Хрупок недоношенный сосуд

Источник материала:

Иногда  операции  на  незрелой  сетчатке  иначе,  как  «кооперацией  отчаяния»,  не  назовешь

«Родители готовы на все, если кто-то пообещает, что их ребенку можно будет вернуть зрение. Но ведь и врачи не волшебники: мы уже можем многое, но не все», — разводит руками руководитель Республиканского центра детской офтальмологии доцент кафедры глазных болезней БГМУ Валентина Иванова.

Современная медицина позволяет выхаживать деток весом в полкилограмма. Получается, дарит им жизнь, но при этом не гарантирует здоровье: почти каждый пятый недоношенный ребенок страдает ретинопатией недоношенных (РН). Проблему РН (иначе говоря, незрелости сетчатки) называют болезнью высокоразвитых стран: она актуальна только там, где научились сохранять маловесных детей. В Беларуси всплеск заболевания начался с 2000 года.

— Ретинопатия недоношенных — одна из основных проблем детской офтальмологии, — рассказала главный внештатный офтальмолог Минздрава Татьяна Имшенецкая. — Офтальмологи всего мира пока не могут точно определить, почему заболевание развивается и почему все усилия не дают результата.

Сосуды сетчатки глаза формируются с 16-й до 40-й недели внутриутробного развития, и у недоношенных детей этот процесс не успевает завершиться. Сосуды продолжают расти после рождения, но не всегда благополучно: уже на четвертой неделе жизни может развиться ретинопатия недоношенных. Чем раньше родился ребенок, тем больше вероятность того, что у него начнется РН. Причиной считается высокая концентрация кислорода в кювезах, в которые недоношенных малышей помещают сразу после рождения.

— Многие известные офтальмологи призывали уменьшить концентрацию кислорода в кювезах, чтобы спасти детей от болезни, — рассказывает Валентина Иванова. — Но это дало противоположный результат: дети стали чаще умирать от проблем с дыханием. Так что пока единственный выход — стремиться выявлять заболевание на ранних стадиях, когда зрение еще можно спасти.

Основная группа риска — недоношенные с весом менее 1,5 кг и родившиеся раньше 32-й недели. Всех детей с незрелой сетчаткой раз в 7—14 дней должен осматривать офтальмолог. РН коварна тем, что может развиваться нетипично и критически нарастать. Во всех роддомах должны быть офтальмологи-профессионалы, которые смогли бы выявить заболевание на ранней стадии. В Беларуси уже в этом году будет проводиться офтальмологическое обследование всех недоношенных детей. Решение о стопроцентном скрининге недоношенных было принято на последней коллегии Минздрава.

— Не нужно думать, что ретинопатия такое уж поголовное явление среди недоношенных детей. У 78 процентов родившихся раньше срока она перестает развиваться, сетчатка потихоньку формируется, и ребенок растет здоровым, — пояснила Валентина Иванова.

Только в 20 процентах всех случаев ретинопатии она переходит в тяжелые стадии, 14 процентов детей с РН — слепые или слабовидящие. В Европе эта цифра несколько ниже — около 8 процентов (из-за раннего выявления и профилактики).

— Если говорить обо всех офтальмологических заболеваниях детей, то на РН приходится всего 1,4 процента в структуре заболеваемости, и кажется, что это немного, — рассказывает Валентина Федоровна. — Но не стоит забывать, что заболевание очень тяжелое, причем не только физически, но и морально.

В нашей стране в год от ретинопатии недоношенных теряют зрение около 70 детей. Если у новорожденных с 1—3-й стадиями заболевания есть шанс на выздоровление, то оперировать ретинопатию на 4—5-й стадиях врачи уже не берутся. Офтальмологи называют такие операции «кооперацией отчаяния». Их проводят раз за разом по настоянию родителей, но зрение так и не возвращается. Многие едут к специалистам в Москву и Санкт-Петербург, но и там на поздних стадиях операция только сохраняет глаз как орган, но не возвращает детям зрение.

— На приеме иногда приходится слышать неприятные отзывы о наших врачах: родители не всегда верят нашим специалистам и готовы ехать хоть на край земли, если им пообещают выздоровление ребенка. Мы же не обещаем зря, — делится Валентина Иванова. — Когда в Беларусь приезжают специалисты из-за рубежа, люди рассчитывают на чудесное спасение, а те разводят руками: «Белорусские специалисты делают все возможное».

Наши офтальмологи работают над тем, чтобы ретинопатия чаще выявлялась на ранних стадиях, когда еще можно избежать потери зрения. Ретинальные камеры — оборудование для раннего выявления болезни — уже есть во всех областных цент­рах, Республиканском детском офтальмологическом центре и РНПЦ «Мать и дитя». В этом году планируется закупить еще 10 немецких офтальмоскопов для диагностики РН. Офтальмологи говорят, что это уже много, но недостаточно. Сейчас у Центра детской офтальмологии только один операционный стол, который приходится делить еще и с центром «Мать и дитя».

На поздних стадиях болезни, когда медицина бессильна, помочь может только общество.

— Нам не хватает специалистов, которые бы занимались детьми с ретинопатией недоношенных с 6 месяцев, — считает Валентина Иванова. — Мозг у этих детей начинает формироваться, опираясь на другие органы чувств. Нужно помогать детям на этом этапе, чтобы потом они были приспособлены к жизни.