Источник материала:

Встреча на руинах

Мировые лидеры в очередной раз обсуждают финансовый кризис

Как жанр мировой политики «большая восьмерка» себя, похоже, изживает. Это вдруг стало очевидным после того, как председатель КНР Ху Цзиньтао покинул Апеннинский полуостров и вернулся на родину из–за беспорядков в Урумчи. Как можно обсуждать экономический кризис — а это сейчас глобальная проблема номер один — без представителя второй экономики мира? А между тем Ху Цзиньтао и не был бы полноправным участником встречи. Точно так же, как его коллеги из Индии, Бразилии, Мексики, ЮАР, Египта, приехавшие в разрушенную землетрясением итальянскую Аквилу в качестве, надо полагать, наблюдателей.

«Как всегда, на G8 возлагаются слишком большие надежды, — пишет британская «Таймс». — Способностью принимать решения реально обладает G20, а G8 — лишь говорильня». Конечно, установить личный контакт — это тоже важно, и встречи без галстуков в этом смысле имеют преимущество перед официальными двусторонними переговорами. Бывший американский президент Джордж Буш не отличался строгостью манер, но вряд ли он стал бы делать массаж шеи Ангеле Меркель на переговорах в Белом доме или в резиденции канцлера, а на одном из последних саммитов «восьмерки» — пожалуйста. Но несмотря на то, что это неформальный форум, от мировых лидеров все же ждут определенных решений.

В интервью французской «Монд» президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва сказал, что «экономике нужны более представительные международные форумы». «В существовании G8 больше нет смысла. G20 — более значимый и репрезентативный форум, чем G8, следовательно, и более приближенный к реальности. Стало невозможным продолжать приглашать нас на саммит, чтобы попить кофе и сфотографироваться. Развивающиеся страны должны играть более значимую роль в обсуждениях», — считает президент 185–миллионного государства.

«Большая шестерка» родилась в 70–е годы как ответ на разразившийся тогда системный экономический кризис. Сначала встречались министры финансов Великобритании, Италии, Германии, США, Франции и Японии, а затем в 1975 году во французском Рамбуйе впервые собрались главы шести государств. Через год к ним присоединился канадский премьер–министр, дополнив собрание крупнейших капиталистических экономик.

После того как «холодная война» закончилась, «большую семерку» пришлось переформатировать. Во–первых, Борис Ельцин сделал ее «восьмеркой», а во–вторых, нужно было придумать новую формулу: тезис про крупнейшие экономики уже не соответствовал действительности. Тогда о ней стали говорить, как о клубе «крупнейших промышленно развитых демократий», одновременно критикуя Россию за то, что ее «суверенная демократия» не отвечает клубным стандартам. Но Москве нечего бояться, поскольку на волне нового кризиса возникло новое объединение G20, и не исключено, что со временем оно заменит G8. Похожий прогноз недавно дала Ангела Меркель.

Другие, помимо экономики, важные вопросы, вынесенные на нынешний саммит, такие как сокращение выбросов в атмосферу и ядерное разоружение, восемь государств тоже не способны решить самостоятельно. Необходимо привлекать другие страны, по крайней мере, крупнейшие из них. Так выясняется, что «большая восьмерка» уже недостаточно велика для глобальных вызовов. К слову, сам термин «большая восьмерка» — это ошибка российских журналистов, которые в начале 90–х неверно расшифровали аббревиатуру G7. Они решили, что это Great 7, великая или большая семерка, а на самом деле это была всего лишь Group of Seven, т.е. группа семи...

Автор публикации: Игорь КОЛЬЧЕНКО

Фото: РЕЙТЕР