Источник материала:

В ЛТП и обратно

Вольнонаемные работницы Светлогорского ЛТП–1 с досадой мне пеняют: «Тут у нормальных людей проблем хватает. Мы сами в поликлинике месяцами ждем очереди на обследование. Но стоило алкоголику пожаловаться в газету — журналист тут как тут... Несправедливо!»

Объясняю. Дело не в том, что нужды алкоголиков «приоритетны». Просто в редакцию одновременно из двух лечебно–трудовых профилакториев пришли письма–жалобы. Я же отродясь данных учреждений не видал даже издали. Сколько их в стране? Кто в них содержится и в каком количестве? Чем обитатели здесь заняты, на что имеют право, чего лишены, как их лечат? Любопытно. Надеюсь, читателю тоже. Вот и посмотрим. Заодно выясним проблемы двух конкретных граждан, Николая Рогачева и Виталия Долгого.

Кстати, как их правильно называть? Если лечат — значит, больные. Коль принуждают к работе — значит, трудящиеся. Помещены в ЛТП судом — выходит, осужденные. А может — «отдыхающие»? Профилакторий, как–никак...

Работают все!

Здесь не задают вопрос, памятный по фильму «Операция «Ы»: «Ну что, граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы... Кто желает сегодня поработать?» К алкоголикам и хулиганам можно добавить также наркоманов, рецидивистов (судимых не единожды), бомжей. Работают все 1.600 человек! Сейчас их несколько больше, но численность меняется почти ежедневно.

Строго говоря, на территории ЛТП действуют два отдельных юридических лица. Первое называется так: «Республиканское унитарное предприятие ЛТП–1». По словам его директора, подполковника внутренней службы Вячеслава Драпезы, это обыкновенное машиностроительное предприятие. Приличный по любым меркам цех производит для «Гомсельмаша» запчасти и узлы. Есть цех деревообработки. Есть даже собственные делянки, где обитатели ЛТП на корню добывают лес, который по льготным ценам покупается у государства и перерабатывается.

Есть даже свое ГПТУ — здесь же, за колючей проволокой. Готовит вальщиков леса, стропальщиков, станочников, сварщиков, кочегаров... Те, кто был вовсе без квалификации (а таких здесь немало), на свободе получат шанс.

Помимо собственного производства, ЛТП имеет и «контрагентские объекты» по всему Светлогорскому району. «Ни от какой работы не отказываемся, — говорит Вячеслав Драпеза. — Человек должен оплачивать свое содержание в ЛТП, погашать штрафы, иски, зарабатывать на алименты...»

Нет ли в принудительном труде некоего произвола? Все по закону! Он принят еще в 1991–м, и название говорит само за себя: «Закон о мерах принудительного воздействия в отношении хронических алкоголиков и наркоманов, систематически нарушающих общественный порядок или права других граждан».

По моим впечатлениям, примерно половина обитателей ЛТП охотно идет на «принудительный» труд. Другая половина хотела бы, но не может. Поясню...

Было 7 утра, а перед КПП уже выстроилось полтора десятка автобусов и прочей пассажирской техники. Это контрагенты прибыли за временными работниками. Те группами–бригадами оживленно рассаживались по машинам. Даже по частным! Странно было видеть, как двоих элтэпэшников увез, громыхая мощной акустикой, спортивный красный «Форд». Должно быть, классные специалисты. Целый рабочий день они, счастливчики, проведут на свободе! Таких, кто работает на заводах и стройках, в коммунальном хозяйстве и у частных нанимателей, — около 800 человек.

Эту привилегию они честно заслужили. Добросовестным трудом на внутреннем производстве, соблюдением распорядка, участием в общественной жизни и... добровольным желанием лечиться. Они могут претендовать на досрочное освобождение. В месяц таких набирается до сотни.

Еще человек 800 — «невыездные». Они круглые сутки (а то и весь отмеченный судом срок) проведут за высоким забором. За колючей проволокой, под неусыпной охраной бойцов внутренних войск. Где уже полгода провел написавший в редакцию Николай Рогачев. Фактически «в зоне».

Это и есть второе юридическое лицо — режимное учреждение «Лечебно–трудовой профилакторий № 1» департамента исполнения наказаний МВД по Гомельской области. Заместитель начальника по режиму и оперативной работе подполковник Сергей Скируха, прежде чем устроить мне встречу с жалобщиком, предлагает посмотреть его личное дело...

Надо сказать, что в «СБ» написала и жена Рогачева. Дескать, жду не дождусь мужа. Он страдает язвой, а ему отказали в лечении и диете, зато поместили в изолятор. Как не посочувствовать?

Контингент

Из дела видно, что Николай Рогачев судим неоднократно (потом на мой вопрос — «сколько раз: три, четыре?..» — он ответит: «Побольше!»). Сюда направлен судом Октябрьского района Гомельской области. Перед тем многократно привлекался к административной ответственности: в сентябре, ноябре, дважды в январе 2008–го, потом в феврале и марте... Много раз под роспись предупреждался, но выводов не сделал. Не работал. Выпивал по 2,5 литра вина в день. Собутыльница — ...жена. Типичный случай.

Как типично было и заблуждение: здесь его обязательно будут лечить. Оказалось, что обязательна только работа. Лечение от алкоголизма, медикаментозное либо психотерапевтическое, — только по желанию. Лечение прочих болезней — только по медицинским показаниям, но отнюдь не по требованию. А Рогачев требовал: хочу годичную диету, на весь срок! Требовал, как сказано в рапорте, в грубой, ультимативной форме, агрессивно и вызывающе. За что и был помещен в изолятор. Работу вне «зоны» ему, конечно, не дали. Поручили грязную и низкооплачиваемую: кому–то надо делать и ее. Рогачев жаловался в прокуратуру. Получил мотивированный отказ и написал в газету: «Без–за–ко–ние!»

Разговор у нас не задался. Рогачев настаивал, что его обязаны лечить. Что грубить и ругаться матом он никак не может, поскольку, мол, давно «живет с Господом, получил крещение святым духом и похоти дьявола отверг». Малоубедительно. Я отвечал тем, что знал из личного дела и от главного врача Адама Тарасовца.

В его подчинении 7 врачей, 3 фельдшера, 15 медсестер: 30 человек медперсонала. Поликлиника! Есть даже стационар — для обязательного двухнедельного карантина. Что могут — диагностируют своими силами. Если нет — везут в Светлогорск и даже Гомель. Когда случай экстренный — вызывают «скорую» или везут на своем транспорте, под обязательным конвоем.

Вот случай экстремальный. «Больной» сбежал в поликлинике. Оперативники ЛТП, милиция и военнослужащие разыскивали его трое суток. Нашли «на родине», доставили в ЛТП, поместили в изолятор. Он, прошедший прежде «университеты» «зоны», вогнал в себя гвоздь. Повезли к хирургу: опять сбежал...

Каждый вывоз больного в город — это и риск, и стресс, и расходы. Тем не менее с начала года в стационарах пролечили 94 человека, проконсультировали 485: треть обитателей ЛТП! Хотя в законе четко сказано, что в ЛТП направляют для изоляции и обязательного труда, никак не для лечения нервов и мигрени.

«Как врач я обязан и буду оказывать помощь, — говорил мне Адам Ильич. — Но спекулировать на медицине не позволю!» Рогачев пытался.

Главное, из дела: «Несмотря на большую очередность на обследование жителей г. Светлогорска, Рогачеву Н.В. назначено обследование на 30.09.2008 г. в районной поликлинике, после чего может быть рассмотрен вопрос о назначении диеты». Но Рогачев недоволен. Он, как и большинство здесь, уверен, что попал в ЛТП случайно. Хотя некоторые пьют так, что неделями не замечают в доме умершего...

«Зачем приезжали? — бросает Рогачев с досадой. — Без-за-ко-ние! Буду жаловаться в европейскую комиссию по правам человека!» Мы расстаемся, едва ли довольные друг другом. Кто–то иной, возможно, отнесся бы к «язвеннику» более сочувственно. Но я, во–первых, знаю лично, как лечат язву: не ежедневными пьянками. Во–вторых, повидав немало распавшихся семей, изломанных карьер, судеб и даже преждевременных смертей, алкоголиков не жалую. Если кто «сшибает» на бутылку 200 — 300 рублей, отвечаю резко...

Впрочем, здесь, видя в одном месте многие сотни алкоголиков, понуро бредущих с работы в режимную зону, им невольно сочувствую. Скорее — их матерям, женам, детям. На памяти подполковника Скирухи нет случаев полного излечения и возвращения к нормальной жизни. Он припомнил лишь некоего Сашу. Отбыв срок, он остался в ЛТП строить церковь и потом в ней же прислуживал. Держался три года, потом сорвался. Что с горечью и подтвердил настоятель храма (с соответствующим названием — в честь иконы «Неупиваемая чаша») протоиерей Леонид. Неужели все так безнадежно?

Сергей Скируха, как и замполит Сергей Кизель, служат здесь с начала 90–х. Тогда во всем бывшем СССР ЛТП закрылись повсеместно: было не до алкоголиков. В Беларуси из бывших восьми ЛТП осталось только два. В светлогорском тогда было около 700 «пациентов». Сейчас, напомню, 1.600.

Прочь иносказания: «пациенты», «контингент», «обитатели»... Здесь содержатся именно алкоголики. «Квалифицированные» алкоголики: тяжесть их состояния и опасность для общества должным образом установили Минздрав, МВД и суд. Но это не зэки, не осужденные, не заключенные: помещены сюда не приговором, а решением или определением суда. Как сказал С.Скируха, их следует называть «изолированными правонарушителями».

В характеристике при освобождении в лучшем случае будет указано, что такой–то стал на путь излечения в условиях ЛТП. На свободе, увы, большинство опять начинает пить. Хорошо уже то, что человек год–полтора под охраной и круглосуточным контролем пить не будет и гарантированно не совершит правонарушения или преступления. Тем самым хотя бы на время санируются, оздоравливаются общество и тысячи семей. Но есть и явный, очевидный эффект. Доказательство тому я нашел в Слуцком ЛТП–3.

Зачем это нужно?

В отличие от Светлогорского, старого, сейчас оказавшегося практически в городской черте, Слуцкий расположен в глухих лесах километрах в 30 от райцентра. Построен на месте бывшей военной базы лишь недавно и выглядит даже респектабельно. Поменьше: сейчас тут 350 персон. Здесь и пребывает автор другого письма. Если Рогачев отстаивает свое понимание права на медобслуживание, то Виталий Долгий — «право на труд» и, так сказать, человеческое достоинство. Описывает притеснения в колхозе, где он работает. Справедливости, мол, не добиться: председателю доверия всегда больше, чем алкоголику. Требует проверить зарплатные ведомости. Вопрошает, имеет ли право председатель называть его «сопляком» и другими неуважительными словами. На первый взгляд — произвол и беззаконие.

СПК «Греск–агро» расположен в том самом поселке, которому 6 октября 2006 года была посвящена статья «Гресские страдания»: работницы протестовали против закрытия швейного цеха. Его все же закрыли. Но, по словам председателя СПК Василия Купы, ни одна из 25 бывших швей в хозяйство не пришла, хотя их ждали.

Потому–то и трудятся здесь обитатели ЛТП: обычно 35 — 40 человек. Ведомости я посмотрел. Зарплаты, конечно, не столичные. Лишней копейки Купа никому не платит и говорит об этом прямо. Но старательных алкоголиков не ущемляет. Напротив!

Например, оплачивает треть, половину, а то и всю стоимость обедов — чтобы к выдаче на руки выходило больше. Пишет благодарственные письма и ходатайствует о досрочном освобождении. А работают алкоголики главным образом механизаторами. Некоторые прекрасно работают! Что касается Долгого, то важно, как он ездил...

Летал! Однажды чуть не прихлопнул многотонным прицепом с силосом председательский джип. Колеса на повороте даже оторвались от земли. Купа остановил гонщика и объяснялся с ним, ясное дело, не по–парламентски. А вскоре Долгий уже лоб в лоб летел на «Ниву» главного зоотехника и старушку–велосипедистку. Чудом обошлось. После чего председатель и вызвал замначальника ЛТП по режиму Анатолия Куделко и потребовал лихача убрать: «Только ДТП нам и не хватало!» Все это подполковник Куделко и подтвердил. Похоже, что своей жалобой бывший тракторист хотел председателю насолить.

Уж извините, гражданин Долгий, но председателю Купе и подполковнику Куделко я действительно верю больше. А ответом на ваши обвинения будет вот что.

В СПК вернулись несколько бывших алкоголиков. Они отбыли свой срок, съездили на родину, а потом... приехали в знакомый им «Греск–агро». Приехали главным образом к председателю Купе. Который дает не только работу и дом, но и надежду. Удержаться, не сорваться в пьянство. Потому что понимает, сочувствует и помогает. Тем, что доверяет. И даже тем, что и как требует.

Один из таких ребят — Женя Яковенко. У него самый новый и самый лучший в хозяйстве трактор. Уж не знаю, за какую такую работу при мне благодарил его Купа, но мне показалось, что точно так же благодарил председателя и Женя — «бывший алкоголик»...

...Мои выводы подтвердил главный специалист медицинской службы департамента исполнения наказаний МВД, кандидат медицинских наук Алексей Кралько. Выводы таковы. Аббревиатура «ЛТП» сохранена лишь по традиции и реалиям не соответствует. Это никак не лечебное учреждение и не профилакторий. Это учреждение с весьма жесткими правилами, где граждане сильно ограничены законом в правах (нельзя иметь документов, денег и много чего еще). Потому–то при обсуждении проекта нового закона предлагалось назвать учреждения как–то иначе. Но термины — дело десятое. Главное — суть.

Она такова. Пока в соседних странах общественность сожалеет об исчезнувших ЛТП (причем дальше сожалений и разговоров дело не идет), в Беларуси система сохранилась и развивается. Сейчас в стране четыре ЛТП. Помимо Светлогорского и Слуцкого, еще есть в Новогрудке (старый) и под Горками (новый, женский). Они могут принять 3.700 алкоголиков. Идет речь об открытии в скором времени еще двух ЛТП.

Новый закон об ЛТП подготовлен и находится на стадии обсуждения. Его нормы будут уточнены, расширены либо устранены: другое время, другая страна, другая жизнь.

3.700 мест — это не очень много на 180 тысяч официально зарегистрированных в стране алкоголиков. Но и немало, если учесть, что за несколько лет через ЛТП проходят десятки тысяч. Прошли — и что дальше? Строгой статистики не ведется, некому и некогда. Но темой диссертации Алексея Кралько было именно медико-санитарное обеспечение и реабилитация алкоголиков и заключенных. Многие его рекомендации уже внедрены в пенитенциарную практику, а нужную статистику он собирал специально и целенаправленно.

(К слову, сейчас алкоголиков на 45 тысяч больше, чем в начале 90–х. Возможно, сейчас мы лишь пожинаем плоды тех неустроенных лет. Возможно, благоустройство нашей жизни приведет к тому, что ЛТП опять придется закрывать. Да–то Бог!)

Одни после ЛТП пьют, как прежде: таких большинство. Процентов 30 — 35 — эпизодически. Тех, кто полностью победил пагубную страсть, наберется процентов пять. Мало?

Если считать от общего числа алкоголиков, то это 9 тысяч, между прочим. 9 тысяч жизней, состоявшихся судеб, сохранившихся семей (или будущих: Женя Яковенко, например, пока не женат).

По–моему, много!

Фото автора.

Автор публикации: Виктор ПОНОМАРЕВ