Прощальный матч. Герои асфальта

Источник материала:

Кажется, это уже было. Я смотрю на торжественно ползущий по легкоатлетической дорожке стадиона “Динамо” кабриолет с Геннадием Тумиловичем и Александром Хацкевичем, и моя память, такая вот странная штука, угодливо подсовывает совсем другой эпизод. Пусть и менее помпезный, но куда более веселый, случившийся лет эдак пятнадцать назад.

Польша, база олимпийских команд. Молодой и перспективный Саша Хацкевич и такие же даровитые его друзья из “молодежки” первого суверенного созыва, пытающиеся марш-броском на автокаре преодолеть 60-километровое расстояние до Варшавы. Им это зачем-то нужно — не столько по мере необходимости, сколько для куража: а сможем, сумеем ли?
Думаю, смогли бы, если бы не Савостиков-старший. Он тогда резонно решил, что рано еще ребятам ездить на далекие расстояния, и поставил опять-таки первый в истории “живот-щит” — настоящий, совсем как в фильме “Кавказская пленница”... А потом в Минске смельчаков судили, и спас молодых от дисквалификации судья, который, по собственному признанию, даже бразильцев не выпустил бы за центр поля. Всего-то за мешок картошки...
Но время идет. Теперь другой арбитр, который по сравнению с тем, картофельным, по части выпивки просто жалкий любитель, буквально несколько дней назад сам получил дисквалификацию — уже пожизненную. Ну вы поняли, о ком я...
На пресс-конференции перед игрой спросил у спортивного директора “Байера” легендарного Руди Феллера о его ассоциациях с Беларусью, и тот, выдав ожидаемый комплимент Глебу, отметил и Шмолика, слава которого, аки космический спутник, облетела планету уже несколько раз...
Не сомневаюсь в том, что завидный опыт имиджевого продвижения Беларуси по-шмоликовски будет рассмотрен в соответствующих инстанциях и получит свою, уже совсем другую, оценку. Может, бывшему рефери еще и орден дадут — за то, что о существовании нашей страны узнали еще пару миллиардов простых людей — от Занзибара до Аляски. А пока стараемся своими силами...
Гена уже думал об этом — за себя и за того парня, привычно взвалив на мощные вратарские плечи ношу государственного масштаба.
— Мне у нас судья один не нравится. Фамилия его на букву П начинается. Ну или на Х — это уж как кому удобнее называть. Я сразу сказал: если не можете Шмолика вызвонить на наш с Хацем матч, так давайте этого П.
Я ему за всех отвечу. Короче, меня выводят на замену. Но я не направляюсь в ворота, а неспешной трусцой подбегаю к арбитру и, не долго думая, заряжаю ему в бубен. Тот — с катушек. Мне — красную, как водится.
А на следующий день по всему миру видео “Прощальный матч Геннадия Тумиловича”. Во-первых, многие, и это приятно, узнают о том, что был такой вратарь и, к счастью, свою карьеру уже закончил. Во-вторых, очень эффектный уход — так с футболом еще никто не прощался, а многие хотели бы. Ну и в-третьих, как часть маркетинговой программы по привлечению в наш чемпионат новых игроков. Людям же интересно, когда нет рутины, а у белорусов каждую неделю что-то неординарное происходит...
Растяжки по городу и реклама по ТВ делают свое черное дело, привлекая на предматчевую пресс- конференцию журналистов всех мастей. Некоторые изрядно веселят публику вопросами типа: “Геннадий, а на какой позиции вы собираетесь играть?” или “Ребята, сегодня вас провожают из большого футбола, а планируете ли вы работать в нем и в будущем?”
Вообще, непонятно, о чем можно спрашивать людей на пресс-конференции. Формат 20-минутного общения перед предстоящей разминкой не предполагает долгих и задушевных монологов о времени и о себе. Поэтому ребята придумывают вопросы сами.
“А вот интересно, спросите, пожалуйста, — обращается Хацкевич к переводчику, — знает ли Феллер о том, что мы с Геной, а также Александр Глеб, Валентин Белькевич и много хороших футболистов выросли на асфальтовом поле?” Лицо немца, доселе безмятежное, принимает озадаченное выражение. Он тревожно переглядывается с Хацкевичем. Тумилович утвердительно кивает головой, мол, такие вот мы ребята из асфальта. Они даже договариваются, что после игры обязательно покажут немцу легендарное поле. Зачем? Да черт его знает. Думаю, для немцев мы и так почти что Мозамбик (из своих игроцких времен на доске динамовской славы Феллер идентифицирует только Алейникова), но перед кем, как не перед западными гостями, нам хвалиться своим ротозейством и головотяпством в государственных масштабах?
Знаменитый форвард, кажется, готов засвидетельствовать любую степень как разгильдяйства, так и гостеприимства, обещая выпить в компании звездных белорусов не менее двух стаканов водки. Но только после матча, на банкете...

“На банкете любой выпьет, — философски обсуждают феллеровский ответ Саша и Гена, шлепая по лужам из ложи прессы в раздевалку. — Ты счас попробуй, перед матчем, а потом отбегай все 90”. — “А еще на асфальте можно. Или на шоссе. Мы бы их там точно укатали...” — они шутят и совсем не похожи на людей, которые выйдут на поле в качестве действующих футболистов последний раз в жизни.
“Волнуешься, Саня?” — спрашиваю я, по-товарищески распахивая над ним зонт, тут же отвечающий нам перестуком неспешного дождя, злодейски зарядившего за несколько часов до начала праздника и не прекращающегося ни на минуту.
“Да не, какое там. Веришь, ни в одном глазу”. Верю, потому и не удивляюсь, что Сане мой зонт сейчас и не нужен — как, впрочем, и его другу. Так и идут они по ступенькам по лестнице вниз, диссонируя с ощетинившейся стаей зонтов болельщицкой массой, снующей в броуновском движении в направлении секторов. С независимыми лицами — в мокнущих на глазах костюмах, хотя вру: Гена, не признающий официоза в одежде, конечно же, не сделал исключения даже для этого дня.
За нами идет Феллер, естественно, со специальным человеком с зонтом над его белесой шевелюрой. Он подмигивает и, кивая на моих спутников, показывает мне большой палец, мол, а эти ребята ничего такие, веселые...
Веселые ребята. Может быть, так и стоит назвать эту статью о них — то ли ностальгически-эпическую, как полагается в подобных случаях, то ли заточенную под любимое Генино лекало — “Я люблю такие заметки читать, где посмеяться можно и призадуматься заодно о каких-то серьезных вещах”.
Но не простит мне этого преданный болельщик: чтобы смикшировать любимых героев до уровня обычных пересмешников судьбы, которых в каждом футбольном городе хоть один, но обязательно найдется. Да я и сам не хочу, потому как у каждого из вас и у меня тоже, есть свои Хацкевич и Тумилович.
Первый — непривычно жесткий на “Прямой линии” в “Прессболе” перед началом отборочного цикла 2000 года. Тогда, как оказалось, затронуть вечно дремлющий патриотизм белоруса сумели одним лишь вопросом, в котором прозвучало, нет, не презрение к нашей сборной со стороны не самых умных болельщиков из братской страны, скорее насмешка. Но ее лидер киевского “Динамо” убил ледяным обещанием, так контрастировавшим с его мгновенно запылавшим лицом. Как же это он сказал... Не помню, однако в данном случае форма была важнее содержания... Нас всех тогда пробрала странная волна единения, когда требовался лишь командир, которому мы доверились бы окончательно и бесповоротно. “Ну что они, ...., творят? Да мы счас в драку полезем...”
За Беларусь хорошо бороться тогда, когда у нее нет соперников — на внутреннем огороде, тщательно по-телевизионному расчерченном в соответствии с рангом немудрено патриотичных исполнителей. Удельным зрительским весом каждого ряда напыщенно-номенклатурного партера и галерки, смачно приправленной новой порослью тех самых будущих, кому сейчас надо истошно махать флагами победителя чемпионата с одним только участником. Нет, не верю...
Верю в порыв, когда в рушащейся на твоих глазах общенациональной надежде есть один, кто сам себя записывает в герои невероятным желанием и массой ненормативных междометий, щедро передаваемой нам молчаливой телекамерой с другой стороны Европы. Он живет с нами одними дыханием и вздохом, в которых вся надежда только на него — скандального, часто пьющего, угоняющего автобусы прямо с тренировочной базы, но прямого и бесхитростного по своей сути парня, наделенного большим талантом, который он также бесхитростно и щедро тратил на всякую ерунду.
Не ерунда — это матчи за сборную, в которую он вызывался регулярно и, по-моему, вне какой-либо зависимости от состояния своей игровой формы. И отличался там — как в Уэльсе и деле Шанса. Именно тогда, когда это было нужнее всего — первый раз для результата, а второй — для футбола...
Он проклял уже “кротиную” тему, в которую как-то неосторожно ввязался, сто раз, но разве не ему мы, тихие белорусы, благодарны за то, что именно Генина горячность (или поступок большого гражданского мужества — выберете сами наиболее подходящий лично для вас эпитет) стала шлюзом в океан неожиданных открытий из жизни нашего футбола.
Нет, этот автобус он угнал в правильном направлении. Хотя до намеченного пункта вновь доехать не успел...
Карьера Хаца сложилась навскидку куда как успешнее — чего стоят одни только игры в Лиге чемпионов под руководством Лобановского, но в сборной им одинаково не повезло. Даже не знаю, как они будут объяснять это своим внукам, воспитанным, рискнем предположить, на успехах более удачливых последователй. Кстати, Гена и сегодня считает старую команду образца 2000 года сильнее нынешней, признавая первенство последней в одной лишь номинации — тренерской.
Как-то Геннадий сказал, дескать, понаблюдав в жизни многих наставников команд мастеров, пришел к выводу, что мог бы тренировать те самые команды с не меньшим успехом... Наверное потому, что асфальтовых полян в бывшем Союзе всегда было почему-то больше, чем нормальных — с заботливо выращенным газоном, предназначенным для того, чтобы сберечь и возлелеять, а не набрать, отчитаться и забыть...
Феллер-то точно вырос не на асфальте. Как и следующие поколения великой немецкой команды, привыкшей закатывать соперника исключительно в изумрудно-зеленое поле. Впрочем, дело даже не в газоне. А в синдромах асфальтовой болезни, с которой по-прежнему рождается новое поколение белорусского футбола.
На банкете в “Овертайме”, аккурат после спича внезапно расчувствовавшегося Феллера, пригласившего к себе в гости семейства виновников прощального матча, я столкнулся с бывшим футболистом. Теперь он работает на ответственной должности в одном из белорусских футбольных клубов. Говорили обо всем: немцах, Штанге, Шмолике и о модной теперь теории развития менеджмента и пиара.
“Херня весь этот маркетинг, потому что наших с тобой детей в спортивных школах растят такие же шмолики, которым, по большому счету, нет никакого дела до того, кем эти дети станут потом и что они вообще думают о своих тренерах. А что о них думать, если у последних одно на уме, и дети очень быстро начинают это понимать. Мы же убиваем в них самое главное — веру в чистоту и красоту игры. Ведь ее уроды не привьют, а других мне пока что в нашей школе как-то не встречалось... Да и в других я не много исключений из общих правил видел...”
Разруха не в клозетах, а в умах. Слова профессора Преображенского, увы, актуальны для нас и сегодня. И, превратив взломанный асфальт детской тренировочной поляны на “Динамо” в благоухающий дорогой искусственной травой газон, привезенный пусть даже из самой футбольной страны Старого Света, мы сделаем лишь первый крошечный шажок на пути туда, куда все давно и безуспешно хотим попасть....

А вести нас туда должны они, лучшие из героев асфальтовых полей — Саша и Гена. Веселые разгвоздяи, которые, дай им судьба еще один шанс, постарались бы прожить футбольную молодость по-другому, уже со своими теперешними мозгами. В которых, увы, остался черный, словно угольная пыль, налет с тех, еще детских полей. Впрочем, он есть у любого из нас. Даже у тех, кто никогда не занимался в футбольной школе...
Мы ведь все дети асфальта, который у нас, к слову, даже сейчас укладывать не научились. Спеша на прощальный матч, встали в пробке напротив гостиницы “Минск”, где посередине проспекта дорожные рабочие, ничтоже сумняшеся, укладывали асфальт. Прямо под дождем.
“Не, ну ты видишь, чего они творят? — возмутился водитель. — Даже я, таксист, знаю, что укладывать дорожное полотно в таких условиях нельзя”. И огорченно кинув взгляд на растяжку, приглашающую минчан посетить прощальный матч Хацкевича и Тумиловича, посоветовал кому-то невидимому: “Вы, б..., с дорог лучше начните, а потом уже за футбол беритесь...”
ДИНАМО (Минск) 2 БАЙЕР (Леверкузен) 2
МИНСК. 19 июля. Стадион “Динамо”. Пасмурно, дождь, 20 градусов. 8000 (40000) зрителей. Начало в 19.00. Электроосвещение.
СУДЬИ: Валерий Величко (рФ), Сергей Пригодич (нк), Станислав Савицкий (арФ) (все — Минск).
ДИНАМО: Тумилович (Горбунов, 10; Климович, 65), Чухлей (Соловей, 57), Мартынович, Павлюкович, Веретило (Бровченко, 79), Хацкевич (Шкабара, 10), Иванов (Лебедев, 46), Мбанангой, Рак (Кисляк, 46), Радоньич (Зубович, 60), Какалов (Гигевич, 61).
Главный тренер — Игорь Криушенко.
БАЙЕР: Фернандес, Агги, Фридрих, Барнетта (Петерш, 90), Хельмес (Дум, 75), Кисслинг (Булыкин, 75), Швеглер (Кратц, 90), Джакпа, Видаль, Кастро, Хегелер.

Главный тренер — Бруно Лаббадиа.
ГОЛЫ: 1:0 — Рак (9). 1:1 — Фридрих (64). 2:1 — Кисляк (81, с пенальти). 2:2 — Дум (82).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Кисляк (56), Соловей (63) (оба — за грубую игру), Фридрих (84), Агги (84), Джакпа (90) (все — за неспортивное поведение).