Военная реформа эпохи Лукашенко

Источник материала: 21.by

Призыв в Белоруссии – это конкурсный отбор
2009-06-26 / Игорь Плугатарев - Журналист, полковник запаса

Солдаты – элита белорусской молодежи.
Фото Reuters

Наметившееся охлаждение отношений между Российской Федерацией и Республикой Беларусь поневоле подталкивает к выводу: знать, очень уверенно чувствует себя в кресле главы государства президент последней Александр Лукашенко, если не поостерегся пойти на конфликт с Москвой. Что ж, это действительно так. Во всяком случае автор данного материала не сомневается: белорусские военные, например, верная опора батьки. Почему? По многим причинам.

ВЗЯТКА ЗА… ПРИЗЫВ

В Белоруссии в мае стартовал очередной – весенне-летний – призыв, который продлится до сентября. Эти кампании столь разительно отличаются от «забривания» в России, что даже сравнивать некорректно. Достаточно сказать, что если у российских военкомов-мздоимцев с началом призыва – очередная «горячая пора» для получения дополнительных доходов за способствование в «откосе» от армии «особо желающим», то в Белоруссии потенциальные юноши-рекруты пытаются давать взятки за то, чтобы их… призвали в национальные вооруженные силы. В Минске буквально не знают, что делать с наплывом призывного контингента, который не «бегает» от армии, а напротив – «ломится» в нее. Но это явление, наблюдаемое вот уже который год, порождает свои неведомые доселе проблемы.

Насчет «взяток за призыв» в Белоруссии – не шутка. Зарегистрированный случай, правда, был один, в тенденцию дело пока не обратилось, но сей факт столь же экстравагантный, сколь и подчеркивающий положение дел с призывом у соседей. Случилось оное в 2007 году. Один из райвоенкомов Минска заявил особенно ретивому парню, который, ну, очень стремился исполнить свой конституционный долг: «Дашь на лапу – призову». Когда офицер «хапнул», его прихватили с мечеными купюрами на энную сумму спецы по борьбе с коррупцией. Дальше – позор, суд и тюремные нары. Впрочем, сегодня «дикую» историю эту по прошествии всего-то двух лет рассказывают и по-иному. Мол, парень, услышав, что ему «призыв не светит», сам предложил военкому взятку, но тот благородно возмутился и «настучал» на наглеца куда надо. В результате никто не «сел». Так или иначе, а «взятка за призыв» запечатлелась в памяти «общественного мнения» как случай из разряда курьезных.

Проблема «большого призыва» возникла в Белоруссии сразу, как только численность армии была сведена до 50 тыс. военнослужащих (это произошло на рубеже 2003 года). Суть ее в том, что реальная потребность в призывниках в стране многократно меньше, чем парней, которым приходит пора становиться под ружье. Причем эти 18-летние отнюдь не такие, как в России (по образному выражению одного из военкомов, «через каждых ноль целых пять десятых призывника дистрофичные да рахитичные»). А большинство, что называется, – «лоси будь здоров»! И «откосить» из них, если кто-то и мечтает, то таковых – раз-два и обчелся!

Как отмечают в Минобороны РБ, «наличие призывных ресурсов, состоящих на учете в военных комиссариатах, позволяет отобрать для комплектования белорусской армии молодое пополнение с наиболее высокими показателями состояния здоровья и морально-психологических качеств».

«КУДА ВАС СТОЛЬКО?»

В начале этого года на оnline-конференции в национальном информагентстве БелТА представитель главного организационно-мобилизационного управления (ГОМУ) белорусского Генштаба полковник Андрей Мурашов озвучил такие цифры: «На срочную военную службу зимой текущего года подлежат призыву более 86 тысяч молодых людей. Учитывая потребности вооруженных сил и других воинских формирований Беларуси, на их укомплектование планируется направить около 10 тысяч человек».

То есть 76 тысячам скажут: «Извините, сынки, и рады бы призвать вас, да не можем – армия у нас не резиновая. Может, через полгода-год вам и повезет». И это от ворот поворот – не «дистрофикам и рахитичным», ибо не они составляют подавляющее большинство непризванных. Так, по сообщению ГОМУ белорусского Генштаба, в январе прошлого года в войска также было отправлено около 10 тыс. новобранцев. В ходе того призыва было предоставлено около 75 тыс. отсрочек, из них почти 82% – для продолжения образования (что, в свою очередь, на 6,6% выше, чем в осенне-зимний призыв 2007 года). По медицинским же показаниям и семейному положению выдано примерно по 5% от общего количества отсрочек.

Так что «отсеивают» в Белоруссии преимущественно не по «болячкам». Кстати, не припомнится случая, чтобы кто-то из нежелающих служить стал «покупать себе болезнь» у члена врачебной призывной комиссии (как это опять же практикуется в России).

И так – вот уж который год.

Что касается годности-негодности к армейской службе по состоянию «крепости тела», то по этой причине «отсев» идет главным образом в южных, наиболее пострадавших от Чернобыля регионах Белоруссии. Например, по словам военного комиссара Могилевской области полковника Николая Кривчени, за последние пять лет число непригодных к воинской службе призывников «остается стабильным – от 21 до 25%, но в отдельных, подвергшихся радиационному загрязнению районах составляет до 40 и более процентов».

Но коль в целом по республике с гаком тех, из кого можно выбирать, то из немалого числа «годных» на принятие военной присяги выводят «годных из годных – дальше уж некуда!». И эти «пенки призыва» и впрямь годны во всех отношениях, включая морально-психологическое, которому в Белоруссии также уделяют весьма пристальное внимание (тогда как в России к этому давно уже проявляют мизер интереса: «годен» под ружье любой, кто более-менее не «дистрофик»)...

Поэтому, когда некая Светлана из Барановичей в рамках упомянутого виртуального общения попросила вспомнить «пару курьезных случаев о том, как парни пытались «закосить», полковник Мурашов не только «курьезного», но и «серьезного» ничего не припомнил. «Настоящие парни «не косят», – заявил он юной собеседнице. – Можно обратиться к истории – раньше девушки, особенно в деревнях, не выходили замуж за парней, которые не служили в армии».

Тут в пору бы спросить: а как сейчас – выходят за таких «неполноценных»? А куда деваться, видать, «вынуждены» выходить за неслуживших! Ибо в Белоруссии, как мы только что убедились, десятки тысяч молодых ребят, которых ввиду уже даже не избытка, а явного переизбытка призывного контингента – одного «берут», семерых-восьмерых «заворачивают» – не «забривают». И они – без преувеличения! – во многих случаях не без зависти поглядывают на тех, кому посчастливилось встать в армейский строй.

Однако что ж с такой «армией непризванных» делать?

РЕЗЕРВНАЯ СЛУЖБА

В Белоруссии было сразу нашли решение – создали так называемую службу в резерве и приравняли ее к срочной службе. На нее, согласно принятому в 2003 году закону, направляют не простых «вчерашних мальчишек», а граждан «из числа высококвалифицированных работников организаций, деятелей науки, культуры, искусства, спорта». А также и иных белорусских граждан «в случае избытка призывных ресурсов, необходимых для укомплектования Вооруженных сил и иных воинских формирований».

Но эти «высококвалифицированные» и «иные» – отнюдь не все те «оставшиеся после призыва» упомянутые выше 76 тыс. человек (впрочем, в «резервисты» по определенным причинам призывают один раз в год – летом). По словам офицера ГОМУ Мурашова, «каждое лето призывается около 3 тыс. таких призывников». Всего-то! Остальная многотысячная компания парней, получивших различного рода отсрочки, «гуляет» до следующей призывной кампании (итого с учетом лучших, отобранных для службы – 73 тыс. человек).

Служат «резервисты» кто три, кто два года, кто – один учебный год без отрыва от трудовой деятельности (прерывание которой, если бы таких «избранных» реально «забрали во солдаты», не соответствует государственным интересам, – вот как дело поставлено!). Как правило, резервная служба проходит на родственных специальностях – по профилю того или иного вуза, а потому, вне всякого сомнения, является весьма эффективным способом подготовки специалистов запаса…

Но все же, как ни осмысливай этот подход к решению проблемы переизбытка призывных ресурсов, а представить, как это так человек «служит без отрыва от производства», всё же мудрено. Во всяком случае, видимо, не с «ружьем» у станка или мольберта стоит, не в каске сидит за микроскопом, в караул не ходит во время спортивных сборов (а тем более соревнований), кашу в полевых условиях не ест. Разве что эпизодически – учения там или когда ему, считающемуся таки призванным, предлагают «нюхнуть пороха» стрельб…

Как бы там ни было, а десятки тысяч белорусских парней остаются вне постановки под ружье – им остается «лишь мечтать об армии». И это при том, что в республике реально создана такая общественная атмосфера, когда на молодого человека, который не примерил шинель, не побегал с автоматом «по холмам, по долам», смотрят, скажем так, без того пиететного уважения, коим пользуется тот, кто в полней мере исполнил свой конституционный долг перед родиной. А при приеме в органы госвласти, в милицию или в таможню прямо спрашивают: «Служил?» Нет – до свидания.

Сам Александр Лукашенко еще года три назад озаботился этой проблемой. С одной стороны, он назвал «нашим достижением то, что появился своеобразный конкурс при призыве на срочную военную службу»: «Если раньше трудно было подобрать мужчин для службы в войсках, то сегодня родители, особенно матери, сами просят взять их сыновей в армию, чтобы они там кое-чему научились». Но, с другой стороны, «к сожалению, всех мы призвать не можем».

Несколько позже автор этих строк слышал из его уст куда большую тревогу: мол, в республике складывается не совсем нормальная ситуация, когда далеко не каждый молодой человек может выполнить свой конституционный долг вооруженного защитника отечества. Сегодня очевидно, что и весьма малочисленная служба в резерве – это не панацея от такого положения вещей.

Что делать – пока не понятно. Ведь после 27 лет, согласно белорусскому законодательству, в армию уже не берут. И вскоре таких «не пацанов, но уже дяденек, не нюхавших портянок», наберется в республике уже несколько сот тысяч. И как это может отразиться на «общем морально-психологическом состоянии» государства, в настоящее время никто предположить не может. Но просматривается, что само общество вольно или невольно может «предложить» власти полностью перевести армию на контрактный способ комплектования.

КОНТРАКТ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

Представляется, что уже сейчас для этого созданы если еще не идеальные, то близкие к таковым условия. Но в Белоруссии эта мысль ныне не только не обсуждается (во всяком случае, широко и публично), но с середины 2000-х годов там «вдруг» вообще заметно охладели к практике добровольного набора.

Помнится, еще в 2005 году Министерство обороны РБ разработало «Программу совершенствования комплектования Вооруженных сил солдатами и сержантами на 2005–2010 годы». Она предусматривала увеличение численности контрактников в 2 раза. В ГОМУ тогда уточняли, что если в настоящее время (2005 год) в белорусской армии военную службу по контракту проходят около 6,5 тыс. солдат и сержантов, то к 2010 году их количество планируется увеличить до 13 тыс. «В результате солдатские и сержантские должности будут примерно на 50% укомплектованы контрактниками, – отмечали в военном ведомстве. – С учетом офицеров и прапорщиков уровень профессионализации вооруженных сил Белоруссии превысит 75%». (В 2005-м данный показатель составлял немногим более 50%).

Но тогда же разработчики названной программы признавали, что увеличение количества контрактников вызовет «еще больший переизбыток призывного ресурса, который и так уже наблюдается в республике на протяжении нескольких лет». Определенный выход виделся специалистам в сокращении сроков прохождения срочной военной службы. «В противном случае скоро государство может столкнуться с ситуацией, когда часть здоровых молодых людей просто не смогут исполнить свой конституционный долг и овладеть воинской специальностью», – беспокоились в ГОМУ. В аналогичном духе, как говорилось выше, несколько позже высказался и верховный главнокомандующий белорусской армии (видимо, не без соответствующего доклада военных).

С тех пор о данной программе не то что «забыли», но о ходе ее реализации более ни разу не упоминали. Местные СМИ, включая флагман военной печати «Белорусскую военную газету», службу по контракту «агрессивно» не пропагандировали. Разве что констатировали: мол, есть и такая у нас. Не припомнится, чтобы когда-либо позже фигурировали и показатели «всё возрастающей численности» контрактников.

Финальный в смысле выполнения программы 2010 год на носу, но, похоже, что о скорой 75-процентной профессионализации белорусской армии говорить не приходится. В 2005-м с этим не то что погорячились (это не как очевидный срыв российской программы «контрактизации» войск 2004–2007 годов и еще более удручающая пробуксовка новых планов, принятых на период до 2012 года). Белорусы выполнили бы свои планы легко и даже, если бы захотели, досрочно, но, как следует понимать, они по ходу дела учли «суровые» призывные реалии. Равно как и государственную идеологию на этот счет, согласно которой каждый гражданин страны должен ощущать себя защитником Родины.

Ныне в Минске считают, что контрактная служба возможна лишь там, где имеются дефицитные или сложные штатные воинские профессии, обучиться которым за короткий период срочной службы проблематично. Сколько в войсках таких «элитных и редких» штатных ячеек, не сообщается. Возможно, это составляет государственную тайну. Во всяком случае, автору данной статьи выяснить этого не удалось. Впрочем, как поясняет глава военного ведомства генерал Мальцев, ныне к «контрактизации», помимо упомянутого случая, прибегают еще в двух: если в армии не готовят специалистов определенного профиля (как, например, повара или водители); и в подразделениях, где количество военнослужащих минимально, – 15–20 человек.

Ничего не говорит белорусское военное руководство о том, приветствует ли оно институт сержантов, который бы поголовно состоял из «добровольцев» (и если «да», то какой уже процент их во главе отделений, экипажей, расчетов, на других младшекомандирских должностях?). Узнать это было бы актуально, ибо вольно или невольно приходится сопоставлять процессы, идущие в армиях той и другой страны Союзного государства. А в России, как известно, «профессиональное сержантство» – это одна из навязчивых «фишек», которую Минобороны РФ поставило само перед собой ориентиром на фоне полного отсутствия сколько-нибудь объективных условий для реализации этой задачи в обозримой перспективе. Решается же она, очевидно, извиняюсь, «в извращенной форме». И обнародованный опыт белорусской практики в данном аспекте военного реформирования был бы весьма кстати...

Вывод же из всего изложенного здесь может быть таким. Пока положительного в практике призыва в Белоруссии гораздо больше, чем того, что «начинает напрягать». В армии батьки Лукашенко ныне действительно служат лучшие из лучших! Потому в ней высокая дисциплина, враз на корню была изжита пресловутая «дедовщина» и не совершается резонансных преступлений (издевательства над новобранцами, побеги с оружием, расстрел сослуживцев и тому подобное, хотя различного рода нарушений хватает).

При этом белорусские реформаторы не эксплуатировали почем зря популярное ныне в России словосочетание «новый облик армии» (они даже и «не додумались» до подобного слогана). Но «новый облик» у наших соседей сегодня в полной мере существует. И он весьма импозантен (можно смело утверждать – «с человеческим лицом»), что признают многие военные эксперты в СНГ и на Западе. Белорусская армия не пугает общество; общество же на всех уровнях, начиная с главы государства, всячески поддерживает военных. Народ и армия в Белоруссии, как в советские годы, снова едины. Что, на мой взгляд, совсем не плохо.

Независимая газета