ЕВАНГЕЛИЕ ОТ АЛЕКСАНДРА

Источник материала:

Евангелие от Александра
Александр Козулин как фактор белорусской политики

Виктор МАРТИНОВИЧ

http://www.belgazeta.by/20080303.9/010040141

Чем дальше, тем больше его политическая биография становится похожей на апокриф. Он совершает поступки, которые в белорусских условиях всеми заранее объявляются невозможными. Он обходит капканы, расставленные на пути, и в итоге в них оказываются сами же расставлявшие. Он ведет себя, как чудотворец: сталкиваясь с очередной непробиваемой стеной, он называет как минимум три разных способа покончить с ней. В тронутых политикой кругах с 26 по 28 февраля об Александре Козулине говорили куда больше, чем о власти.

В рамках эфирного времени, предусмотренного белорусским избирательным законодательством, стать известным кандидатом в президенты невозможно. Александра Козулина именно потому и допустили к президентским выборам в 2006г., что были уверены в его неспособности заявить о себе: мол, сейчас обласканный властью дядя столкнется с жестокими реалиями и поймет, что зря полез. Но козулинские радио- и телевыступления до сих пор обсуждает и помнит вся страна.

Далее что ни поступок, то какая-то сплошная героика. Рукопашные доктора наук Козулина со спецназом во время официального мероприятия в ДК железнодорожников, шоу с элементами перфоманса на церемонии вручения удостоверений кандидатов в президенты во Дворце Республики, наконец, арест 25 марта 2006г. в батальных декорациях похода к спецприемнику-распределителю, овеянных слезоточивым газом. Причем шел он во главе колонны не проводить митинг, а освобождать задержанную молодежь. Находясь в тюрьме, он умудрился присутствовать в информационном ландшафте наравне с другими оппозиционными политиками, свободу которых никто не ограничивал.

Когда Козулин объявил голодовку с требованием вынесения «белорусского вопроса» на рассмотрение Совбеза ООН, на это событие по привычке никто не обратил внимания: мало ли кто в белорусских тюрьмах объявляет голодовку. Тем более с таким «дурацким» требованием. В странах Африки такие порядки, что Беларуси до них еще очень далеко, а Совбез ООН по этому поводу не заседает: у него много других дел. Но скоро оказалось, что Козулин обладает уникальным даром наделять истершиеся слова белорусского политического словаря реальным смыслом. И если он говорит «смерть», это и означает смерть, его собственную смерть, если требования не будут выполнены. Когда Козулин перешел порог, за которым сердце могло остановиться в любой момент, «белорусский вопрос» действительно вынесли на рассмотрение Совбеза ООН. Козулин предусмотрел, что для Запада и США даже одна человеческая жизнь стоит многого.

Ему предложили выйти из тюрьмы задолго до освобождения Артура Финькевича, Андрея Климова и др., еще в 2007г. Нужно было только написать на имя президента прошение о помиловании. Ирина Козулина сказала: если бы он написал прошение, он не был бы Александром Козулиным. Символическая битва в очередной раз была выиграна.

Когда началась амнистия, ему предложили уехать в Германию «лечить» неизлечимо больную жену, без права возвращения в Беларусь и права заниматься политикой. И он отказался, понимая, что речь идет не о лечении жены, а о его эмиграции по схеме Семена Шарецкого и Зянона Пазьняка. По телевизору сказали, что жена ему давно уже не нужна, он не заботится о ее здоровье. И умирающая Ирина Козулина вновь ответила телевизору, причем так, что у тех, кто слышал ответ, не осталось сомнений в том, кто остался в капкане. А Александр Козулин из тюрьмы поздравил ее с Днем всех влюбленных, вставив в послание многозначительную фразу о том, что у него «в этой жизни была, есть и всегда будет только одна, единственная, любимая жена».

Когда эта самая красивая love story белорусской политики закончилась смертью Ирины, он поставил себе задачу: присутствовать на ее похоронах. Задачу совершенно невыполнимую, что ему тотчас же компетентно разъяснили. Во-первых, у него есть дисциплинарные взыскания; во-вторых, формально Ирина не являлась ему женой: они развелись накануне президентской кампании. Козулин пожал плечами и объявил голодовку, заявив, что без него похорон не будет. Вопрос об отпуске превратился в вопрос о погребении. А поскольку с 26 февраля Козулин обещал сделать голодовку сухой, погребений могло стать сразу два, а всем к этому времени было понятно, что со словами этот доктор наук не шутит.

Оказавшись на свободе, Козулин выработал новую тактику, превратившись из уличного боевика в мудрого консолидатора. Его фразу о том, что теперь, после потери жены, «все белорусы являются моей семьей», можно вносить в учебники по конструированию имиджа. Он перестал критиковать оппозицию и стал стремительно набирать симпатии партий всех спектров и взглядов. Один из авторитетных национально ориентированных мыслителей признал, что Козулин больше не является «пророссийским политиком», т.к. благодарен Западу и США за участие в своей судьбе. Непонятно, что делать дальше Александру Милинкевичу, ведьв эти дни Козулин оперировал его же имиджем признанного, респектабельного переговорщика и окончательно утвердился в этой роли.

Ныне сам Козулин превращается для власти в ту самую непробиваемую стену, совладать с которой невозможно. Долго держать его в тюрьме не получится: это аннулирует итоги начавшейся политамнистии. Выпускать его тоже нельзя: он провозгласил 2008г. «годом БНР» и устроит свое «25 марта», празднование 90-й годовщины БНР хоть в июне, хоть в августе. То, что, собрав на улице толпу, он пойдет именно туда, куда захочет, а не на пл. Бангалор, ясно как божий день. А посадить опять будет уже невозможно, т.к. зачем тогда было выпускать?! И как же быть с амнистией?

Козулина невозможно уничтожить. Он стал слишком известен, его исчезновение или странная смерть вызовет такую бурю протеста, что похороны превратятся в последний для белорусской стабильности митинг.

Положение безвыходное. Вопрос в том, хватит ли у власти интеллектуальных ресурсов для того, чтобы предложить как минимум три разных способа совладания с ним.