Клаус Зиберт: мозаичный портрет

Источник материала:

Впечатления о малознакомом человеке подобны мозаике. Вот сверкают его достижения, вот радуют глаз его добродетели. Но есть и темные сегменты (там таятся неизвестность и противоречивость), без разглядывания которых в принципе можно и обойтись - пока этот человек не стал членом твоей команды. Поэтому интерес "ПБ" к 53-летнему немцу Клаусу Зиберту, прибывшему в белорусский биатлон на исходе весны, напоминает составление мозаики из кусочков, которые удалось собрать из различных источников: известные события из его биографии мы уже осветили ("К нам приедет", "ПБ" от 18.04.2008, "Зиберт тут", "ПБ" от 27.05.2008), а темные сегменты сейчас по возможности "протрем".

Андриан Цыбульский: он не немец, а наш!

В конце мая Зиберт пробыл на раубичском сборе с национальной сборной неделю. В июне вместе с женской командой отправлялся в финский Вуокати (мужская оставалась в Минске). Обозреватель "ПБ" поинтересовалась о первых впечатлениях у главного тренера Андриана ЦЫБУЛЬСКОГО, который вплотную начал контактировать с Зибертом еще в биатлонном немецком центре Альтенберге (родном для Клауса), где четверым нашим спортсменам за весну сделали новые приклады винтовок.
- Первое впечатление о нем вообще как о человеке складывается положительное. Клаус общительный, в любом вопросе, который ему задаешь, он не то чтобы открыт, а идет навстречу с желанием помочь. А по работе... Начали сотрудничать в Альтенберге, и впечатление никак не изменилось, а наоборот, только лучше стало. Сразу виден его профессионализм, и опыт он имеет, а основное - это то, что Клаус ничего не утаивает, не поверхностно относится, а загорелся этой идеей и имеет огромное желание помочь нашей команде. У девчонок такие же впечатления, я общался с ними.

- Можно ли охарактеризовать отклики как восторженные?
- Не то чтобы восторженные, нет. Судить по первому впечатлению... С человеком надо проработать... Но то, что он идет на контакт и общий язык мы с ним нашли, и по теме работы и просто по жизни общаемся... И такое впечатление, что он не немец, а наш!

- А говорят, менталитеты у нас разные...
- Практически такое впечатление, что знали его все давно, общались с ним давно, как будто он влился и работает много лет. И ощущения, что это новый человек, нет ни у кого. С ним легко потому, что он понимает наши шутки. Это большая редкость для иностранцев, которые обычно не понимают, что мы имеем в виду. А Зиберт как рос здесь все равно. Разницы менталитетов у нас нет.

- Как к нему обращаются? Просто по имени?
- Он предложил звать его по сокращенной фамилии. Австрийцы говорили ему "Зиб!" Но я, например, называю его Клаусом. Он сказал: "Как кому удобнее".

- А девчата как?
- У нас не принято обращаться по трем первым буквам фамилий, и они не могут еще привыкнуть. Как-то попробовали таким образом переиначить собственные фамилии - смеялись. Поэтому девчонки пока избегают к нему обращаться. Думаю, что скоро привыкнут. Зиберт называет их по имени, он сразу вошел в коллектив, уже освоился, смеется, шутит. И они над ним подшучивают.

- Какой основной язык общения в команде?
- Он разговаривает на двух языках, половина команды знает английский (Цыбульский, Пермяков, Домрачева. - "ПБ".), половина - немецкий, Клаус уже понял, к кому и на каком обращаться. И некоторые русские слова вставляет: он в школе учил русский три года. Часто был в России, в одном только Мурманске 26 раз. Считать точно умеет по-русски.

- В чем, на ваш взгляд, состоит его первоочередная задача? Подогнать оружие? Или Зиберта заботит еще и психологический компонент? Либо он уже берется за все сразу?
- У него сформирована собственная методика. Первое, с чего он начинал, когда пришел, сказал, что надо всем подогнать оружие. И это естественно, потому что винтовки у нас не очень совершенны, все в мире уже шагнуло вперед.

— Пример, пожалуйста.
— Ему не понравилось, что винтовки не индивидуально подогнаны. У спортсмена высокого уровня так быть не должно. Те винтовки, которые закупаются на фабрике, рассчитаны все-таки на среднего человека. Поэтому для тех, у кого возникла острая необходимость, мы сделали приклады в первую очередь.

— Получается, что острая необходимость стояла в основном у женской команды. Сделали сначала для троих девушек (Ананько, Домрачевой, Кудряшовой), а потом перед сбором в Финляндии и Калинчик со Скардино отправились в Альтерберг... Почему преимущество именно женщинам? Или эта инициатива исходила от женской команды?
— Когда мы решали, то учли, что человек, который занимался ложами, сказал, что сделает сначала только четыре. Женская команда по численности больше, поэтому решили три из четырех новых винтовок отдать нам, а оставшуюся — Сыману. По окончании сезона женская команда заехала в Альтенберг, и там на будущее мастер сделал обмер всех девчонок. А потом сообщил, что готовы ложи еще и для Калинчик со Скардино. Мы вообще-то планировали произвести для них замену позже, может, даже в следующем году. Но у мастера появилось свободное время, и он успел сделать еще две винтовки.

— В июне Зиберт на сборе с вами, в Вуокати, а мужчины остались дома. Он что, больше работает с женщинами?
— Договорились, что на первом сборе в Раубичах он больше внимания уделит мужчинам. Съездит с нами в Вуокати, а с мужчинами составил план работы, дал направление, в июле же в Беларуси пройдет совместный сбор — Зиберт станет работать параллельно, уделяя одинаковое внимание обеим командам.

— Почему контракт с ним заключен только на два года? Этого достаточно, на ваш взгляд, для нашей команды?
— Ну, вообще все контракты составлены до Олимпийских игр. Это как бы барьер. Естественно, если пойдет дальше работа, если увидим, что есть польза, то будем говорить о продлении.

— А не оттесняет ли Зиберт того же Евгения Пермякова, который является штатным тренером по стрелковой подготовке?
— Ни в коем случае. Они уже нашли общий язык, и Клаус не навязывает свое мнение. И Евгений прислушивается к нему. Я с ним разговаривал, и Пермяков прекрасно понимает, что такая возможность взять из опыта этой команды не у всякого бывает. И почему бы не взять хорошего? Отказываться было бы глупо. Поэтому прислушивается. И тот тоже не настаивает, что надо обязательно делать так, как он сказал, что его слово — закон. Напротив, говорит: “Давайте обсуждать, может, что-то у вас есть свое”.

Ликвидация безграмотности

Едва прибыв в конце мая в Беларусь, Зиберт, по словам руководителя национальной команды Владимира Плаксина, изъявил желание провести с тренерами семинар. Ему предложили пригласить еще и молодых наших спецов, и немец не имел ничего против.
На семинар в Раубичи прибыло человек двадцать: тренеры основной, юниорской и юношеских команд, а также представители столицы и Минской области. Трехкратный чемпион мира (единожды в гонке и дважды в эстафете) не скрывал перед аудиторией волнения. “Я даже вспотел”, — сказал Зиберт во вступительном слове. В качестве переводчика выступал Олег Рыженков, к которому Клаус буквально приклеился и, такое впечатление, по спорткомплексу передвигался только вместе с ним. Олег Владимирович, напомню, освоил немецкий прежде всего благодаря общению с французской биатлонисткой Дельфин Бурле, которая является матерью его второго сына.
В начале семинара Зиберт сказал, что за последние десять лет получил большой опыт работы. Его путями следования были Германия, Китай, Беларусь: “Столкнулись три различные нации, три менталитета”. Вместе с тем он подчеркнул, что с белорусами ему проще, так как мы все европейцы и потому быстрее найдем общий язык. В принципе тема Китая, его противопоставление тому, что привычно, проходила лейтмотивом через все выступление немецкого специалиста. Не зря, видимо, он Поднебесную покинул и не стал продлять двухлетний контракт: явно несладко ему там пришлось.
Зиберт так часто повторял на семинаре фразу “а китайцы этого не знали” (кстати, еще в августе 2006 года он заявил во всеуслышание на сайте ИБУ, что школа стрельбы в Китае отсутствует), что появилось ощущение, будто белорусский биатлон с его богатыми традициями, берущими начало в так называемой “русской школе биатлона”, уравняли с китайским. Впрочем, что кивать на прошлые заслуги?! Ведь по итогам недавнего сезона женская сборная Китая стала седьмой, мужская — тринадцатой. А белорусы соответственно восьмые и одиннадцатые. Так что все вроде бы закономерно…
Ради приличия Зиберт, правда, отметил, что “русская и немецкая школы всегда конкурировали и интересно будет в дискуссии найти нечто новое, что даст результат”. Но, как показалось, дискутировать, кроме Вадима Сашурина, которого наконец-то вернули в биатлон (вторым тренером юниорской команды), больше и некому. То ли все уже действительно забыли многое, то ли часть тренеров вообще некоторых вещей и не знали. И потому элементарные сведения (о фазах выстрела, например) из уст заезжего светила оказались как нельзя кстати.
Как здесь не задумаешься: семинары по повышению квалификации, причем различные по представительству, давно пора проводить регулярно, приглашая для выступлений преподавателей БГУФКа и ведущих тренеров страны. Их необходимость давно назрела, как и необходимость выпуска современных пособий для ДЮСШ...
Я понимаю Зиберта: он увидел, из каких винтовок стреляет наша национальная (!) команда, и ужаснулся. Ему пришлось начинать с элементарного: с подгонки оружия! Даже Цыбульский говорит, что в этом плане “все в мире уже шагнуло вперед”! А ведь от натяжения ремней, от положения кистей и щеки на прикладе, от баланса винтовки (клюет вперед, перевешивает назад или стоит как вкопанная) и массы других деталей зависят скорость и точность стрельбы. Какая уж здесь дискуссия…
Мерное течение лекции Зиберта нарушил лишь Сашурин, который в свои лучшие годы умудрялся стрелять быстрее чем за двадцать секунд, причем без промаха (в прошлом сезоне, если не ошибаюсь, этот рубеж не покорился никому). Его интересовало, в каком направлении движутся немцы, пытаясь улучшить скорострельность. “Может, — спросил Вадим Леонидович, — вы работаете над тем, чтобы вообще снять проблему дыхания?” На что Зиберт ответил: “Мое личное мнение — не дышать между выстрелами рискованно”.
Сашурин, в совершенстве владеющий английским, настаивал на том, что нужно еще с детства приучать спортсменов к стрельбе в некомфортных условиях (то есть упасть и сразу стрелять), что, не имея выдающихся физических данных, таких как у Бьерндалена, например, преступно дарить соперникам секунды на рубеже. Однако на его эмоциональные тирады, на апелляцию к манере стрельбы Мартины Глагов в ее лучших гонках ответ у Зиберта был один: “Возможно. Но это рискованно. В мире только три-четыре человека способны так стрелять”. На том и разошлись…
И здесь мне вспомнилось, как один из лучших стрелков в мире биатлона Жюльен Робер из Франции недавно заявил в своем интервью: “Общий уровень атлетов вырос. Биатлонисты (даже ведущие) проводят гонку под девизом “Все или ничего!” Сейчас все изо всех сил бросаются на трассу, не задумываясь о том, что будет на рубеже. Нам теперь тоже надо приспосабливаться к такому стилю ведения гонки, даже если поначалу не все будет получаться” (с сайта украинской федерации). В этих условиях уже не до комфорта при стрельбе, о чем и говорит Вадим Сашурин. Тем более что тренеры нашей сборной постоянно сетуют на более чем скромные функциональные данные большинства своих подопечных. Значит, уже сейчас надо воспитывать молодежь, готовую осмысленно рисковать, — глядишь, и вырастет из ее рядов биатлонист, способный войти в число тех самых трех-четырех человек на весь мир, на которых и ссылается Зиберт...
...Договорились, что следующий “ликбез” состоится в июле, во время совместного сбора женской и мужской команд в Раубичах.

Олег Рыженков: самому интересно

Зиберт настолько комфортно почувствовал себя в белорусской сборной, имея под боком переводчика с немецкого, что старался не утруждать себя переходом на английский: “По-немецки говорят Попов, Рыженков, Альберс, Плаксин. Это очень хорошо для меня. Когда работал в Китае, то пришлось выучить английский, но сейчас его уже почти забыл”.
Таким образом, во время майских визитов в Раубичи у меня сложилось впечатление, что в мужской команде Зиберт контактировал в первую очередь с Олегом РЫЖЕНКОВЫМ, на котором и висит в основном весь тренировочный процесс. Впрочем, в разговоре с Олегом Владимировичем это предположение подтвердилось.

— Когда вы узнали, что с командой станет работать иностранный специалист, и какова была ваша первая реакция?
— На чемпионате мира. Среди тренеров ходила информация, что поступило предложение пригласить иностранца. И именно Зиберта. Потому что, как видно по сезону, стрелковая часть у нас похрамывает и у многих есть проблемы, допустим, у таких сильных спортсменов, как Домрачева, Валиуллин, которые реально могут бороться за медали, но им постоянно мешают каких-то два или три штрафа. Ведь если проанализировать прошедший сезон, то убери у Новикова или Валиуллина один (!) штраф (не на каждом соревновании, а вообще просто-напросто один за сезон, на каком-нибудь старте, где они могли бы быть в очковой зоне), они оба спокойно попали бы в число пятидесяти сильнейших общего зачета Кубка мира. А что такое один штраф за сезон?
Поэтому... Все же тренеры видят работу Зиберта: и в Австрии, и в Китае налицо подъем команды именно в стрелковой части. Цыбульский уже больше с ним общался, в том плане, что он был в Германии на подгонке оружия. А мы с Зибертом проработали на сборе в Раубичах всего пять дней. Общались каждый день по два-три часа: просто так, не по тренировочному процессу, сидели и разговаривали. У него интересные предложения и наработки, своя программа, видение, которое складывалось годами. Опыт работы в разных странах. У него есть записи, чуть ли не научная работа: и в бумагах, и в компьютере. Он все хранит при себе. Зиберт согласился на семинар с большим удовольствием. И, что интересно, он не навязывает свою точку зрения, а предлагает. И говорит: “Это не означает, что мое мнение абсолютно правильное. Вы должны со мной работать и общаться, и ваше мнение может быть более верным”. То есть все происходит в процессе.

— Были моменты, когда вы спорили с ним?
— Пока нет. Я Зиберта и его методику еще изучаю. Очень интересно. Мне еще учиться и учиться! Поэтому я не то чтобы спорю, а высказываю свое мнение. И пока наши мнения во многих аспектах совпадают.

— Скажите, когда вы вдвоем, он ведет себя как мэтр? Ведь Клаус все-таки намного старше, опытнее и так далее...
— Я больше слушаю, но ведет он себя на равных. Покровительственный тон? Нет, этого Зиберт себе не позволяет, абсолютно. Я с ним в принципе давно знаком, как и со многими другими тренерами, а в прошедшем сезоне мы общались очень часто, разговаривали и на стрельбище, и за его пределами. Я и когда бегал подходил к нему ради дружеского рукопожатия и обмена какими-нибудь мнениями: буквально “хорошая погода” или “прекрасное выступление!” Он очень коммуникабельный человек. Легко идет на контакт. Поэтому проблем никаких не возникает.

— Какие задачи он ставит перед собой?
— Сейчас он, понятное дело, изучает команду. Берет из интернета стрелковую статистику за прошедший сезон, анализирует. Смотрит на ребят, работает над их изготовкой, где-то меняет, что-то подсказывает и поправляет. Стрелковые упражнения предлагает чисто из своей методики, там некоторые любопытные моменты есть. Часть упражнений даже мне не были известны. Мне и самому интересно.
Его цель — повысить качество стрельбы, поднять процент статистики за весь сезон. Ну и мне подсказывать тоже, потому что стрельба и физическая нагрузка все равно взаимосвязаны.

— Я и хотела затронуть как раз этот важный момент...
— Да, единственное, что он сразу внес интересное предложение: не надо часто стрелять, а делать не более четырех стрелковых тренировок в неделю. Потому что во время сезона за неделю проходят три старта, четвертый день — день пристрелки. Мы же привыкли проводить стрелковые тренировки чуть ли не каждый день. А он считает, что при этом загружается голова, и если есть ошибка, то она будет нарабатываться, закрепляться. Но при этом стрелять в процессе тренировки надо больше, не пятьдесят-шестьдесят выстрелов как мы раньше делали, а сто. Ну и разделять: один день больше обращать внимания на стрельбу лежа, другой — стоя.
Во время майского сбора отработали стрельбу в статике. Потом мы с Зибертом обговорили, приблизительно когда лучше начать стрельбу под нагрузкой, договорились о преимущественной работе с одним выстрелом и по бумажным мишеням.
Кроме того, я написал тренировочную программу функциональную, мы с Зибертом ее тоже обсудили, он поставил, когда нужно стрелять, когда не нужно. В июле мужская и женская команды вместе работают в Раубичах. В августе женщины остаются в Беларуси, а мы едем в Австрию в Обертиллиах, и он, наверное, отправится с нами.

— Кто в команде на каком языке разговаривает?
— Саша Сыман немножко говорит по-английски, пытается что-то. А в основном мужикам я перевожу. Валиуллин с Новиковым? По-немецки два-три слова могут сказать. В принципе с помощью жестов, мимики до многих доходит все, что Зиберт хочет. Опыт работы с иностранными командами у Клауса большой, так что все нормально. Ребята его понимают без слов!

— Новый приклад приобрели только для Сымана. Почему?
— У Сергея Новикова можно было бы ложу поменять, но решили этого не делать. Стрельба у него более или менее стабильная. Ложа подогнана нормально, с изготовкой больших проблем нет. Вот сейчас посмотрим, как пойдет стрельба у Саши Сымана и девчонок, будет ли улучшение, тогда и станем думать, может, и закажем новую ложу Новикову. А Рустам Валиуллин купил недавно ложу сам — в Финляндии. А по молодым ребятам... Надо еще посмотреть, как они выглядят.

— Какое впечатление от первых тренировок новобранцев, недавних юниоров Евгения Абраменко и Игоря Таболы?
— Я их предупреждал еще весной, чтобы были готовы, поддерживали форму. Майский сбор был втягивающим: больше силовой работы, небольшие кроссовые и лыжероллерные тренировки, велосипед. И первую неделю они жаловались на боли в спине, руках и ногах. Потом все стало нормально. По стрелковой части, конечно, сразу видно, что опыта специальной работы у них явно недостаточно. У Таболы есть определенные проблемы с изготовкой для стрельбы стоя. Когда в мае стреляли контрольную и лежа по очкам он выиграл, а в стойке был последним. У Абраменко бывает нестабильной и лежка, и стойка.

— В Беларуси опять появился новичок…
— Он тренируется не с нами. Это бывший лыжник из России. До этого я его не знал. Вроде парнишка неплохой. Зиберт ему изготовку поправил. Лежа стабильно и довольно кучно стреляет. Он впервые взял винтовку. Прошел обследования в диспансере и НИИ. А потом посмотрим. Будет участвовать в летнем чемпионате страны. Как один из кандидатов будет рассматриваться, если, конечно, будет выступать на уровне.
На июньский сбор в плане стояло приглашение за счет Могилева Игоря Матлахова. Прошлый год он готовился с национальной командой, перенес большую нагрузку, думаю, она еще должна дать эффект.

— А Вадим Цветов, который хорошо выглядел на чемпионате страны?
— Его, мы считаем, брать рано.

Штрафной круг Зиберта

То, что Зиберт несколько раз повторил в ответ Сашурину фразу “Это рискованно”, напомнило эпизод из книги “Штрафной круг Александра Тихонова” (автор Елена Вайцеховская), которую мне недавно подарил редактор российского журнала “Лыжный спорт”.
Там лучший биатлонист ХХ века рассказывает о непростой обстановке в команде накануне последней для Александра Ивановича олимпийской эстафеты — в Лейк- Плэсиде-80. Тихонова ставить в квартет не хотели (его после той Олимпиады и вынудили уйти из спорта), это он почувствовал по поведению тренеров. К тому же у него, как и у Владимира Аликина, нынешнего старшего тренера мужской сборной России, из-за простуды держалась температура выше 38 °С. Но равноценной замены им не было. Поэтому Тихонов заявил: “Меня немцы боятся в любом состоянии. Особенно в эстафете. Чтобы нам выиграть, мне надо оказаться на лыжне одновременно с Зибертом...
Зиберт у них первым номером считался. И мы с ним действительно, сколько вместе ни стартовали, он постоянно проигрывал. Наверное, и вправду боялся”. Свой результат Тихонов тренерам гарантировал и попросил поставить его на второй этап, куда, как он предполагал, немцы спрячут Клауса.
Все так и случилось. Аликин привез на первом этапе отрыв в 11 секунд. Александр ТИХОНОВ (цитата из книги):
“А я в это время разминаюсь с Зибертом на одной лыжне. Он рыжий такой, здоровый. Катается и голову не поднимает, не поворачивает даже в мою сторону, боится. Я же, напротив, пытаюсь его взгляд поймать. И никак не получается. Наконец не выдержал: там был коридор разминочный — метров 50, я встал прямо на его лыжню и навстречу лоб в лоб пошел. Мы почти лыжами столкнулись, и он все-таки поднял глаза.
Не помню дословно, что ему сказал. Что-то вроде: “Клаус, хойтэ ихь бессер” — сегодня я — лучший. Положил ему руку на плечо, похлопал, переступил на другую лыжню и пошел дальше. А он как вкопанный застыл. Тренеры немецкие кричат что-то — не реагирует. Шокирован был — сам потом рассказывал.
Выходим на этап. Что такое 11 секунд? Ерунда! Все в поле зрения происходит. Приходим на первый рубеж, я готовлюсь к стрельбе, а у самого состояние такое, что снег синим кажется. И не знаю уж, каким образом из пяти пять поражаю все мишени.
Когда уходил с рубежа, как в тумане услышал, что Зиберт продолжает стрелять. Ну, думаю, неужели застрял? А тут и крик Толи Акентьева услышал, совершенно истошный, что у Зиберта — штрафной круг.
На второй рубеж пришел уже совсем никакой. Помню только, что еще и ветер поднялся. Небольшой — а чувство такое, что с ног валит. Семь патронов у меня уже израсходовано было, остался один. И одна непораженная мишень. Вот здесь мне в голову как ударило: если сейчас промажу, вся спортивная карьера псу под хвост. Не простят. А как попасть, когда мишени практически не вижу, — плывет все вокруг. Не поверишь, курок спустил, держу винтовку, а в сторону мишени глянуть боюсь. И медленно так доходит, что она все-таки упала.
Зиберт и на стойке тогда схватил еще один круг штрафа. Сказал потом: “Саша, у меня было единственное желание после финиша — застрелиться. Но ни одного патрона не осталось — все израсходовал”...
А Зиберт действительно был здорово готов тогда — с двумя штрафными кругами пришел в зону передачи эстафеты за Тихоновым всего-то в полуминуте. Но психологически против пусть и больного, но по-прежнему рискового Тихонова оказался бессилен...

Пособие по безработице

Герр Клаус и в самом деле производит прекрасное впечатление: доброе лицо, спокойный нрав. Он очень нравится публике, об этом можно судить не только по высказываниям наших тренеров (дескать, умеет влиться в коллектив и стать своим), но и хотя бы по многочисленным фотографиям в интернете, где он изображен с микрофоном в руках как ведущий различных спортивных шоу. Однако не всегда подопечные Зиберта отвечают своему излучающему доброжелательность наставнику той же монетой.
В Австрии, например, где Клаус проработал тренером по стрельбе с 2002-го по 2005 год, во время чемпионата мира-2005, проходившего в родном для его команды Хохфильцене, местные газеты вышли с заголовками: “Спортсмен против тренера, тренер против спортсмена”. В своих интервью лидер команды, чемпион мира 2000 года Вольфганг Роттманн, не сумевший подняться в личных гонках выше 19-го места, обвинял Зиберта в непрофессионализме. Впрочем, в эстафете австрийцы завоевали бронзу — впервые в истории. Однако после этого сезона немецкий специалист покинул команду и лишь спустя год подписал контракт с китайской федерацией — на сей раз в качестве главного тренера.
В Поднебесной все поначалу складывалось безоблачно. Во всяком случае, в августе 2006-го на сайте Международного союза биатлонистов появилась статья, в которой в радужных тонах рассказывалось о работе Зиберта с китайцами. Мол, проблема одна: все биатлонисты из “маленького” города численностью в шесть миллионов человек, потому они чувствуют себя в немецком трехтысячном Альтенберге, куда прибыли на 40-дневный сбор, неуютно и скучают. В остальном же, дескать, ничто не нарушает гармонии в команде. Спортсмены в восторге от нового “коуча”, как они его называли на английский манер. Клаус, по его словам, начал учить китайский, а к моменту интервью уже умел считать. Это необходимо, потому что тренер, корректируя стрельбу, говорит, куда ушли выстрелы (к примеру, на “пять часов”) и какую поправку сделать (сколько именно щелчков барабанчика прицела и в какую сторону). К тому времени Зиберт уже понял, что китайскую и немецкую системы тренировок нельзя сравнивать, настолько они различны, и оттого был очень осторожен в прогнозах: “Естественно, я надеюсь, что обе системы дополнят друг друга. Однако соединение столь разных структур может иметь и негативные последствия”.
Ему судить, сбылись ли опасения, однако в январе нынешнего года на этапе Кубка мира в Оберхофе Зиберт получил “Премию биатлона” (голосовали тренеры всех команд), как лучший женский тренер по итогам 2007 года. Напомню, что Клаус принял женскую сборную Китая, когда она занимала 7-е место в Кубке наций, а в 2007-м команда поднялась на 5-е. Кроме того, эстафетный квартет в позапрошлом сезоне впервые поднялся на кубковый пьедестал (на двух этапах КМ стал третьим). Хотя справедливости ради отмечу, что на исходе зимы-2008 китаянки снова оказались на той же 7-й позиции, причем нынче их эстафета ни разу не становилась призером.
О подробностях его работы в Китае, о том, что мешало, я попрошу Зиберта рассказать в беседе, которая будет приведена в следующем номере. А пока о другом. Спустя несколько дней после получения “Премии биатлона” Клаус дал немецкому журналисту интервью. Статья была озаглавлена “Продление контракта под вопросом” и помещена на сайте ИБУ (9.01.2008). Там Зиберт жалуется на то, что с 4 ноября спал в своей постели не более пяти раз, и потому не поедет на Всекитайские игры: “Это будет уже слишком. Мне не нужен экстра-стресс”.
28 февраля (во время этапа КМ в корейском Пьенчане, который проходил после чемпионата мира) газета “Ди Вельт” публикует статью под названием “Пионер в государстве ограниченных возможностей. Немецкий тренер разочаровывается в биатлонистах Китая”. В ней Зиберт говорит: “Я радуюсь каждому дню без новой печальной вести”.
По его мнению, из-за поездки на Всекитайские игры спортсмены провалили чемпионат мира. Несколько человек вернулись в Европу простуженными. Во время перелета четыре винтовки выпали из чемоданов и сломались. Пришлось в спешном порядке искать новые приклады и привыкать к ним — и это незадолго до чемпионата мира. Кроме того, выступая в Китае за свои регионы, атлеты прибыли на ЧМ, утратив командный дух. Зиберт был потрясен: “Неожиданно я увидел, как на завтраке каждый сел по отдельности — за другой стол”. Клаус даже вынужден был вернуть одну из биатлонисток домой! “Психологические проблемы, — констатировал немец. — У моих девушек в голове еще детство”.
Произошел перелом и в отношениях тренер — спортсмены. “Ди Вельт” свидетельствует, что китайские биатлонисты, за исключением Чжана Ченьи, который исполнял роль переводчика, могли пройти мимо Зиберта, даже не поприветствовав его!
Журналист пишет, что Зиберт не ориентирован на результат уже давно. Дескать, с помощью своей системы он пробовал было вывести китайцев на средний уровень: “Для них было главное, чтобы прозвучал выстрел. Они промахивались и не знали, почему”.
За полтора года работы в Поднебесной Клаус обнаружил в себе новые добродетели. Так, ему приходилось быть эдакой службой доставки — когда один из атлетов забывал в отеле палки для всей команды. Или ему пришлось взять на себя бронирование мест в отелях. Дело в том, что на чемпионате мира-2007 в Антхольце китайская федерация что-то напутала, и Зиберту пришлось жить в подвале отеля и пользоваться общим туалетом с персоналом. А в декабре того же года перед этапом КМ в Поклюке, где команда должна была жить в лучшей гостинице на всемирно известном курорте Блед (“Парк-отель”), ответственные лица в Китае решили, что название отеля “Крым” звучит лучше, и забронировали места в нем. В результате при тех же расценках сборная перешла в более низкий класс. А Клаусу только оставалось, как покачать головой: то ли смеяться по поводу инцидента, то ли испытывать жалость. Есть и более свежее приключение: когда команда направлялась на чемпионат мира-2008 в Эстерсунд, функционеры Китая забыли забронировать Зиберту билет на самолет из Мюнхена в Швецию. Поэтому немец на восемь часов застрял в аэропорту...
“Каждый думает, что в Китае делают для спорта все. Однако это касается только Олимпийских игр. Для нас, биатлонистов, едва ли что остается”, — констатирует Зиберт. Любительские условия напоминают Клаусу время его активных выступлений в биатлоне: “Порой у них все так же, как и у нас двадцать пять лет назад”.
Вдобавок Клаус, как рассказывает газета, провел в прошлом году в отдалении от жены четыре месяца. И потому “испытывал тоску, большую тоску”. Немудрено, что немец был рад перебраться поближе к дому — в Беларусь.
Вместе с тем “Ди Вельт” писала в феврале, что было бы “совершенно лицемерно назвать Зиберта невзыскательным. Он работал за гонорар, деньги поступали от китайской федерации пунктуально, но их могло бы быть и больше”. По словам Клауса, по контракту он получал примерно столько же, сколько составляет пособие по безработице в Германии. И этот факт весьма для нас любопытен: ведь когда “ПБ” звонил ему еще в апреле, Зиберт заявил: дескать, его зарплаты, что в Китае, что в Беларуси, примерно одинаковы!..
Посмотрим, в том ли духе он продолжит делать заявления уже по поводу белорусского контракта...

Интриги немецкого биатлона

Почему же герр Зиберт, победитель общего зачета Кубка мира-79, у себя дома в Германии не ищет работу, по оплате в полной мере соответствующую его статусу? Этому можно попытаться найти объяснение. С одной стороны, есть информация, что Немецкий лыжный союз (DSV объединяет не только биатлон, но и все лыжные виды спорта) с недавних пор испытывает финансовые трудности, возникшие из-за неувязок по контрактам с телевидением. Как подтверждение версии — отказ в январе от проведения запланированных в Германии этапов лыжной многодневки Тур де Ски. Другую же версию выдвигает сам Зиберт в нашем с ним разговоре: он хочет работать в Кубке мира, а в Германии такой возможности лишен.
Здесь мы и подошли к теме: отчего Клаус покинул немецкую мужскую команду, в которой проработал вторым тренером с 1998 года по 2002-й?
После Олимпиады в Нагано Франк Ульрих, который соперничал с Тихоновым за звание “Лучший биатлонист ХХ века”, занял пост главного тренера мужской сборной Германии (до этого был вторым). И взял себе в помощники Зиберта (на должность тренера по беговой подготовке), с которым вместе выступал и завоевывал награды на чемпионатах мира и Олимпийских играх. В интернете немного информации о том периоде работы Клауса, поскольку интервью все-таки принято брать у главных тренеров. Приходилось собирать ее буквально по фрагментам.
В той же “Ди Вельт”, которая пользуется популярностью у представителей немецкой бизнес-элиты, удалось обнаружить статью о биатлоне, датированную декабрем 2002 года. В ней говорится, что место Зиберта в команде после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити занял Фриц Фишер, на кандидатуре которого “настаивало не только руководство DSV, но и прежде всего атлеты”. И отмечается, что под руководством Фрица, работавшего прежде в биатлонном центре Рупольдинга, уже два года тренируется Рикко Гросс, завоевавший на ОИ-2002 бронзу в гонке преследования и серебро в эстафете. Вдобавок успехи того времени Михаэля Грайса (дважды серебряного призера этапов КМ) тоже можно записать на счет Фрица Фишера.
Здесь есть смысл сделать пространное отступление. В Германии три биатлонных центра: два из них расположены в бывшей ГДР (Оберхоф и Альтенберг), а третий — в ФРГ (Рупольдинг). Исторически так сложилось, что спортсмены из разных регионов, мягко выражаясь, не жалуют друг друга. Честно говоря, во время моей спортивной карьеры я этого не замечала, разве что Александр Попов рассказывал, как его друга олимпийского чемпиона-92 в эстафете Йенса Штайнигена, сбежавшего из ГДР в ФРГ, тренеры в команде “прижимали”. Вот и все та же журналистка из “Ди Вельт” прямо пишет: “В 1994 году чемпион Олимпийских игр в Альбервиле Фриц Фишер (представитель бывшей ФРГ завершал золотую немецкую эстафету. — “ПБ”.) был вынужден покориться неумолимой жестокости тренера национальной команды Франка Ульриха. Он стал работать тренером центра в Рупольдинге и заботиться о резерве. Но после неожиданного отъезда Зиберта в Австрию, произошедшего из-за разногласий, он поднялся по служебной лестнице — словно нарочно, на сторону Ульриха, который отобрал у него радость спорта высоких достижений”.
О каких там разногласиях Зиберта ведется речь, понять сложно. Одновременно с трудом верится, что и отношения Ульриха с Фишером были идиллическими. Вот и “Ди Вельт” констатирует в январе 2004-го, в преддверии чемпионата мира в Оберхофе: “Команда все еще кажется разделенной на два лагеря. Одни, такие как Свен Фишер, Франк Лук, Александр Вольф и Петер Зендель, выросли под опекой Ульриха в Оберхофе. Другие, такие как Рикко Гросс, Андреас Бирнбахер и Михаэль Грайс, занимались под началом Фрица Фишера в Рупольдинге. Поэтому в гостинице, где разместилась команда на соревнованиях, при распределении комнат царил педантичный порядок: Лук не с Гроссом, Бирнбахер не с Вольфом. Но прежде всего — Ульрих не с Фрицем Фишером... В прошлом году спортивный директор DSV Томас Пфюллер в ресторане “Майердешвендт” сдержал кризисные заседания. И после чемпионата мира 2003 года в Ханты-Мансийске Франку Ульриху в марте было отказано в должности тренера центра в Оберхофе. Его место занял бывший спортсмен мирового класса Марк Кирхнер”.
Кстати, именно Кирхнер, трехкратный олимпийский чемпион (1992 г. — в спринте и эстафете, 1994 — в эстафете) в мае 2007 года сменил на посту второго тренера мужской сборной вынужденного уйти в юниорскую команду Фрица Фишера (официальная причина — по состоянию здоровья). Однако рупольдингцы недолго терпели ущемление в правах. В ноябре мелькнуло сообщение, что по инициативе биатлонистов Грайса и Бирнбахера в команде впервые появилась должность третьего тренера: им стал Ремо Круг из Рупольдинга, в заслугу которому даже ставят завоевание Грайсом Большого Хрустального глобуса в 2007 году.
Как видно, землячество играет немалую роль в сборной Германии. И при исследовании темы у меня возник вопрос: а где же выходцы из центра в Альтенберге, родном для нашего героя Зиберта? К слову, именно из Альтенберга вышли Франк-Петер Реч (чемпион ОИ-88 в гонке и спринте), Дитер Шпеер (чемпион мира-71 в гонке), Ханс-Йорг Кнауте (призер ОИ-72 в гонке и эстафете), Манфред Бер (призер ОИ-76 в эстафете), нынешний директор центра Эберхард Реш (призер той самой ОИ-80 в эстафете, о которой рассказывал Тихонов, — вместе с Юнгом, Зибертом и Ульрихом). Более молодое поколение представляли на мировом уровне Карстен Хайманн, Марко Моргенштерн (это как раз воспитанники Зиберта), Катя Бер. Но они уже вне биатлона, причем в немецкой прессе можно выловить фразы о том, что после ухода из национальной команды Зиберта некому стало поддерживать кандидатуры альтенбергцев и ребят просто-напросто затерли. Сейчас на более или менее уверенном плаву держится лишь Реш-младший — Михаэль, сын Эберхарда, да и то, пожалуй, лишь за счет скорострельности, резко выделяющей его из общей массы (в случае, конечно, если к ней добавляется точность). Правда, есть еще Карстен Пумп, Роми Бер, Анне Пройсслер, которые пробивают себе дорогу в основную команду, а также Сюзанн Кениг, ставшая в этом году чемпионкой мира среди юниорок... Альтенберг, к слову, не так известен, как Оберхоф или Рупольдинг. Он принимал чемпионат мира в далеком 1967-м (немцы не взяли ни одной медали) и лишь теперь пытается вернуть себе топ-турниры, претендуя пока на юниорский чемпионат Европы.
Теперь пару слов о рупольдингце Рикко Гроссе, по поводу которого на сайте Зиберта сказано, что тренер из Альтенберга являлся его личным наставником с 1988 по 2002 год. Как в свете вышеизложенного такое стало возможно? Ответ найдем на сайте Гросса: с 1983 года по 1991-й (с 13 лет по 21 год) он учился и тренировался в Альтенберге, видимо, несколько лет именно у Зиберта, хотя об этом как раз ничего и не написано. Позднее Рикко переехал в Рупольдинг. И, как поясняла “Ди Вельт”, перед Олимпиадой в Солт-Лейк-Сити уже тренировался почему-то у Фрица Фишера. Кстати, газета отмечает, что если прежде Гросс занимал сторону атлетов из Альтенберга, то потом перестал их поддерживать. Не в этих ли хитросплетениях личных взаимоотношений следует искать причину ухода Зиберта к австрийцам? Тем более что “Ди Вельт” подчеркнула, что если главный тренер Ульрих стоял все время на стрельбище, то второй тренер Зиберт постоянно находился на трассе: “И не скажешь, что эти два человека много общались”. Впрочем, сам Зиберт придерживается официальной версии: ему предложили перейти из основной команды в юниорскую, а это его не устроило.
Интервью с Клаусом Зибертом читайте в завтрашнем номере.