает внимание на публикации гомельского ученого профессора Павла Охрименко, утверждавшего, что в "полешуцкой" пьесе заметны отчетливые следы влияния "Наталки-Полтавки" Ивана Котляревского, а Дунин-Марцинкевич в связях с украинской литературой замечен не был. Кто же из пинчан был замечен да еще наделен литературным даром, интересовался местным фольклором? Ответ А.Ильина однозначен: только Стефан Куклинский. Он, хотя и православный, но тоже шляхтич, в 1852 году окончил Харьковский университет, собирал фольклор в окрестностях Пинска и Заблудова. В 1862 году руководство Виленского учебного округа предписало ему выехать в Пинск, чтобы там издавать журнал на белорусском языке "Друг народа" и писать по-белорусски, в том числе и на пинском говоре, "Рассказы на белорусском наречии" (вышли в 1863 году). К тому же уже в юбилейные дни ведущий специалист по диалектам брестско-пинского Полесья Федор Климчук напомнил: в Альпени на Столинщине, где бывал Дунин-Марцинкевич, говорят совершенно иначе, чем в "Пинской шляхте". И пришел к выводу, что ее автором являлся "не Дунин-Марцинкевич, а кто-то другой. Дунин-Марцинкевич только переписал это произведение". Но кто автор комедии, ученый не говорит. Очевидно, "периферийная" статья Александра Ильина до него не дошла.

По "совокупности фактов"

Ясность (как мне кажется, окончательную) внес в затянувшийся спор в своем докладе на конференции Геннадий Киселев. Он обратил внимание на то, что профессор Макмиллин высказывал не свое мнение, а повторил суждения языковеда Мечковской. Та же в заглавии статьи "Винцент Дунин-Марцинкевич не был автором водевиля "Пинская шляхта" сразу же решила вопрос категорично и с научной точки зрения некорректно. Правильной стала бы иная постановка: а был ли он автором, мог ли быть?! К тому же аргументация порой неубедительна. Скажем, в статье в австрийском журнале утверждается, что Дунин-Марцинкевич не мог написать комедию, ибо не назвал ее среди своих произведений в письме в редакцию петербургского журнала "Край", где хотел печататься, а назвал лишь свой перевод латиницей поэмы Адама Мицкевича "Пан Тадеуш". Но "Пинская шляхта", писанная кириллицей, и не могла печататься в польском "Крае". Так почему он должен был ее называть? Аналогичных натяжек в статье довольно много.

Решать вопрос об авторстве "Пинской шляхты", считает Г.Киселев, надо комплексно, с учетом всей совокупности фактов и факторов — литературных, языковых, исторических. Отметим два наиболее существенных момента. Осознав, что печатать латиницей свои белорусские произведения ему уже не удастся, Дунин-Марцинкевич решил использовать русские периодические издания. Именно поэтому он обращался с предложениями в газету "Виленский вестник" (но там ответили молчанием, зная, что автор находится под наблюдением полиции). Именно поэтому он перешел в "Пинской шляхте" на кириллицу. А то, что "полешуцкий" оригинал писался именно Дуниным-Марцинкевичем, не так давно подтвердила графическая экспертиза.

Но как быть с пинским говором? Ведь автор комедии бывал только в Альпени, а там действительно другой диалект… Пинским говором мог владеть Стефан Куклинский, о котором писал Александр Ильин. Однако его версия сразу же отпадает, если сравнить художественные достоинства "Пинской шляхты" с творениями Куклинского: последние и близко не дотягивают до первой. Писана же "Пинская шляхта" — и это самый существенный аргумент — не на естественном говоре, а на искусственном, стилизованном, придуманном языке, кстати, как и "Мужыцкая праўда". Это еще в 1980-х годах стали аргументированно доказывать такие литературоведы, выросшие на Полесье, как Любовь Тарасюк и Иван Шпаковский.

— Для научных выводов, будто Дунин-Марцинкевич не является автором "Пинской шляхты", нет никаких оснований, — резюмировал Геннадий Киселев.

Новые загадки

Однако многие участники конференции подчеркивали, что до конца прояснить жизнь и творчество Винцента Дунина-Марцинкевича вряд ли удастся. Только разгадаешь одно, как всплывет другое… Мы до сих пор не знали, куда девался сундук ("куфар") с рукописями Дунина-Марцинкевича, который мальчиком видел в Люцинке Ядвигин Ш. Одни считали, что сгорел во время пожара, другие — что перекочевал в Замостье около Игумена к собирателю и родственнику Александру Ельскому. Ничего не было известно и о судьбе сына писателя Мирослава, наделенного музыкальными талантами. И вот польская родственница одновременно и Дунина-Марцинкевича, и Янки Купалы Беата Кристина Хомич в своем выступлении поведала, что как раз Мирослав, осиротев, взял сундук, все-таки вынесенный из пламени, с собой, направляясь к дяде в Одессу. Бабушка рассказывала ей, что в сундуке хранились рукописи со стихами, которые читались членами семьи. Но куда они девались во время гражданской войны? Одесса — город культурных традиций многих народов, во время Первой мировой войны там собралось довольно много белорусов, они организовали землячество и даже издавали газету. Могли спасти и содержимое сундука… Из Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства уже полетели в Одессу соответствующие запросы.

Другой след ведет еще дальше, в Рим. Туда в первой половине ХIХ века перевезли архив выдающегося ученого и писателя Могилевского архиепископа Станислава Богуша Сестренцевича. Как говорилось на конференции, именно у него, своего дяди, жил в Петербурге (а не в Вильно, как считалось раньше) во время учебы будущий писатель. Но об этом периоде жизни Дунина-Марцинкевича, а значит, и о формировании его взглядов мы не знаем абсолютно ничего.

Что ж, конференция еще раз засвидетельствовала: путь познания непрост и нелегок. Даже если речь идет о жизни и творчестве отдельно взятого писателя. Особенно талантливого. И опального.

Кстати

В мировом литературоведении под сомнение ставилось, кто написал драмы "Гамлет" и "Отелло". Находились исследователи, утверждавшие, что Уильяма Шекспира вообще не существовало. А о месте рождения и пребывания Гомера спорили семь греческих городов. Некоторые считали эту личность мифической. Но ведь "Илиада" и "Одиссея" существуют…

Адам МАЛЬДИС