Игра в символы

Трудно сказать, чего больше заслуживает нерешительность - жалости или презрения, и неизвестно что опаснее - принять ошибочное решение или не принимать никакого. (Жан де Лабрюйер)

От судьбы не убежишь. 9 марта в статье «Задание на весну – 2009» автор этих строк отметил, что А. Лукашенко не сможет в ближайшее время принять геополитическое решение о новых закавказских республиках, которое должно открыть ему дорогу в европейскую программу «Восточное партнерство»: «А. Лукашенко не рискнет взять на себя ответственность за решение вопроса о признании/непризнании Абхазии и Южной Осетии. Струсит. Будет выкручиваться и ползать по кустам, чем станет только стимулировать внешнеполитический кризис вокруг Беларуси» (http://www.politoboz.com/node/489).

Быстрый, очень похожий на экстренную эвакуацию, отъезд 12 марта в Армению, позволивший А. Лукашенко избежать откровенного разговора с еврокомиссаром по внешним связям и политике добрососедства Бенитой Ферреро-Вальднер, видимо можно отнести к тому, что было написано за три дня до погрузки в президентский «Боинг» - «Струсит. Будет выкручиваться и ползать по кустам». Единственная ошибка – не по «кустам», а по «горам».

Президентский отъезд был столь стремительным, что белорусский МИД даже не успел предварить поездку официальным сообщением. Не до протокола, успеть бы топливо закачать и хозяевам перезвонить…

Тем не менее, визит в Ереван (в аэропорт «Звартноц») является знаковым, символическим событием. Помимо общей, но большей частью второстепенной геополитической и политической составляющей поездки, встреча с президентом Армении С. Саргисяна позволила президентам двух стран, с одной стороны, выработать совместную платформу для вступления в «Восточное партнерство», а с другой стороны - обсудить отношения с Россией, в отношении которой Минск и Ереван считаются формальными союзниками. Будет не лишним напомнить, что Армения по вопросу вхождения в европейскую программу «Восточное партнерство» стоит, как и Беларусь, перед сложным геополитическим выбором. Ереван связан с Москвой договором о коллективной безопасности (ОДКБ), на его территории находятся российские военные объекты. Россия присутствует в контексте армяно – иранских отношений.

Между тем, состав будущего «Восточного партнерства», за исключением двух потенциальных партнеров – Беларуси и Армении, практически идентичен ГУАМу. Программа во многом унаследует и политико-экономическую ориентацию ГУАМа. Спецификой «Восточного партнерства» по сравнению с ГУАМом является ее европейский характер в отличие от евро-атлантического антуража ГУАМа.

Естественно, «Восточное партнерство» должно унаследовать и европейскую энергетическую «повестку дня», включая политику диверсификации источников поставки энергоносителей на европейские энергетические рынки. Хотя об энергетическом «Восточном партнерстве» не принято говорить. Однако в контексте программы все варианты использования региона Каспия, Закавказья и Украины должны получить второе дыхание.

Однако общая картина в регионе (Закавказье, Малая Азия, Средний Восток) меняется на глазах. Активизация роли Турции и Ирана в транзитных проектах, особо проявившаяся в январе – феврале текущего года, привлекло внимание мировой политики. Иран, выступив с предложением взять на себя наземный транзит туркменского газа на границу с Турцией, безусловно, нанес ощутимый удар по проекту транскаспийского газопровода. Попутно под вопрос поставлена перспективность «закавказского коридора».

Амбиции Турции, стремящейся овладеть параллельным российскому транзитным потоком, включая Набукко, и стремящейся превратиться в «энергетическую державу», меняют роль Анкары в ее отношениях с ЕС, куда она давно стремится вступить. В целом, Иран и Турция – реальная альтернатива энергетической составляющей «Восточного партнерства. Кроме того, эти страны - поле для глобальной геополитической игры Вашингтона и Москвы, а не Брюсселя. В континентальном, евразийском масштабе, «Восточное партнерство» - «игра в песочнице» Восточной Европы между желающими тянуть трубопроводы вокруг России. Участие в этих играх Минска добавит политическим дивидендов, прежде всего, ЕС…

Появление А. Лукашенко в дни, когда ему необходимо принять геополитическое решение, совсем рядом с объектом надвигающегося двухвекторного (!) внешнеполитического кризиса выглядит почти символически… Стоит напомнить, что не далее, как в сентябре (8 сентября), выступая перед российскими журналистами, белорусский президент заявил: «Мы ведь с абхазским народом и с этой республикой имеем прекрасные отношения давно… И мы будем и торговать, и сотрудничать с Абхазией… И у меня личные хорошие отношения и с прежним президентом, и с нынешним… Поэтому признать или не признать Абхазию для нас — это не значит только поддержка позиции России… Беларусь очень порядочно всегда себя вела в этом отношении». Как говорится, если между А. Лукашенко и руководством Абхазии столь многолетние и «прекрасные» отношения, то можно было бы и заехать в гости… Было бы порядочно.

Между тем, время сжимается. Можно и дальше носиться по горам, но символично, что многолетние попытки навязать соседям и стратегическим партнерам, а также союзникам двойную и скажем прямо, нечистоплотную политическую игру привело к тому, что «хозяину» уже не сидится «дома» и он, когда геополитические «кредиторы» являются за обещанным, вынужден выходить с «черного хода». Если так и дальше вести внешнеполитические дела, то скоро придется не просто выпрыгивать в «окно», но и вообще прийти к кочевой жизни вместе со всем своим бурно размножающимся кланом («дроздофилы»).

Действительно, ситуация становится просто нетерпимой. Вчера можно было улизнуть от женщины из Евросоюза, но в каких горах или джунглях можно будет спрятаться от того же В. Путина, если он надумает приехать в Минск и «разрулить» вопрос о сочетаемости условий Союзного Договора о создании Союзного Государства России и Беларуси с европейской программой «Восточное партнерство»?

Было бы ошибкой видеть в поведении белорусского президента свидетельство того, что человек, взявшись за дело, которое ему явно не по силам, запутался в ворохе собственных весьма примитивных и наивных представлений об окружающем мире, а также тенденциях, определяющих изменения мировой экономики и мировой политики. На самом деле поведение А. Лукашенко как раз является индикатором состояния мировоззрения белорусского политического класса, в котором в настоящее время присутствует весь спектр мнений о столь во многом символичной геополитической акции, как признание новых закавказских государств.

Сказать, что белорусский политический класс раскололся, нельзя. Формально, есть сторонники жесткого противостояния с Россией, немедленного ухода к новому геополитическому союзнику (Европа), с которым можно будет еще на пару десятилетий завязать псевдоинтеграционный «роман». Есть и сторонники сохранившейся ориентации на Россию. Присутствуют и такие, что считают: международные соглашения все-таки принято выполнять, как бы они не были в настоящее время невыгодны новой политической группировке, постепенно захватывающей власть. Однако большинство, все-таки, составляет знаменитое белорусское политическое «болото», рассчитывающее, что все как-то «утрясется», «пронесет» и «проскочит»: для России, мол, данная тема с каждым месяцем теряет актуальность; Запад, если все-таки Минск признает Абхазию и Южную Осетию, в итоге, мол, примирится со случившимся, так как в ином варианте, ему придется полностью заменить Россию в качестве спонсора и донора пресловутой «белорусской экономической модели». Последняя, как известно, и о чем умалчивает академик А.Н. Рубинов (Рубинов А.Н. Белорусская экономическая модель и мировой экономический кризис. СБ, 11.03.09), не может существовать без безусловной, фактические неограниченной и безвозвратной внешней ресурсной и финансовой поддержки в 15-17% ВВП республики в год.

В целом секторальные различия в белорусском политическом классе нестабильны, границы между ними размыты, общий политический тренд – «уклониться», «не ввязываться», но при этом получить солидные ресурсные и политические дивиденды. Так что А. Лукашенко не одинок… А это означает, что белорусский политический класс не готов брать ответственность за собственное государство. Не созрел… До чванства и показухи созрел, а вот для судьбоносных решений нет. В «болоте» хоронится…

Между тем, идет игра в символы. Международные отношения во многом являются мозаикой символов. Демократия требует отчета перед избирателем. Любой отчет несет в себе элемент пиара. В этом случае не обойтись без наделения неких пусть даже нечетко выраженных этапов развития международных отношений и мировой политики символическими и поворотными оценками (точками отчета), виртуальными скачками перехода количества в качество. Естественно, после разгрома грузинской армии, распада «оранжевой» коалиции, российско-украинской газовой войны, начала процесса ликвидации базы в Манасе и т.д. рассчитывать, что ЕС и НАТО смирятся с тем, что Минск признает Абхазию и Южную Осетию, т.е. символически подтвердит, что зона российского влияния на постсоветском пространстве сохраняется и даже растет, было бы очень наивно и глупо.

Однозначно и Россия имеет ряд давно сформированных претензий к белорусскому руководству. Для Москвы вопрос признания/непризнания новых закавказских республик несет не меньший символический смысл. Стоит напомнить, что свидетельство белорусского предательства во время августовской войны до сих пор не потеряло силу самого жесткого аргумента против любых попыток пресловутого белорусского лобби в Москве заявить о неких особых «союзнических» отношениях между двумя республиками.

Надеждам белорусского политического класса и его руководства, что «тучи разойдутся» и «град пронесет» не суждено сбыться. Придется держать ответ.

Вот тут придется сказать главное. Демонстративные уклонения А. Лукашенко от решающего диалога с высокопоставленными представителями Евросоюза подпитывают версию о том, что белорусский президент до сих пор надеется, что российское руководство начнет с ним полномасштабный торг, результатом которого должна стать безусловная и неограниченная финансовая помощь, содействующая сохранению власти в республике в руках белорусского президента. Иначе говоря, А. Лукашенко может попытаться использовать фактор «Восточного партнерства», куда его вот-вот возьмут со всеми грехами, в качестве инструмента давления на Москву. Возникает ощущение, что А. Лукашенко уверен: двойной шантаж (Запад – Востоком, Восток – Западом) является основой его политического долголетия.

Обратим внимание на очередное заявление вице – спикера нижней палаты белорусского парламента В. Иванова (11 марта) о сомнительности вынесения вопроса о признании/непризнании Абхазии и Южной Осетии на весенней сессии ("Это вопрос деликатный, требующий всестороннего анализа и проработки"), что отражает общую неготовность белорусского президента принять геополитическое решение. А в частности? Ведь фактически, В.Иванов опроверг собственное заявлении от 22 февраля: «Этот вопрос обсуждается среди депутатов Палаты представителей. Решение будет принято на сессии 2 апреля».

Но если А. Лукашенко делает знаки Москве устами некого депутата, то остается развести руками…

Скорее всего, А. Лукашенко (нам ли его не знать), не против завязать торг с кем угодно и когда угодно. Торг – оттяжка времени для принятия решения. А как раз именно во времени белорусский президент нуждается прежде всего. Беда в том, что, видимо, А. Лукашенко опоздал… Он явно заигрался и переиграл сам себя, растеряв последние микроскопические крохи доверия. Постоянные геополитические метания с неуклюжими оправданиями («мост между Западом и Востоком», «географическое положение диктует иметь наилучшие отношения с ЕС и Россией», символический центр Европы) не убеждают. На географию всегда можно сослаться… когда есть тот, кто эту «географию» оплачивает…

Этап стравливания и игры на геополитических противоречий завершился, за «игроком» пришли… В РБ появилась вторая постоянная символическая резиденция главы государства – «Дрозды – Боинг - 737-500».

Андрей Суздальцев, Москва, 15 марта 2009 года, Politoboz.com