Владимир Тышкевич: Полярники – люди особого сорта. Гордые и независимые

Источник материала:

14 апреля 2009 Общество
Радио TUT.BY Участник первой белорусской антарктической экспедиции, научный сотрудник института природопользования НАН РБ, кандидат биологических наук Владимир Тышкевич - в прямом эфире Радио TUT.BY.

Полный вариант беседы слушайте тут

Когда состоялась эта экспедиция? И какая задача ставилась перед участниками? Флаг на Полюсе установили?

Первая белорусская экспедиция в Антарктику состоялась в 2006 году. Началась в конце января и закончилась в середине апреля. Флаг, как заявочный столб, конечно, установили - мы же были первой национальной командой. А задача была - посмотреть и выяснить возможности разворачивания собственной станции. Меня там больше всего интересовала логистика, то есть, сможем ли мы сами работать и зимовать в Антарктиде? Оказалось, что, при некоторых условиях, несомненно, сможем.

А почему вы согласились отправиться в Антарктику?

Так вышло, что на тот момент я был единственным, не только в Беларуси, но и в России, кто побывал на длительной зимовке на Северном Полюсе, на дрейфующей станции. За год той зимовки я, можно сказать, получил пятилетнее образование полярника.

Кстати, когда происходила спасательная операция по снятию полярников с дрейфующей станции "Северный Полюс-32", под которой раскололась льдина, - что вы ощущали? Верили в то, что вас спасут?

Что может ощущать в такие моменты человек? Только чувствовать себя песчинкой на фоне божьей воли. Мадам Арктика просто одним пинком сбросила своих поработителей. Но в спасение, конечно, верили. Погода была плохая, видимости никакой, но полярники - люди особого сорта: пока есть GPS-ка, пока работает спутниковый телефон, даже в состоянии шторма или тумана он наведет на себя судно или вертолет. Полярник этому обучен. Сутки мы дрейфовали на льдине, а уже через пару часов после нашего спасения льдина ушла под воду.

Возвращаясь к арктической экспедиции - а там было тяжело? Какие там были условия? Как вы передвигались? Где ночевали?

Мы старались ночевать на полярныхстанциях, чтобы оценить бытовые условия - сможем ли мы создать такие же на собственной станции. Есть места, где без авиации я не вижу возможности открыть собственную станцию, потому что топливо туда на тягачах придется тащить от залива более чем за 100 км. А в Антарктике каждый такой поход - это подвиг. В тех условиях ни техника, ни человек не выдерживают. Да солярка - и та на морозе в желе превращается. Если заглушил тягач, ты его уже не заведешь. И вот на ходу, на морозе, в случае чего вся эта техника ремонтируется… поистине, люди, которые там работают - это, своего рода, герои.

А какие у вас там бытовые трудности возникали?

Для любого, кто работает при низких температурах, очень часто ощущается недостаток таких бытовых условий как возможность принять душ или даже нормально сходить в туалет. Не хватает нормальной пресной воды для бытовых нужд. На станции "Новолазаревская", например, вода качается насосами из так называемых ледниковых озер. А на "Мирном" или на "Прогрессе" используют снегоплавильни. Там люди пьют расплавленный лед, в котором не хватает необходимых микроэлементов, от чего случаются такие неприятности как болезни…

Ощущается ли там присутствие пресловутой озоновой дыры?

Вы знаете, в Арктике или Антарктике я меньше всего думал об озоновых дырах. Там работает специальное оборудование, которое измеряет озон. Поначалу каждый вечер мы спрашивали у метеоролога: ну что там, как обстановка? Он отвечал: да не вижу я никаких проблем, все в пределах нормы. Так что факт озоновой дыры и ее дурное влияние на состояние среды, я бы сказал, несколько преувеличен. Но нужно работать, исследовать. Для этого и создаются новые приборы, чтобы получать более точные результаты. Вообще, о глобальных изменениях климата сложно говорить однозначно. Да, я видел, например, как от материка откололся айсберг размером с три десятка футбольных полей. Ну и что? Это ни о чем не говорит. Ледники сходят с материка, но это не значит, что внутри Антарктиды не аккумулируются новые. Дело в том, что человечество просто не знает достоверно даже о том, что было в Антарктиде 400-500 лет назад, и сегодняшние явления просто не с чем сравнить. А за такой короткий период метеонаблюдений - какие-то 200 лет - делать какие-то серьезные выводы, я считаю, преждевременно.

Вопрос от слушателя: "Неужели сейчас идет такая плотная война за возможность иметь в Антарктиде хоть что-нибудь? Что дает Беларуси участие в таких проектах?"

Даже если не рассматривать какие-то политические интересы, это хорошая возможность продемонстрировать возможности белорусской науки в рамках мировой климатологии. У нас и оборудование могут разработать и произвести, и подготовленные люди есть, но, к сожалению, нет единой национальной концепции научных исследований в Антарктиде, поэтому мы, фактически, никуда не движемся. А мы могли бы сделать там то, что не удается другим - наладить качественный мониторинг процессов, происходящих в Антарктиде. И потом, почему мы должны быть пешками в чужой игре, покупать чужие данные, если мы можем получать собственные? Сейчас в мире торгуют квотами на загрязнение воздуха, и Киотский протокол, и невероятное множество всяких конвенций… неплохо было бы самим оценить, насколько они нам нужны и соответствуют ли они национальным интересам. Повторюсь: не должна наша нация быть пешкой в чьих-то ловких руках. Мы должны иметь собственное мнение, в том числе и в Антарктиде.