Нонна Мордюкова. Из мемуаров, надиктованных в последние месяцы жизни: «Я со Славкой Тихоновым чмокну

Источник материала:

В последние месяцы жизни Нонна Мордюкова не сидела без дела - она чуть ли не каждый день записывала свои воспоминания на диктофон, который ей подарила «Комсомолка». Теперь эти аудиокассеты хранятся в архиве, в небольшой музейной экспозиции в квартире на Рублевском шоссе, где жила народная артистка СССР. Сегодня мы впервые с разрешения сестры великой актрисы Натальи Викторовны Катаевой (Мордюковой) тоже сможем «вслушаться» в голос Нонны Мордюковой и даже уловить ее неповторимые интонации...

«...И ПРИЕМНАЯ КОМИССИЯ ВГИКа ПРОСНУЛАСЬ»

- ...45-й год - это же только что кончилась война, и я уже дунула на вокзал. Ой, мама говорит: «Доченька, ты ж смотри...» Они собрали там чуреки, так называются кукурузные лепешки на Кубани. «Ты смотри там, доченька, песенку выучи, пока будешь ехать, вот ту, которую я тебе написала».

И вот  приехала в Москву, отыскала Институт кинематографии. Думала: приехала, явилась - ну, все, дело сделано, я ж явилась. А там же ж надо... Программа поступления! Никакие песни там не надо. Пока в коридорах толпилась вместе с молодежью, там кричали всё Маяковского: «Я волком бы выгрыз бюрократизм...» А еще «Письмо Татьяны к Онегину» - тоже целый день. И так уже есть захотелось и пить, но мы из-под крана воду пили, а чуреков у меня две штуки было.

И вот поздно, пол-одиннадцатого, только подошла моя очередь. И тогда я там вот и «выступила». А чего выступила-то? Песню не просили - я и не пела. А больше нечего. С чем мама родила, с тем я и выступала. Рассказывала про наших людей, про наши случаи, про нашу драму военную, про нашу житуху тяжелую, про наши потери ребят хороших, мужиков и женщин, тоже погибших. И про смешных дедушек тоже. Я это все прямо вывернула, и комиссия приемная, такая уставшая, проснулась, как миленькая, начали слушать, хохотать. А я еще наяриваю, еще больше.

writeFLVideoPlayerCode("player_type=full&clip_path=http://kp.ru/upfile/flv/403566.flv&clip_link=http://kp.ru/video/403566/&video_title=Нонна Мордюкова: как я поступала во ВГИК&default_volume=20&logo=http://kp.ru/upimg/38fd25d0148fde2be07a6b7b4f6431b14dc82cf0/450916.png&preview_picture=http://www.kp.ru/upfile/flv_banner/403566.jpg&ad1_location=http://www.kp.ru/upfile/swf/1.flv&ad1_link=http://kp.ru");

У меня это и до сих пор, и всю жизнь я пользовалась этими словами, воспоминаниями, случаями. И очень часто орошала этим свои роли в каждом кино. Потому что я набралась хорошенечко и от мамы, и от всех колхозников, и от людей труда. И всё режиссерам нравилось и всё принимали, смеялись. И даже такой горделивый, как Никита Михалков в картине «Родня», и то... Что ни предложу, он брови домиком: мол, слушай, ты перестанешь здесь со своими предложениями? А потом брови распрямляет: «А вообще здорово! Давай, оставляй это!»

«Я НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ПОЙМУ, ЧТО ТАКОЕ ШАХМАТЫ»

В 1960-м в Одессе снимали фильм «Мичман Панин». Вячеслав Тихонов играл в нем главную роль. Туда же прилетела и Мордюкова...

- ...На съемочной площадке увидела непривычную картину: сидит девушка, а народ сгрудился, и все смотрят на шахматную доску. Я поздоровалась. «Ой, это вы Нонна, да? Вы жена Вячеслава Тихонова?» - спрашивает у меня какая-то не то полуведьма, не то сатана - и курносенькая, и такая загореленькая, блондинка... Это была Лорка (актриса Лариса Кронберг. - Авт.).

Ну, я так посмотрела на нее... Она говорит: «Мы со Славкой играем. Это он сейчас пошел за бескозыркой, уже в кадр его зовут». Ну ладно, я со Славкой чмокнулась так тихонечко. У нас на Кубани на людях не целуются, боже сохрани, это некрасиво считается. Ну так вот чмокнул он меня в щечку, руку пожал, рука у него сильная, большая, и пошел в кадр.

Лорка говорит: «Знаешь, я научу тебя играть в шахматы и познакомлю с Мишей Талем». Говорю: «Я так слышать-то слышала... А зачем они мне нужны, шахматы? Я никогда в жизни не пойму, что это такое? По математике у меня всегда была двойка, и не люблю я вычитания, знаки ваши - это я никогда в жизни не запомню!» А Лорка: «Миша за мной ухаживает, собирается оставить свою жену и жениться на мне».

Нонна Мордюкова была великолепной рассказчицей.

...Потом незаметно-незаметно уже в Москве и в моей квартире стали собираться Михаил Таль, Борис Спасский, потом армянин прибавился, чемпион мира (Тигран Петросян. - Авт.). И только они расставили фигуры, и уже я слышу: три звонка в дверь. Это, прижавши к груди шахматную доску, пришел Коля Рыбников. А за его спиной - директор коврового магазина.

Колька глаза таращил: хоть понюхать пиджак Мишкин! Колька был ненормальный, псих - по шахматам. Спасский с Талем играют. Колька с ковровым директором наблюдают. «Отдохнем!» - Мишка Таль говорит. «Отдохнем», - отвечает Спасский. «Ну что, Коля, сыграем? - Мишка говорит улыбчиво. - Расставляй фигуры». А сам тоже расставляет свою сторону и берет ферзя, и подает Коле - это фора (сознательная уступка, как бы игра в поддавки. - Авт.).

Коля делает ход. Потом он все время волосы чешет, чешет: «Ой, что же я сделал!» Колька начинает уже потеть так, что у него с носа капает пот прямо на фигуры: кап-кап-кап! А он все волосы чешет. И Мишка Таль так великодушно берет доску и поворачивает к Коле: «На тебе мой вариант, а я беру твой».

Но через секунду-две Колька опять чешет волосы: «Ой, что ж я наделал, что ж я наделал!» Все: «Ха-ха-ха, ха!»

Диктофон от «Комсомолки», на который Нонна Мордюкова наговаривала свои истории. На кнопки Нонна Викторовна наклеивала разные кусочки лейкопластыря. «Это чтобы не перепутать запись с воспроизведением», - объясняла она.

«ЧТО БЫЛО У ИНКИ МАКАРОВОЙ С КОЛЬКОЙ РЫБНИКОВЫМ?»

- ...Первой женой Сергея Бондарчука была Инна Макарова. Жили они долго, хорошо, уютно. Он ее любил очень, ревновал. Мы с ним как-то оказались в Китае на фестивале, и он отводил меня в сторону, тряс за плечи: «Скажи, что у Инки было с Колькой Рыбниковым? Видно же, что они неравнодушны».  Я видела картину «Высота», Инка хорошо там сыграла, и Рыбников хорошо сыграл, и я ничего такого не заметила. И Инка мне ничего такого не рассказывала, хотя ей и звонили: «Говорят, Колька в тебя влюбился?» На что она ответила: «А что такого? Ну и пусть».

Бондарчук опять меня отводит в сторону: «Я же не дурак, я же видел, все на экране видно!» «Сережа, - говорю, - я тебя не понимаю. Ты знаешь, как Инка тебя любит, и она не относится к тем женщинам, которые могут крутить какие-то романы лишние. Никогда с ней этого не было и не будет...»

Когда они разошлись, Инка сильно переживала разрыв с Сергеем, так же, как ни странно, переживал и он. Она меня обнимала и говорит: «А ты знаешь, от тебя Сережкой пахнет». «То есть как, - говорю, - Сережка пахнет табачком, а я не курю». «Ну как, все-таки степью, Кубанью, вашими станицами. (Сергей Бондарчук, как и Нонна Мордюкова, тоже родился на Кубани. - Авт.) Я же там бывала с ним...»

Накануне годовщины смерти Нонны Мордюковой, на Кунцевском кладбище актрисе и ее сыну установили памятник. В воскресенье, когда снималось это фото, лил сильный дождь, поэтому портреты на памятнике выглядят размытыми. Фото: Леонид ВАЛЕЕВ

А однажды мы выступали в каком-то клубе. И Ирина Скобцева (вторая жена Бондарчука. - Авт.) вдруг как кинулась ко мне не по-барски, чмокнула меня в щеку и вдруг произнесла, как заколдованная: «Ты знаешь, почему я тебя обнимаю?» Я говорю: «От меня Сережкой пахнет?» - «Да, ты права. Вот его четыре дня нет, он уехал на выбор натуры, и я не нахожу себе места...» Вот как любили его женщины!

...Однажды говорю Бондарчуку: «Сережа, я вот не знаю, как играть молчаливую сцену». Он говорит: «Я тоже. Ведь нужно мысль показать, чтоб мысль была. И вот я однажды - стоп! - чувствую, режиссеру не нравится, и я думаю: «Буду умножать 49 на 80», - и стал множить, глядя в лицо партнеру. И зрачок сработал, появилась мысль. Ее сыграть невозможно. Многие актеры неопытные начинают слюну глотать,  моргать, вздыхать. А ты заполни длинную паузу какой-нибудь арифметикой: 972 отнять 94 или что-нибудь такое»

И я начала считать и так увлеклась умножением, что режиссер крикнул: «Стоп! Снято! Молодец, Нонка!»