Источник материала:

Хочется песен? Их есть у меня

Все, друзья: отныне и навеки писать и говорить о кожаных штанах Елфимова — моветон. По рукам? Я, к примеру, борщ обожаю. И что ж, мне теперь от него отказаться в пользу «буржуазного» лукового супа? Не дождетесь! Петр нам дорог и в штанах, и без штанов — в смысле дорог как артист.

Елфимова я помню еще во–о–о–о–т таким — в пору его выступлений в составе какой–то «жутко альтернативной» группы с круто «андеграундным» репертуаром. Потом он пропал у меня из виду. Потом — появился. В качестве кавээнщика сперва. Затем — одного из солистов одних из «Песняров», самых главных. И — сольная карьера звезды отечественной эстрады, стартовавшая с победы в 2004 году на фестивале «Славянский базар в Витебске». Но это не тот случай, когда молодой исполнитель, имеющий в своем творческом багаже один недоклип, пару номеров на ТВ, одну полупесню на радио и интервью в малотиражной газете, уже позиционируется олухами от журналистики сверхновой звездой вселенского масштаба. Петр и выглядел сразу же умудренным опытом, и держался на сцене так, словно за спиной годы концертных туров, и самоуверенность тут базировалась на мощном фундаменте — сильнейший, взрывной, яркий, красивый голос, который (что очень важно в песенном жанре) не спутаешь с другими. И сам Елфимов был на загляденье: крашеный блондин, что никогда не ставилось ему в укор, лицо — будто с обложки журнала для настоящих мужчин, стройный, с каким–то знанием многого и многих во взгляде, аккуратист. Мечта тысяч поклонниц. Конфетка. И никаких тебе скандалов, и примерный семьянин, и патриот своей страны, и фанат своего ремесла, и продюсерская бригада у него такая, что обидевшему артиста (хотя бы и ненароком) мало не покажется. И смотришь ты на все это великолепие, и вдруг подкрадывается к тебе подленькая мыслишка, просыпается в голове твой персональный Жванецкий и шепчет: «Пусть будет изобилие, пусть будет все! Но пусть чего–то не хватает!» Настолько в Петре все хорошо, что хочется чего–нибудь такого нехорошего, самую малость гнильцы: пусть он ногти грызет на ногах или в общественном транспорте принципиально не уступает сидячее место беременным женщинам и пожилым людям. Тогда мы, пресса, успокоимся. Скажем: «Гад после этого всего Елфимов» и снова будем его слушать. Лично я, как увижу певца по телевизору, вскакиваю с дивана, сажусь на стул, выпрямляю спину и осматриваю рубашку в поисках прицепившейся к ней нитки. И — внимаю, внимаю, внимаю. Впрочем, «косячок» один в команде Петра и в нем самом наблюдается: нелады с чувством юмора — когда любая шутка в адрес Елфимова принимается ими за недружественный выпад. Ну и сущая мелочевка. Петр — он кто как музыкант? Поп–артист, исполнитель романсов, рок–н–ролльщик? И я не знаю. И похоже, Петр не знает. Бросает его то туда, то сюда. И метание такое на пользу Елфимову не идет. Определился бы со стилем — глядишь, и появился бы у него большой хит, общепризнанный. А так... средненький набор песен, спетых талантливым человеком. Иногда кажется, что хочет он привить нашей эстраде поп–хард–рок–вкус, так как его вокальные данные, на мой слух, наиболее полно раскрываются в этом амплуа. Только я не уверен, что хард–рок, даже в причесанном формате, нужен белорусскому телеэфиру. К тому же он у Елфимова — из столетия прошлого, из самых что ни на есть 70–х, и современному поколению слушателей он вряд ли будет массово интересен. И еще безделица: кто он, слушатель Петра?..

Уж точно не слушатель группы «Крама» — кондовый ритм–энд–блюзовый и рок–меломан. «Краму» обидеть тоже всякий может, ибо проблемы с песнями — и ее удел. Она — как та российская группа «Воскресение», которая из года в год поет на концертах одни и те же песни, периодически меняя их аранжировки, в дискографии московских музыкантов из студийных альбомов — ровно три штуки почти за тридцать лет существования (тут «Крама» их «сделала»). На концерт «Крамы» при всем уважении к коллективу и его высокому профессиональному уровню идти не хочется, ибо ты знаешь, что тебе споют в две тысячи пятьдесят восьмой раз про бегущего хлопца; про там, где наливают; про Стэфку. Кстати, проблема «прошлого века» характерна и для звука «Крамы»: музыканты ансамбля — классики, а не авангардисты, они уже нашли свой аккорд, и пусть репетируют те, кто играть не умеет. Публика группы — публика озабоченная и озадаченная и другими, параллельно–перпендикулярными жизненными ценностями, да и просто вымирающая. Ее все меньше (и при забитом зале), и, действительно, к чему тогда сочинять новые песни? «Крама» — это наша ностальгия, но она и всегда с нами, ее потрогать можно, топнуть ногой в такт. Колоколам еще рано звонить...

Рисунок Олега КАРПОВИЧА, "СБ".

Автор публикации: Олег КЛИМОВ