Трагические судьбы американцев в СССР

Источник материала:

"От Великой Депрессии - к ГУЛАГу" - такой подзаголовок дал Тим Цулиадис своей книге "Всеми забытые" ("The Forsaken"), недавно выпущенной в Великобритании издательством Little, Brown. Речь в ней идет о трагических судьбах американцев, переселившихся в 1930-е годы в Советский Союз.

На пароходе, который шел из Нью-Йорка в Ленинград, многие американцы на радостях бросали в воду паспорта.

Они плыли из капиталистической Америки, где в начале 1930-х около четверти трудоспособных мужчин остались без работы, в государство рабочих и крестьян, которое обещало работу и скромное, но справедливое вознаграждение.

Рабочие и инженеры из Детройта, Бостона, Нью-Йорка и Сан-Франциско верили, что их жизнь налаживается.

Мотивы и устремления

"Сколько их было?" - спрашиваю я автора книги "Всеми забытые".

"На этот вопрос трудно ответить точно, - говорит Тим Цулиадис. - Известно, что в 1931 году в Амторг - советское торговое представительство, размещавшееся на Манхэттене до установления дипломатических отношений, - было подано 100 тысяч заявлений от людей, желающих найти работу в Советском Союзе. Известно также, что в 1931 году шесть тысяч рабочих мест было предоставлено. Так что шесть тысяч это абсолютный минимум въехавших, но реальная цифра должна быть значительно больше".

"Во-первых, американцы ехали с женами и с детьми. Во-вторых, ехали и после 1931 года. В - третьих, были и такие, кто въезжал не через Амторг, а по туристской визе и оставался, надеясь найти работу на месте. О потоке прибывавших в СССР американцев в тридцатые годы свидетельствовали и работники американского посольства, открывшегося в Москве в 1934 году, и корреспонденты американских газет, и созданная тогда газета Moscow Daily News", - добавляет Цулиадис.

На Русской службе Би-би-си еще совсем недавно работали несколько человек, отцы которых выбрали в свое время Советский Союз. Отец Александра Воронихина, Герберт Раппапорт, впоследствии известный советский кинорежиссер, родом из Австрии, в 1930-е годы был ассистентом австрийского режиссера Пабста, работал в Голливуде, затем в Нью-Йорке.

Однако в 1935 году он принял приглашение руководителя советского кинематографа Бориса Шумяцкого снять на "Ленфильме" антифашистский фильм "Профессор Мамлок" и переехал в Ленинград.

Его мотивы были чисто идеологические: будучи левым интеллигентом, он не любил Америку и за капитализм, и за расизм, и кроме того, его манила возможность внести свой вклад в борьбу с фашизмом.

Отец Эдди Лоренса, талантливый инженер Лоренс Очагавиа переехал в СССР в 1923 году, надеясь найти применение своим способностям. Он, действительно, многое сделал для индустриализации страны, включая участие в создании Сталинградского тракторного завода.

Мечты сбываются

Начало 1930-х - время наибольших надежд, наивысший пик сотрудничества и гостеприимства.

Бейсбольные матчи и попытки пристрастить к бейсболу советских людей, англо-американские школы со специально написанными для иностранных детей учебниками, попытки "фордизации" Советского Союза, когда американцы, прежде работавшие у Форда, помогали наладить выпуск автомобилей на Горьковском автозаводе…

И хотя глядя на костюмы и ботинки американцев, не все советские люди верили их рассказам о трудностях жизни в Америке, все же их принимали дружелюбно, да и американцы, которым тоже многое было в диковинку, продолжали надеяться на лучшее. И порой лучшее сбывалось.

Молодому человеку из Детройта Виктору Герману, приехавшему в СССР с отцом, довелось вести новенький автомобиль с Горьковского автозавода на парад автомобилей в Москву. Там он увидел Сталина, познакомился с Тухачевским и тот не только порекомендовал ему учиться на пилота, но и помог поступить в академию военно-воздушного флота.

Тим Цулиадис пишет:

"В сентябре 1934 года девятнадцатилетний Виктор Герман установил мировой рекорд по затяжным прыжкам с парашютом. Прыгнув с высоты больше 8 тысяч метров, он пролетел 142 секунды, не раскрывая парашюта. 30 тысяч зрителей, затаив дыхание, следили за тем, как он летит, держа в правой руке кольцо, а в левой - яблоко, которое он спокойно кусал. Потом Виктор объяснил, что удивился, обнаружив яблоко у себя в кармане, подумал, что наверное пилот положил его туда на счастье, и поскольку яблоки были редкостью, решил пока суд да дело его съесть. Спортивная победа и хладнокровие сделали его знаменитостью среди американских эмигрантов. Газеты называли его русским Линдбергом.

Неприятности начались позднее. В бумагах, которые нужно было подать для оформления рекорда, в графе "гражданство" Виктор написал "США". И представители партии, армии и спецслужб в ужасе стали спрашивать друг друга - "Как могло так случиться что с советского самолета, управляемого советским летчиком на советскую землю прыгал американец?". Один сметливый чиновник предложил быстрое решение вопроса. Принесли чистый бланк и Виктора вежливо попросили написать в соответствующей графе СССР. Уверенный в своей непобедимости, наивный голубоглазый детройтский парень взял ручку, секунду помедлил и снова вывел США. Эти три буквы решили его судьбу".

"Враги нам здесь не нужны!"

В 1937 году Виктора Германа из его престижной академии исключили под возгласы "Враги нам здесь не нужны!".

Он отправился домой в Горький, где с изумлением обнаружил, что из шумного американского подворья мало кто остался, а те знакомые, которых он встретил, не решились с ним поздороваться.

Отец, еще совсем недавно известный деятель американского профсоюзного движения, посоветовал ему ехать обратно в Москву, идти в посольство и пытаться выбраться.

Но спасения уже не было. 20 июля 1938 года Виктора Германа арестовали - как и многие другие он пытался сказать, что он американец, что это похищение…

На тех, кто его арестовал, слова эти никакого впечатления не произвели.

Об аресте, об избиениях, которым почти два месяца еженощно подвергали Виктора Германа, выбивая из него признание, о его жизни в лагере, о повторном аресте и о дальнейшей его судьбе Тим Цулиадис рассказывает со ссылкой на мемуары самого Германа, которому после 18 лет в лагерях и ссылках удалось выжить и вернуться в Америку.

В 1937 году арестовали и инженера Лоренса Очагавиа. Его обвинили в том, что созданный им двигатель, предназначавшийся уже не для трактора, а для танка, не работает.

Он провел в заключении шесть месяцев и только чудом ему удалось доказать, что двигатель работает, что он не вредитель. Его освободили, и он уехал из Сталинграда в Москву.

Кинорежиссера Герберта Раппапорта не арестовали, но созданный им фильм "Профессор Мамлок" в 1939 году был снят с проката: после подписания пакта Молотова - Риббентропа антифашистский фильм был не нужен.

Повод для ареста

Аресты, пытки и расстрелы американцев к тому времени носили уже массовый характер. Ссылки на американское происхождение не помогали, американские паспорта тех, кто их сохранил, конфисковывало НКВД.

Тщетны были и попытки обратиться в американское посольство. В первый же день его работы в Москве туда пришли около 200 американцев, желающих вернуться на родину.

Очень скоро само обращение в посольство превратилось в повод для ареста: людей задерживали в нескольких метрах от него.

Впоследствии именно материалы, пересланные посольством в Москве - с пометкой "Совершенно секретно" - в Госдепартамент, а оттуда, отправленные в архив, хранящийся в Вашингтоне, стали главным источником информации о судьбах американцев для Тима Цулиадиса.

Он опирался, разумеется, и на редкие опубликованные мемуары тех, кому удалось выжить подобно Виктору Герману и написать о случившемся, и на материалы российских архивов.

Единственный архив, который остался для исследователя закрыт - это архив НКВД.

Прототип бала у Сатаны

Помимо содрогания от ужасов сталинского террора книгу Тима Цулиадиса переполняет гнев на американских дипломатов и американские власти, как будто не замечавшие гибели соотечественников.

Он подробно описывает роскошную жизнь в Москве второго по счету посла США в ССР - Джозефа Дейвиса, который с удовольствием покупал в комиссионных магазинах последние драгоценности обедневших русских и устраивал в посольстве балы, ставшие прототипом булгаковского бала у Сатаны.

Впоследствии Дейвис написал книгу "Mission to Moscow" ("Миссия в Москву"), по которой был снят фильм, понравившийся Сталину.

А в 1944 году вице-президента Соединенных Штатов Генри Уолласа даже свозили на Колыму, но показали ему, конечно, не зэков, а переодетых НКВДшников, якобы работающих на приисках и понравившихся американцу своим сытым и довольным видом.

Даже Джордж Кеннан, впоследствии осознавший опасность, исходившую от Советского Союза, в первые годы работы сотрудником посольства в Москве, как будто не замечал того, что происходило с эмигрировавшими американцами, а когда понял - не сделал ничего, чтобы привлечь внимания к их судьбе.

Но почему американские дипломаты вели себя так?

"Кузнецы своего несчастья"

Тим Цулиадис называет несколько причин.

Поначалу, конечно, причиной было неведение, ведь никакой официальной информации об исчезновении того или иного американца не было.

Но пытаться их спасти сотрудникам посольства мешал и классовый момент.

Ведь дипломатическую карьеру делали, как правило, выпускники Гарварда и Йеля, происходившие из состоятельных семей. А те, кто уехали от Великой депрессии, были бедны, не так хорошо образованы, многие, хотя и не все, были коммунистами или социалистами.

Считалось, что это радикалы, которым не следует доверять. Кроме того, в глазах посольских служащих, это были люди, по собственной воле бросившие Америку, так что в какой-то степени кузнецы своего несчастья.

И наконец, американские власти предпочитали сотрудничать со Сталиным, и такой человек как Джозеф Дейвис никогда не стал бы портить с ним отношения из-за каких-то арестованных рабочих.

В ответ на отчаянные просьбы помочь, порой долетавшие до слуха дипломатов, в посольстве решено было не торопиться с решением этой проблемы.

А после 1937-38 годов толпы у посольства растаяли…

Поколение за поколением

Американское посольство не вмешивалось даже тогда, когда уже после войны, стали арестовывать его собственных сотрудников. Тим Цулиадис в своей книге ссылается на еще одни мемуары: "История Александра Долгуна. Американец в ГУЛАГе".

Александр Долгун, приехавший с отцом в СССР семилетним мальчиком, сумел сохранить американский паспорт и работал секретарем посольства.

Невзирая на это, он был в 1949 году арестован и провел в заключении восемь лет.

Второе поколение приехавших в 1930-е годы американцев подвергалось таким же репрессиям, как и первое.

Более того, отсутствие информации о том, что происходило в СССР, и не только не прекращающаяся, а даже усиливающаяся советская пропаганда приводила к тому, что из Америки в СССР ехали все новые и новые люди.

Семья еще одного бывшего сотрудника Русской службы, Дирана Мегребляна, отправилась из Америки в Советскую Армению в 1949 году, движимая патриотическими чувствами и желанием восстанавливать страну после войны.

Диран, которому было тогда четыре года, хорошо помнит прибытие их парохода в Батуми, откуда уже они отправились в Ереван. Он говорит, что родители почти сразу осознали, какую ошибку они совершили, и отец его долгие годы мучился тем, что привез семью в СССР.

Личный смысл

За 20 лет до приезда семьи Дирана Мегребляна в Батуми семья автора книги Тима Цулиадиса оттуда уехала.

Его отец - грек, мать - англичанка. Семья отца жила в Батуми, поскольку бежала из Греции во время греко-турецкой войны, надеясь найти в Грузии спасение.

Году в 1930-м, рассказывает Тим Цулиадис, они собрались оттуда уезжать, и им удалось обосноваться в Афинах.

Но среди греков, которые остались в Советском Союзе были тысячи жертв - по примерным оценкам около двадцати тысяч греков пострадало от сталинского террора.

"Поэтому, - говорит Цулиадис - для меня история американцев имеет еще и личный смысл. Мои родственники приняли правильное политическое решение, а американцы, поехавшие в другом направлении, - к сожалению, нет".

Автор одной из рецензий на книгу "Всеми забытые", литературовед Дональд Рейфилд сетует на то, что пока никто не занялся судьбой, может быть, и не столь многочисленных британцев, оказавшихся в Советском Союзе в годы террора.

Для такой работы нужно как будто совсем немного: тщательное исследование сохранившихся архивных материалов и страстное сочувствие обыкновенным людям, ставшим жертвами тоталитарной машины и преступного равнодушия тех, кто мог их спасти.

И сочувствие, и тщательность нашлись у Тима Цулиадиса.