Юлия Буравкина: "Я вышла за Генадзя против воли матери"

Источник материала:

7 мая 2009 Культура
Татьяна ШАХНОВИЧ, Комсомольская правда в Белоруссии 9 мая Геннадий Буравкин и его жена Юлия отметят золотую свадьбу. Пышного торжества не получится (Геннадий Николаевич недавно перенес операцию на сердце и пока находится в больнице), но юбиляры обещают обязательно собрать самых близких людей на своей даче в Крыжовке и угостить фирменным шашлыком. А пока рассказали "Комсомолке", как проходила их свадьба полвека назад. Геннадий Николаевич раскрыл нам секрет:
когда будущая теща узнала о свадьбе, она побила дочь,
и Юлия убежала из дом через окно.На встречу спадарыня Юля пришла с младшей пятилетней внучкой Машей, которая более часа тихонечко просидела на скамеечке, вслушиваясь в негромкий бабушкин рассказ… - Познакомились мы с Генадзем в студенческие годы на радио БГУ. Я была диктором, а Генадзь - журналистом. Первый год мы просто дружили. Я, конечно, ему нравилась, но он мне - не очень. Он же был деревенским парнем. Я его помню в таких темно-синих шароварах: штаны, внизу застегнутые на пуговицу. И кофточка, по-моему, "бобочка" называлась. С двумя карманами на груди, воротничок на пуговичках… - А как Геннадий Николаевич делал вам предложение? - Дело в том, что Генадзь серьезно заболел. После гриппа у него началось осложнение, его положили во 2-ю больницу. И там обнаружили туберкулез. Я не могла его оставить в такой ситуации и ходила к нему каждый день. Его нужно было кормить. Он мне отдавал свою стипендию, и я покупала ему еду. Когда его немного подлечили, настал тяжелый момент. Ему делали поддувание: большую железную иглу втыкали между ребер и вдували в легкое воздух. Плевра приставала к дырке и дальше не разрасталась. И это делали не один раз, а постоянно через определенное количество дней в течение семи лет. И его нужно было беречь: хорошее питание, теплая одежда, ноги в тепле… Уход, как за ребенком. - И предложение он сделал вам именно тогда? - Опять ты со своими формулировками! Предложение, кольца, платья, ухаживания, подарки… Не было тогда ничего этого. Максимум, что кавалер мог подарить любимой, - 100 грамм сахарных подушечек (смеется). Генадзь…
Фото: из семейного архиваНо стихи Генадзь читал. Прямо со сцены. И однокурсники потом оборачивались на меня: "О, пошла "дарагая нецалаваная…". Расписались мы 9 мая. Того загса на улице Энгельса напротив Дома учителя уже нет. Мы пришли пешком. Со мной была свидетельница и университетская подруга Вера Демакина (мы и сейчас дружим), а со стороны Геннадия Николаевича был Николай Егорович Матуковский (драматург. - Ред.) Николай Егорович был старше нас, уже работал и после росписи он повел нас… перекусить. На том месте, где сейчас "Макдональдс", была столовка. Он купил нам модное тогда болгарское вино "Гамза" и каждому по порции пельменей. Такой был наш праздничный стол (смеется).  - А на самой свадьбе, наверное, было все, как положено: платье, застолье…  - Нет, не было ни того, ни другого. Я выходила замуж наперекор воле моей матери. И когда мы, взявшись за руки, объявили моим родителям о нашей свадьбе, мама была в шоке. Она на весь двор кричала по мне, как по покойнице… Это был ужас. - Она хотела для вас, умницы-красавицы, лучшей партии?  - Да. А тут неизвестно что, деревенщина.  Но все кавалеры, которые пытались за мной ухаживать, были неинтересные, скучные и, кроме футбола и пива, ничем не интересовались. А Генадзь рано увлекся беларушчынай, и мне это очень импонировало. К тому же он был поэтом, и в моих глазах это поднимало его над обыденностью.  - Неужели вы, перечисляя достоинства жениха, не смогли уговорить маму?  - Мама была жесткой, мы не были с ней подружками. Между нами всегда была дистанция, она могла по месяцу со мной не разговаривать, причем за какую-то мелочь, которую и не вспомню. Но тогда уговаривала меня она: "Не выходи замуж, давай с тобой съездим на юг, все пройдет…". Но мы с Генадзем ушли. А когда я пришла ночевать, у двери стоял собранный чемодан и свернутый ковер. И мы с Генадзем поселились в семиметровой комнате чужого деревянного дома.  …и Юлия.
Фото: из семейного архива- А на свадьбу мама пришла? - Пришла. И в свадебной речи заявила, что "дочери должны слушаться своих матерей". Это вызвало ропот наших друзей… Но мама пришла с подарком - принесла белые босоножки на танкетке, которые я и обула. А платье на мне было обыкновенное - розовое с белым. Генадзь, добившийся своего, был более спокойным. Я же была еще совсем девчонкой - 19 лет, первый мужчина… На нашей свадьбе было единение двух курсов: 5-го журналистского и 3-го филологического. Праздновали в общежитии на Бобруйской, где жил Генадзь. Денег у нас не было, и мы ничего не готовили. Зато друзья нарезали большой тазик винегрета.  И еще написали поэму: "Народ там быў усё не такоўскі, сам Ніл Гілевіч, Матукоўскі…"Были танцы под гармоник… - Как долго вам пришлось ютиться в семиметровой комнатушке?  - Года три. Платили за нее 150 рублей в месяц. Там помещались кровать, тумбочка и шкаф. Чтобы сводить концы с концами, сразу после окончания университета Генадзь устроился стиль-редактором в журнал "Коммунист Беларуси", получал зарплату около 800 рублей. Свою жилплощадь получили только спустя несколько лет.
- Примирение с мамой произошло? - После свадьбы она не общалась с нами несколько месяцев. А перед Новым годом с Украины приехала моя бабушка Василиса Алексеевна (она меня растила в детстве и очень любила). Приехала и устроила маме скандал: "Диты побралися, а шо ты робиш?!". Бабушка принесла нам шесть тарелочек и конфеты. Посмотрела, как мы живем, и позвала к маме на примирительный обед.  Но мама и потом была к Геннадию сурова. Но после того как он уже стал известным, она с ним смирилась.  - Может быть, попросила прощения за свое предыдущее поведение? - Что ты! Ничего такого и близко не было… - После свадьбы Геннадий Николаевич изменился? - Первые годы были счастливые, мы любили друг друга. А потом началась любовь к друзьям, литературе, выпивке… И я начала нервничать.  - Психологи объясняют постепенное охлаждение супругов кризисами семейной жизни. - Но мы тогда об этом не знали. Семейная жизнь - большой труд. Все было: и радость, и печаль, и слезы. Но мы вырастили двоих замечательных детей и четверых внуков. И в определенный момент наш брак преобразовался в союз, который уже невозможно разрушить. Что бы ни было… Страсть очень быстро уходит, но остается уважение, теплота, поддержка.  
Геннадий Николаевич дружил со многими известными людьми. С Виктором Вуячичем (слева) и Игорем Лученком (в центре). Фото: из семейного архива. Но, что бы ни было, Генадзь всегда был принципиален, честен, мужественен. Это основное, что я в нем уважала и уважаю. Он всегда очень переживал за страну. В последние годы он чувствовал в себе силы что-то сделать для народа и для страны. А его отбрасывали в сторону, как ненужную галошу… У него все это накапливалось внутри и в результате вылилось в инфаркт. Он настоящий гражданин своей страны, переживал и переживает за все происходящее в Беларуси. Юлия Буравкина о том, что любит муж Любимое блюдо: яичница с мукой и молоком, драники.  Любимая одежда: больной вопрос. Сколько я ни покупала ему красивые фирменные свитера, он все равно предпочитает пиджак, рубашку и галстук. И даже на дачу.  Любимая пора года: осень. Мы с внуками в конце августа уезжаем в Минск, а Генадзь два месяца - сентябрь и октябрь - там один. Топит печки и наслаждается природой. Она его подпитывает и вдохновляет.  Любимые фильмы: "Операция "Ы", "Карнавальная ночь", "С легким паром!". 
Буравкины с сыном Алексеем, внуками, дочерью Светланой и невесткой (вверху). Фото: из семейного архива. ИЗ ДОСЬЕ "КП" Генадзь Буравкин известен своими хитами "Калыханка", "Зачарованая", "Белы снег", "Матылi". Работал собкором газеты "Правда" по Беларуси, редактором журнала "Маладосць", председателем Гостелерадио БССР, был постоянным представителем РБ при ООН. Первая должность Юли Буравкиной - корректор издательства "Народная асвета", последняя - директор этого издательства.

Теги: Минск