Шевцов: Беларусь выиграла молочную войну вчистую

Источник материала:

9 июля 2009 Политика
Радио TUT.BY Зачем россияне ведут борьбу против "белорусского ига" и почему некоторые жители Южной Абхазии считают, что Лукашенко спас всех абхазов от смерти? О причинах продовольственных войн между братскими государствами в эфире Радио TUT.BY рассказал политолог Юрий Шевцов.

Полный вариант беседы слушайте тут

Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя. (function (eid) { if(!(typeof(swfobject)=="object" && swfobject!=null)) return; var flashvars={ file: "http://img.tut.by/n/02/a/uploader.tut.by_2009_07_09_02.mp3" }; var params={ play: "true", loop: "false", quality: "high", wmode: "transparent", allowfullscreen: "true", allowscriptaccess: "always" }; var attributes={}; swfobject.embedSWF("http://www.tut.by/jw/player.swf",eid,"250","60","9.0.0","http://www.tut.by/jw/expressInstall.swf",flashvars,params,attributes); })("swf1247154014687");

Почему на протяжении всех постсоветских лет мы так стремимся к сближению с Россией?

Я думаю, что главная причина – экономическая. У нас, в отличие от большинства постсоветских республик, большая доля крупного промышленного производства. Если его закрыть, то практически все города Восточной Беларуси остановятся в развитии. Ведь внутри каждого города, даже маленького, есть свой "жлобинский комбинат", свое градообразующее предприятие. Когда эти предприятия останавливались, были волны социального протеста среди населения. Раз нам нужно сохранять крупнопромышленное производство, нам нужны рынки сбыта – значит, нам нужна Россия.

Получается, что в то время и с тем производством мы не могли ориентироваться на Запад?

Тут дело даже не в производстве. Дело в следующем: в то время существовал стандарт рыночных преобразований. В Восточной Европе и бывшем Советском Союзе проводились значительные реформы. Именно в то время Запад выделял кредиты и ставил всяческие условия, в том числе, требовал закрытия крупного промышленного производства и быстрой шоковой терапии. В то время все Восточноевропейские страны резко разворачивались от России на Запад, а мы стремимся с Россией иметь хорошие союзные отношения. Таким образом, мы еще по одному пункту вступали в конфликт с Западом. Я думаю, что это главная рациональная причина.

А зачем государство так усиленно формировало мнение белорусов о том, что Европа – это плохо, а Россия – это хорошо? Почему это продолжалось до недавнего времени?

По сути, так и было. Если от нас Европа требовала закрытия крупных предприятий и вешала на нашу шею социальные проблемы, то, естественно, что эти отношения с Европой были опасны. Сейчас ситуация изменилась: появился сильный Европейский союз, устойчивый евро, и сегодня они уже не ставят перед нами жестких идеологических требований ни по шоковой терапии, ни по каким-то жестким вопросам. Сегодня это самый емкий для нас рынок, и мы готовы на нем работать. Мы уже не видим сильного накала интересов между нами и Европой.

Таким образом, то, что мы поворачиваемся к Европе, говорит, скорее, не о том, что у нас с Россией что-то не получается, а о том, что Европа стала готова с Беларусью работать?

Да, вы совершенно правы! Россия ведь тоже вросла в Европу своим путем: через экспорт сырья она устоялась за 15 лет как устойчивое государство и прошла фазу от бардака 90-ых годов. Следует понимать, что экономика этого государства завязана на Европейский Союз. То есть Россия всерьез конфликтовать с Евросоюзом сейчас не может и не в состоянии. Могут быть только, так называемые, торговые войны. Беларусь по другому пути врастает в ЕС.

А почему эти торговые войны ведутся не только с Европейским Союзом, но уже и с нами? Что происходит в последние месяцы во взаимоотношениях между Беларусью и Россией?

Как не анекдотично звучит, но я бы назвал это конфликтом интересов. Это очень напоминает конфликт между метрополией и колониальным сырьевым пространством. Они ведут борьбу против "белорусского ига".

У нас с Россией, действительно, сложились отношения неэквивалентного обмена. Когда мы берем оттуда сырье и добираемся до их рынков со своими готовыми продуктами, то они, соответственно, этим недовольны. Для России, естественно, выгоднее продавать тот же газ или другое сырье напрямую в Европейский Союз и покупать там готовые изделия. Хотя мы даем рабочие места многим гражданам России в перерабатывающей отрасли, властям данной страны эти рабочие места глубоко безразличны.

То есть у них не столь социально направленная политика, как у нас?

Это как небо и земля. Они сделали выбор в пользу общественной системы, основанной на социальном неравенстве. В Беларуси же сделан выбор в пользу социального государства. Даже доля расходов на социальные нужды у нас гораздо выше, чем в России. Кроме того, Россия – государство плохо управляемое, поэтому то, что правительство выделяет на социальные нужды людей, редко доходит до общества.

Что же получается: экономика определяет внешнеполитические отношения?

Сейчас в России очень большие, скрываемые их СМИ, негативные последствия мирового финансового кризиса. В этой стране сократилась добыча газа – основного экспортного товара – примерно на 18% за пять месяцев этого года. Более чем на треть сократились общие продажи газа в Европу. У них спад ВВП в этом году ожидается выше 10%. Это повлечет за собой ужасные последствия. В России ситуация гораздо хуже, чем в Беларуси. Соответственно, между братскими странами обострилась борьба за сырье и за доступ к рынку. У нас разная экономика, отличающаяся структура общества – поэтому шероховатости неизбежны. Но, кроме этого, есть еще и то, что нас связывает помимо экономики, - это геополитика и военные дела. Я уверен, что они очень важны, потому что Россия имеет огромную традицию имперского и государственного строительства, а это имеет большое значение. Если они говорят, что без белорусского плацдарма им не защитить Москву, к этому нужно прислушиваться. Геополитика – это точка, которая позволяет защищать наши интересы внутри России.

Вы сказали, что торговые войны Беларуси и России – это не политические игры, как многие считают, а следствие влияния кризиса на российскую экономику. Давайте вспомним последние события: молочный и газовый конфликты – это политические явления?

Нет, это однозначно экономические явления. России выгоднее продавать газ в Европу: там гораздо выше цена. Сельскохозяйственную технику, которую не дают россиянам покупать в Беларуси, также не назовешь политикой. Сейчас в России принята программа наращивания экспорта зерна, и они хотят выйти на третье место в мире, и достаточно близки к этому. Соответственно, сельскохозяйственные производители РФ начали борьбу за государственные субсидии. И если государство инвестирует деньги в производство, то естественно, что производители тракторов теперь видят, где можно взять деньги на развитие. А мы держим только по тракторам около 70-80% рынка России. Понятно, что они пытаются нас хотя бы немножко подвинуть.

Чисто политическая тема: почему мы все никак не можем определиться по поводу статуса Южной Осетии и Абхазии?

Я буквально недавно был в этих странах и хочу сказать, что к Беларуси там очень хорошо относятся. В горных селах Абхазии я даже видел стариков, в домах у которых висит портрет Лукашенко. У них там ходит очень много легенд о белорусах. Порой абсолютно для нас неожиданных. Там многие считают, что Лукашенко спас всех абхазов от смерти. Когда Россия в начале 90-ых годов рассматривала вопрос о жесткой блокаде Абхазии, и это блокада якобы влекла за собой военное поражение абхазов, а значит, геноцид, тогда Лукашенко отказался это делать, и поэтому блокада была не очень жесткой. Таким образом, это спасло абхазов от уничтожения. Южная Осетия немного обижается из-за того, что мы пока их не признали.

Беларусь со своей стороны тоже использует рычаг Южной Осетии и Абхазии в отношениях с Россией?

В принципе, да, но он используется на недостаточном уровне. Что для нас эти небольшие две воющие страны? У нас четыре года шла война и мы об этом 65 лет вспоминаем, а у них уже 15 лет война идет. Нам достаточно сложно войти туда, но самое удивительное, что к нам эти государства хорошо относятся. Поэтому реальное использование этих рычагов сводится к тому, что их президенты публично заявляют, что не требуют от Беларуси признания Южной Осетии и Абхазии. Это для нас сильная дипломатическая поддержка, но большего я пока не вижу.

Союзное государство сегодня нам выгодно тем, что мы имеем равноправие с Россией. Естественно, эти две республики хотят войти в Союзное государство, потому что им на блюдечке сразу будет выдана правовая база, которая прорабатывалась на протяжении 15 лет. Я имею в виду таможенный союз, свободное пересечение границы, свободное лечение, образование в России и так далее. Это вся база, к которой мы привыкли, а для них она не достижима никогда. А что нужно нам? Беларуси нельзя потерять сегодняшнее наше влияние на Россию через союзное государство. Если и решать проблему с признанием Южной Осетии и Абхазии, то нужно, чтобы это усилило наше государство, а не ослабило его. Нужно не просто грубо признавать эти республики, а избрать такую формулировку, после которой Беларусь не рассорится с Грузией и с Западом. Здесь есть над чем подумать, поэтому и не торопимся.

Что мешает союзному строительству Беларуси и России?

Союзное строительство застопорилось еще в 2003 году, когда в Россию пришли первые заметные деньги от роста мировых цен на углеводороды. С этого момента у нас союзное государство застопорилось по той причине, что этих денег им стало жалко. И второй момент: до начала роста мировых цен на углеводороды Россия была очень сильной страной, Госдума была на нашей стороне, существовала достаточно сильная коммунистическая партия. Многие рассматривали союз с Беларусью как спасение для России. Сейчас такой ситуации нет: протестные настроения упали, страна собралась в кулак, и значимость Союза снизилась. Но, тем не менее, мы достигли многих договоренностей и результатов. Что такое годовой товарооборот в 35 миллиардов долларов – объяснять не надо. На сегодняшний день мы пятый партнер России по товарообороту. Союз у нас действующий, просто он очень сложный.

Как Россия смотрит на то, что Беларусь повернулась в сторону Запада?

Россия – это очень плохо управляемое государство, и последняя "молочная война" это продемонстрировала. Лоббисты на уровне государства давили, пытались за бесценок снять все наши 12 заводов. Беларусь ответила на это угрозой ввести таможенную границу: завалить Таможенный союз России с Казахстаном. То есть, если возникает таможенная граница между Беларусью и Россией, то для Казахстана исчезает смысл Таможенного союза с Россией. А второе – мы объявили нелегитимными решения всех органов управления ОДКБ. И это в условиях, когда в Таджикистане и Узбекистане практически идут военные действия! Тем самым Беларусь продемонстрировала среднеазиатским странам, что они должны искать гарантии безопасности не в России, а в США и НАТО. И когда российские власти поняли, чем это грозит, они сразу утихомирили своих лоббистов от сельского хозяйства. Беларусь выиграла молочную войну вчистую.

Можем ли мы, теоретически, одинаково, одновременно "дружить" с Европой и с Россией?

Понимаете, рая на земле не бывает. Сейчас нас выталкивают из России ввиду сужения рынка, и Беларуси нужно выходить на новые европейские рынки. Правда, в восточноевропейских странах есть хитрость: эти государства имеют очень слабую экономику, а мировой финансовый кризис сильно ударил по ним. Но развитые страны в течение текущего года уже выделили этим восточноевропейским странам через разные каналы примерно 90 миллиардов долларов. То есть мы имеем рядом устойчивые рынки, которые способны принимать наши товары. Поэтому для нас сближение с Европой имеет экономическое значение в том, что мы получаем возможность доступа к рынкам соседних стран: к Литве, Латвии и Польше. А одинаково "дружить" с Россией и Европой мы будем лет через 15, когда Россия сама начнет интегрироваться в Евросоюз. Но до этого еще надо дожить.