Владлена Функ: идет борьба за большие деньги

Источник материала:

11 июня 2009 Общество
Белорусские новости Владлена Функ, осужденная вместе с американским юристом Эмануилом Зельцером и отбывшая свой срок, в эксклюзивном интервью "Белорусским новостям" раскрывает сенсационные подробности своего дела.



— Владлена, впервые после своего освобождения из белорусской тюрьмы вы заявляете о готовности ответить на все вопросы прессы, несмотря на подписку о неразглашении материалов уголовного дела. Почему?

— Потому, что Эмануил Зельцер объявил голодовку в белорусской колонии и фактически готов умереть, чтобы доказать свою невиновность. Ведь ему до сих пор даже не выдали копию приговора! Я считаю, что, предав огласке подробности дела, увеличиваю его шансы выжить. И я отдаю себе отчет, что за это мне грозит уголовная ответственность.
 
— Итак, как вы с Зельцером оказались в Минске 12 марта 2008 года? По своей воле?

— Нет. 11 марта мы были в Лондоне в командировке, встречались с другими адвокатами. Борис Березовский, который последние годы живет в Великобритании, узнав о нашем приезде, очень настойчиво просил встречи с Эмануилом. Напомню, что Зельцер до сих пор является адвокатом по вопросам наследства Бадри Патаркацишвили. Березовский говорил, что у него есть притязания на 50% этого наследства. При этом по завещанию по 25% получают обе жены Патаркацишвили, а 50% распределяется между детьми и родственниками. Зельцера среди наследников, конечно, нет.

Эмануил несколько раз отказывался от встречи с Березовским, ссылаясь на занятость, но в какой-то момент все-таки решил с ним встретиться. Я предполагаю, что во время этой встречи, на которой присутствовали и другие люди, нам что-то подсыпали в еду или напитки. Кто это сделал, пусть разбирается следствие… Но в итоге я очнулась в самолете Березовского, который летел в Минск, рядом без сознания был Зельцер. 

Э.Зельцер является адвокатом гражданина США Джозефа Кея — дальнего родственника грузинского бизнесмена Бадри Патаркацишвили. После смерти 12 февраля 2008 года Патаркацишвили Дж.Кей предъявил документы, согласно которым он назначен исполнителем завещания умершего. Документы были составлены Зельцером, однако родственники Патаркацишвили объявили их подделкой, после чего Зельцер был задержан в Минске. Предполагается, что Зельцер прилетел в Беларусь по делам, связанным с завещанием Патаркацишвили. Между тем, суд Тбилиси в мае и в феврале (повторно) признал Кея исполнителем завещания, подтвердив тем самым подлинность документов.

Родственники Зельцера обвиняют в причастности к его аресту компаньона Патаркацишвили — российского бизнесмена Бориса Березовского. По их информации, тот приезжал на судебный процесс в Минск для дачи показаний и посещал Зельцера в следственном изоляторе КГБ. Березовский и официальные белорусские структуры не подтверждают и не опровергают эти сведения.
— Оригинал завещания Патаркацишвили у вас был с собой?

— Оригинал завещания находился у Эмануила, но я не знаю, был ли он при нем во время перелета в Минск. Тем не менее, с 11 марта 2008 года в Лондоне этот документ больше никто не видел.
 
— Где и как вас задержали?

— Когда мы приземлились в Минске, в салон самолета вошли люди в штатском и силой меня вытащили в машину с закрытыми окнами. Никто не объяснил, куда меня везут, по какому вопросу и что с Зельцером. Привезли сразу в КГБ, где я находилась с 12 марта до ноября.
 
— Как с Вами там обращались?

— Никто ничего не объяснял, на каком основании я задержана, как будто я была в заложниках. Через 8 дней мне разрешили встречу с адвокатом Дмитрием Горячко. На все просьбы о встрече с представителем российского консульства или о звонке родственникам мне говорили, что это не положено. На допросах от меня требовали подписать заявление о том, что Зельцер и Джозеф Кей (дальний родственник Патаркацишвили, назначенный распорядителем его наследства. — БелаПАН) — мошенники, которые подделывают документы. Только в этом случае мне обещали "чем-нибудь помочь", иначе, мол, дело дойдет до суда, а КГБ не может себе позволить, чтобы по их делам выносились оправдательные приговоры, поэтому меня ждет срок в белорусской тюрьме. Что в итоге и произошло.

Думаю, ни для кого не секрет, что в следственном изоляторе КГБ видеонаблюдение и прослушивание ведется 24 часа в сутки. Первый месяц в камере я была одна, а потом на 2 недели ко мне подсадили женщину, которая целенаправленно пыталась выяснить, что я знаю. Она убеждала меня, что я должна сотрудничать со следствием, иначе, мол, не избежать насилия. "Предупреждала", что однажды меня отведут в подвал, где изнасилуют сразу восемь мужчин.

— В какой форме проходили допросы?

— Мне изначально говорили, что моя персона КГБ особенно не интересует, им нужны другие люди и лучше "по-хорошему все подписать". Также мне дали понять, что Березовский дружен с высшим руководством страны.

Я думаю, Зельцер как юрист Патаркацишвили представляет огромную опасность для Березовского, который хочет получить контроль над наследством. Во всех демократических странах вопросы подобного рода решаются в судебном порядке — Эмануил имеет достаточно доказательств, что у Березовского нет прав на наследство Патаркацишвили.

На третий день мне сделали показательную экскурсию по изолятору КГБ и на экране показали комнату, где, как я понимаю, проходил допрос Зельцера. Судя по позе, он находился в бессознательном состоянии: с опущенной головой сидел на стуле, двое охранников держали его за плечи. Выглядело так, что если они отпустят его, он упадет на пол. Еще один человек держал перед ним контейнер с лекарствами. Мне сказали, что Зельцер получит лекарства, когда подпишет полное признание в том, что он и Кей подделали завещание Патаркацишвили.

— Как проходил суд?

— В закрытом режиме. Это якобы требовалось, чтобы сохранить инкогнито свидетелей от гособвинения, в том числе Березовского, который в России считается преступником и разыскивается по линии Интерпола.

В зале суда Березовский появился в сопровождении вооруженной охраны. По сути, он ничего не мог показать по обвинению в коммерческом шпионаже. По его словам, Бадри Патаркацишвили имел инвестиции в размере 150 миллионов долларов США в нефтеперерабатывающей отрасли в Беларуси. Якобы они были вложены в предприятие "Нафтан". Эти показания были словесные, соответствующие документы не предъявлялись. Однако суд в Нью-Йорке имеет информацию обо всех активах Патаркацишвили: в Беларуси у него собственности нет.

— А какое этот факт имеет отношение к вашему обвинению?

— Я до сих пор не поняла, даже отбыв свой срок. Обвинение в коммерческом шпионаже основывалось на показаниях некоего Шестакова. Первый раз я увидела его на одном из допросов. В деле Шестаков проходил как свидетель, однако на самом суде его не было. Из его показаний следовало, что во время встречи с ним Зельцер предлагал ему взятку за конфиденциальную информацию о нефтеперерабатывающей отрасли Беларуси и, в частности, об активах и имуществе, принадлежащих Бадри Патаркацишвили.

Мы все отрицали — и сам факт встречи с Шестаковым, и заинтересованность в подобной информации. Сейчас достоверно известно, что у Патаркацишвили нет собственности в Беларуси. Но как я могу что-то опровергнуть? Шестаков говорит, что Зельцер предлагал ему взятку, Зельцер говорит, что вообще его не знает. Суд счел показания свидетеля более правдивыми... А мне кажется, летом я узнала "Шестакова" по фотографии в газете: это высокопоставленный белорусский чиновник, и у него другая фамилия.

По второму обвинению — в использовании заведомо поддельных документов — речь шла о завещании Патаркацишвили, которое было составлено 14 ноября 2007 года в Нью-Йорке и якобы было подделано Зельцером и Кеем, которые сами согласно этой бумаге ничего не получают. Более того, в грузинском суде после двух апелляций, подробных заседаний со свидетелями и экспертами было доказано, что завещание подлинное. Наш адвокат Дмитрий Горячко привез это решение грузинского суда, но судья не включил эти документы в судебное дело.

Оригинал завещания Патаркацишвили в деле не фигурировал, нас судили за отсканированную копию, которая была в компьютере Эмануила. Горячко говорил о том, что по белорусскому законодательству копия не может рассматриваться как официальный документ, потому что не обладает подлинными печатями и подписями.

Но у меня создалось впечатление, что доказательства нашей невиновности никого не интересовали. Великий философ Гегель говорил, что степень факта часто важнее, чем сам факт. Похоже, что как раз это относится к Беларуси: люди знают о несправедливостях в стране, но просто не понимают их степень.

Сейчас история продолжается: адвокат Эмануила сделал запрос в Мингорсуд, нужен документ, чтобы рассмотреть вопрос, подлежит ли Зельцер амнистии, а документ идет из Минска в Могилев уже три недели…

Я понимаю, что за всем этим стоит борьба за большие деньги, в которой могут быть замешаны белорусские чиновники. В разных странах идут суды, наследство Патаркацишвили пока еще никто не получил. Если Зельцер выйдет на свободу, то будет больше шансов, что это наследство распределят справедливо и согласно воле покойного.

Теги: Минск, Могилев