БОЛЬНИЧНЫЕ ХРОНИКИ, ИЛИ ХОЧУ СКАЗАТЬ: «СПАСИБО!»
БОЛЬНИЧНЫЕ ХРОНИКИ, ИЛИ ХОЧУ СКАЗАТЬ: «СПАСИБО!»
Мы так любим рассуждать о политике, погоде и о медицине. И всегда недовольны. Всегда. Наверное, такова человеческая природа. Радоваться меньше, чем печалиться. И по поводу, и без. И жалуемся, жалуемся, жалуемся…Устно и письменно. А как насчет благодарности? Простой человеческой благодарности? «Мне 59 лет. Лечиться не люблю. Хотя сама преподаватель и о здоровом образе жизни читала лекции в институте. Вроде неплохо. Но сама, что называется, сапожник без сапог. Так случилось, что пришлось срочно лечь в больницу. Все произошло внезапно… 25 марта. Вторник. Сильный приступ холецистита. Два раза приезжала «скорая». Врачи доброжелательны и внимательны. Уколы не помогли, боль не проходит. Одной рукой держусь за живот, другой лихорадочно швыряю вещи в пакеты. Что брать — советует муж. По состоянию здоровья часто лежит в больницах, поэтому на случай приезда врачей в шкафу всегда стоит мешок с вещами (джентльменский набор пенсионера, как он его называет). Меня привозят в Больницу скорой помощи. В приемном покое сразу подходит врач. Спрашивает о состоянии здоровья, шутит, подбадривает. Я невольно улыбаюсь. Меня направляют на УЗИ. Тут же берут анализы. Кругом чисто и красиво. Впечатление — будто оформляют в санаторий… С диагнозом «острый холецистит» меня кладут в диагностическое отделение хирургии. Две объединенные с одной стороны палаты — мужская и женская. Постоянно находятся врачи и медсестры. Всю ночь поступают «экстренники». Отсюда — или подлечить, или на стол к хирургам. Сортировочная. Сразу дают обезболивающее и предупреждают — боль не терпеть. Периодически подходит медсестра. Рядом две старушки. Одна вежливая, тихая. Вторая — всем недовольна. Все ей не так… Ночь неспокойная: привозят несколько пациентов после драк… 26 марта. Среда. Переводят на 7 этаж. В первую хирургию. Сразу осматривают зав. отделением и палатный врач. Четко и доступно объясняют мое состояние, говорят о необходимости операции. Приходит анестезиолог. Останавливается у поста, читает мою историю и ворчит, что попался «букетик»… Подробно расспрашивает о состоянии здоровья, успокаивает. Интересуется, почему не лечилась, ведь столько заболеваний. Я виновато улыбаюсь: «По состоянию души и образованию философ. И к жизни отношусь так же». Добавляю, что если буду плохо выходить из наркоза, скажите, что я нужна маме (ей 83 года, живет со мной и мужем, инвалид 1 группы). Он серьезно отвечает: «Я запомнил, договорились». 27 марта. Четверг. Привозят на операцию. Анестезиолог садится рядом, что-то доброжелательно говорит. Тут же две женщины из операционной бригады улыбаются, шутят. Я спокойна, не боюсь. Единственное, только вот сейчас я раскаиваюсь, что слишком полная, что не лечилась раньше. И все это лишняя работа и сложности врачам… Во время операции я ничего не чувствую. Никаких сновидений. Пробуждение от наркоза довольно странное. Будто бы меня крутили, мяли в черно-белом (полосами) пространстве, вырывали, а мне так не хотелось уходить из него. 27-28 марта. Четверг-пятница. Осматриваюсь. Очень светлая комната. Лежать в одной позе нелегко, отходить от наркоза тоже. Одно спасение — часто подходит врач и медсестра, спрашивают, глядят по плечу, устраивают поудобнее. И вода. Когда разрешают пить по глотку воды, я смотрю на часы, дотягиваюсь до бутылки. Глоток. Еще. Хочется жить… Окончательно прихожу в себя и наблюдаю за реанимационной жизнью. Рядом за занавеской двое мужчин. Одному 28 лет. Сильно истощен и длинный перечень заболеваний. Смотрю за работой медиков, и такое впечатление, что за ночь врачи несколько раз умирают и оживают вместе с ним. Для него собирают консилиум разных специалистов. Меня просто поражает корпоративный дух людей в белых халатах. Как все единодушны в стремлении во что бы то ни стало спасти молодого человека… Только спустя какое-то время я вдруг осознаю, что меня оперировали в день смерти отца. Такое вот совпадение… 28 марта. Пятница. Меня привозят обратно в палату. Сразу подходят зав. отделением и палатный врач. Рассказывают, что можно и что нельзя. Удивительно, что можно вставать, немного ходить. Больно и страшно. Но нужно встать. Часа 2-3 психую. Перед операцией всю одежду забрали домой, и теперь я, совершенно обнаженная под одеялом, жду, когда ее привезут обратно. Потом босиком, кое-как укутавшись в одеяло, согнувшись, бреду в туалет. Ворчу про себя, что вещи прооперированных нужно оставлять в больнице… Вообще, мир больных в палате удивительный. Это какой-то особый кусочек жизни, где действуют свои, иные правила… Нас в палате 5 человек. Все друг другу помогают. Самое интересное, что, несмотря на возраст, материальное и социальное положение, большим уважением пользуются сильные духом и добрые. Боюсь, что мы трое постарше замучаем советами двух молодых женщин. Нас кормят. Больничная еда, кстати, вполне сносная. Все свежее. Но после операции лучше все-таки есть понемножку домашний куриный бульон и пить компот из сухофруктов. Прихожу к выводу, что кроме лекарств очень важна моральная поддержка. Наш палатный врач еще и психотерапевт от Бога. Объяснит, успокоит, скажет доброе слово, комплимент. Мы, женщины, расцветаем. Еще отмечаю, что врачи все время что-то пишут, пишут, пишут. А лечить когда? М-да. Даже компьютеризация не спасает медиков от рутинной писанины… 29 марта. Суббота. …Ну вот. Потихоньку иду на поправку. Дальше будет полегче… P.S. Я пробыла в Больнице скорой помощи с 25 марта по 3 апреля. Вот он, реально лично для меня, Год здоровья в республике. Низкий поклон вам всем, работающим в больнице! Особенно Владимиру Захаровичу Чернюку, Николаю Анатольевичу Лазаревичу, Иосифу Брониславовичу Кучинскому, Георгию Евгеньевичу Наумчику. С уважением Валентина ШВАЙКО Записала Ольга КОСТЮКЕВИЧ |
|