Инновационный путь развития Беларуси – «лапша на уши» вместо изобретений

За последние пару лет ставшее избитым и повторяемое чиновниками решительно всех уровней клише «инновационный путь (как вариант «рельсы», «характер») развития» страны, экономики, отрасли, предприятия, утратило сколько-нибудь осмысленное значение. Честно говоря, такое злонамеренное злоупотребление позитивной риторикой от лукавого. Неужели кто-то всерьез возьмется оспаривать, что любое правительство, любой страны, любого периода, разумеется, очень желало бы максимального внедрения прогрессивных технологий, научных разработок, изобретений и т.д.?! Это было всегда. Вопрос только в том, как кому это удавалось…

Вообще-то «инновации» - это дань не столько англо-саксонской лингвистической экспансии, сколько пиар технологиям, которые «любят» обновление терминологии. А пиар в том и заключается, что именно сегодняшнее руководство должно ассоциироваться с теми преимуществами, которые дает некий новый «инновационный путь развития». Но в отличие от пиар, с самими инновациями намного труднее.

Прошел месяц со вступления 9 марта 2009 в силу указа №123 «О некоторых мерах по стимулированию инновационной деятельности в Республике Беларусь». Указ невозможно рассматривать вне контекста так называемой либерализации. Придворные «политические журналисты», как они сами себя определяют, убеждают нас, что это свидетельство гибкости президента.

Я бы сказал, что это осознание приближения к тупику и попытка снять с себя ответственность за создавшееся положение. Сколько лет регулировали, «наводили парадак», брали все под «жэстачайшы контроль», не пускали, не давали и т.д., а потом вдруг сразу и все можно! Озвученный Лукашенко «месседж» «мы (государство) сделали все», теперь надо только работать - вопиющий цинизм. Ведь вы делали все, чтобы прийти к нынешнему положению дел, а теперь, отказываясь от собственных «достижений», вместо «извините» говорите «работайте».

Многое из того, чем государство «облагодетельствовало» свою инновационную инфраструктуру, нормальным человеком воспринимается как само собой разумеющиеся. Вдумайтесь в текст указа:

«Унитарным предприятиям разрешается самостоятельно определять (!) объемы и (!) виды закупаемых материалов». Может быть так называемые курирующие органы сами могут определять, из каких и скольких материалов появляются новые разработки!?

«Они также освобождаются от обязательной продажи валюты, уплаты сбора в республиканский фонд поддержки производителей с/х продукции и обложения ввозными таможенными пошлинами на оборудование, предназначенное для выполнения НИОКР». А как же иначе!? Неужели организация - разработчик может заплатить таможенные пошлины, делающие Беларусь, возможно, самой дорогой страной СНГ, избавиться от валюты, да еще поддержать с/х!?

Право в течение трех лет с момента начала производства наукоемкой продукции отчислять до 2% выручки от ее реализации исполнителям научных разработок с отнесением данных отчислений на себестоимость продукции, безусловно, благое намерение, но только время покажет, насколько искреннее.

Главное же в том, что указ №123 в принципе не решает проблем, препятствующих внедрению инноваций.

На западе 80% предприятий отвечают критериям инновационно-активных. По нашим собственным данным (разумеется, широко не афишируемым) в РБ этот показатель составляет всего 18%. Уровень коммерциализации результатов НИОКР по критерию числа успешных проектов составляет 20% в ЕС, 30% в США и около 1% у нас. Правда, по кол-ву кандидатов или докторов на душу населения мы вполне на равных. Об этом говорится охотно. Руководство страны прекрасно осведомлено о таком несоответствии. Вспомним не дежурные поздравления по поводу юбилея НАН, а ее совершенно заслуженную критику со стороны Лукашенко в контексте сравнения эффективности НАН и Объединенного института машиностроения. Можно напомнить чего в его глазах стоят кандидатские, когда он говорил о признании дипломов духовных образовательных учреждений…

Но «показуха» в науке, как и в экономике, похоже, все же важнее. Инновационное развитие определяется не количеством всевозможных технопарков, центров трансфера технологий, бизнес-инкубаторов, а условиями, в которых они работают. А условия далеко не самые лучшие.

Некоторые ограничения незыблемы. У государства всегда нет денег. Материально-техническая база научных организаций изношена до предела. Треть принадлежащих им зданий и сооружений имеет износ более 60%, а половина – более 40%. Оснащенность научным оборудованием в расчете на одного исследователя в Беларуси в десятки раз меньше, чем в развитых странах мира. Более 60% приборов имеют возраст свыше 15 лет, в то время как их моральное устаревание наступает после 3-5 лет эксплуатации. Доля накопленной амортизации активной части производственных фондов, достигла 85% при среднегодовом коэффициенте обновления всего 5%.

Другие ограничения устранимы. Рано или поздно руководящий состав научных учреждений и инновационных структур должны осознать, что маркетингом и коммерциализацией научной, как и любой другой продукции, должны заниматься не столько они сами, сколько менеджеры, способные делать это лучше. В России, кстати, есть однозначное свидетельство осознания этой проблемы. Не так давно в МГИМО создана магистратура по подготовке менеджмента в области военно-технического сотрудничества. Там поняли, что талантливый конструктор не обязательно талантливый маркетолог.

И все же главный «тормоз» - неработающая цепочка государство – разработчик - предприятие.

Даже с имеющимися ресурсами и организационной структурой можно было бы на порядок увеличить количество внедряемых инноваций. Если бы было доверие к государству.

В разное время автору приходилось лично близко знакомиться с некоторыми белорусскими разработками, одна из которых реально относится к так называемым «не имеющим аналогов в мире», еще две с уверенностью можно отнести к уникальным на постсоветском пространстве, аналоги есть только в самых развитых странах. Такой «рейтинг» - мнение иностранных, в том числе западных экспертов. Примечательно, что все имеют двойное назначение. И еще общее у этих разработок то, что все они – продукт частного бизнеса, который не применяется или применяется в минимальной степени у себя дома. Причина – «у нас лучше не высовываться». Зато есть веские основания полагать, что одна из них используются… Национальным агентством безопасности США, правда, тоже ограниченно.

Лично мне трудно осуждать такое недоверие государству, так как нет доверия к тем, кто всегда пытался сам все контролировать и всем управлять.

С другой стороны, при нынешнем политическом курсе нашим предприятиям новые разработки не нужны. Для них главное – соответствовать доведенным сверху показателям. Зачем что-то внедрять, добиваться значительного роста, если в следующем году такой, а может и вообще, рост невозможен? Ведь прогноз у нас ставится от предыдущего года. Грубо говоря, если талантливый руководитель предприятия, внедрив передовые решения у себя на производстве, обеспечит, например, рост +50%, а в следующем году, разумеется, не сможет дать не только административно требуемых +10%, но даже и +2% - у него будут крупные неприятности с «кураторами». С другой стороны, если его бездарный коллега просто «нарисует» по +10% в год – он будет «в передовиках».

Эта проблема усугубляется отвратительной славяно-коммунистической коррупцией. В Беларуси ее иногда называют «клановостью». Если человек не из «своей» научной школы – его разработка имеет шанс на успех только в том редчайшем случае, если по каким-то причинам она совпадает с клановыми интересами лиц на высших постах. И подбор персонала. Ведь не секрет, что от КГБ до МТЗ на «теплых» должностях «сидят» семьями, не зависимо от способностей и результатов работы.

Таким образом внедрение многих разработок оттягивается на годы, а возможно они просто устаревают, так и не появившись на производстве.

Переход Беларуси на инновационный путь развития, несомненно, попытка в правильном направлении, но авторы этой концепции должны понимать, что основные вызовы лежат вовсе не в инновационной сфере.

Юрий Яковлев, 6 апреля 2009 года, AFN.by