Оправдали и снова судят за убийство

В Могилеве начался процесс по громкому уголовному делу: летом 2005 года в Белыничском районе была убита семья из шести человек, в том числе двое детей. На следующий день милиция задержала пять подозреваемых, все — местные жители. 

На следствии молодые люди признавали вину, но в суде в один голос заявили: их били и заставляли сознаться в том, чего они не делали. В 2007 году суд оправдал ребят по обвинению в убийстве, а прокуратуре вынесли частное определение за недопустимые методы следствия. 

Но через 14 лет всех задержали снова — и снова обвиняют в том же убийстве. Правда, один из фигурантов перешел в статус свидетеля. В этот раз следствие опирается на экспертизу запаховых следов, результаты которой якобы указывают на виновность мужчин.

На скамье подсудимых — четверо жителей деревни Большая Мощаница Белыничского района: Павел Павлюченко, Сергей Юшкевич, Николай Ракутин и Геннадий Соловьев. 

Их обвиняют в убийстве семьи, которая состояла из шести человек: женщине было 48 лет, ее сожителю — 53 года, с ними жила 27-летняя дочь с 22-летним сожителем и двое ее детей — 6 и 7 лет.

Убийство произошло в ночь с 31 мая на 1 июня 2005 года. Семья накануне переехала из города в деревню, 3-комнатную квартиру, обремененную долгами за неоплату коммунальных услуг, обменяли с доплатой на деревенский дом.

По версии следствия, Павлюченко как главарь банды заранее спланировал преступление: напоить новоселов, забрать у них деньги (1100 долларов). Помочь ему должны были четверо подельников. 

В ночь на 1 июня пьяные хлопцы, зная, что в доме есть деньги за продажу квартиры, пришли в гости якобы познакомиться. Принесли с собой самогон, предложили выпить. Довели новоселов до беспомощного состояния, но где лежат деньги, так и не узнали. 

Тогда Павлюченко потребовал у Леончика (22-летний житель дома) выдать деньги. А когда тот отказался, началась драка — Леончик от нанесенных ударов умер на месте. Дальше соучастники решили расправиться с остальными новоселами: удары наносили руками, ногами, кирпичом и другими предметами — следы около 30 ударов позже зафиксированы на телах взрослых, около 20 — на телах детей, причем дети в момент нападения спали, их убили как нежелательных свидетелей. 

Двое взрослых были задушены. От полученных травм потерпевшие скончались на месте. Завладев деньгами и велосипедом, обвиняемые скрылись с места преступления.

Гособвинитель обратил внимание, что обвиняемые, покидая место преступления, вытерли следы рук, в том числе на металлических кружках, из которых пили самогон, и бросили их в печь. Кирпич как одно из орудий преступления выбросили в палисадник, трупы в доме забросали постельным бельем, одного из убитых, которого лишили жизни во дворе, забросали силикатными блоками, спрятали, чтобы с улицы его нельзя было обнаружить. Остальные орудия преступления — топор и часть металлической трубы — забрали с собой и выбросили.

Самому старшему обвиняемому, Павлу Павлюченко, в 2005 году было 24 года, одноклассникам Юшкевичу, Ракутину и Соловьеву — по 18, Александру Клебче — 21 год. Судимость к тому моменту была только у Павлюченко — за нанесение тяжких телесных повреждений (подрался с односельчанином).

Важный момент: в 2007 году было пять фигурантов уголовного дела. Но в ходе повторного расследования один из фигурантов, Александр Клебча, стал свидетелем. Убитая семья жила по соседству с его домом. 

Согласно психолого-психиатрической экспертизе, которую проводили в ходе предыдущего расследования, у Клебчи «легкая умственная отсталость (олигофрения в стадии дебильности), конкретность мышления крайне низкая, объем памяти сужен, удержание заученного материала непрочное, он не может раскрыть суть простых слов и понятий, не знает, сколько месяцев в году, просматриваются признаки повышенной внушаемости». 

После того как его оправдали в убийстве, он рассказывал, в том числе журналистам, что его били и заставили признать вину.

Такие же заявления в ходе предыдущего судебного разбирательства сделали и другие фигуранты дела. На следствии они признавали вину, но в суде в один голос заявили, что признательные показания из них выбили силой. 

И в 2007 году их оправдали в убийстве, что крайне редко случается в Беларуси. Гособвинители тогда требовали троих обвиняемых расстрелять, двоих осудить к пожизненному заключению.

13 лет назад суд, изучив материалы по делу, пришел к следующим выводам:

обвиняемые при неоднократных допросах каждый раз по-разному указывали, кто из них какого потерпевшего убивал; указывали разные орудия убийства, разное количество ударов и места нанесения; называли разные места, куда выбросили орудия убийства;

все обвиняемые периодически отказывались от признательных показаний;

признаваясь в убийстве, умалчивали, куда дели похищенный велосипед, хотя на фоне обвинений в убийстве этот эпизод выглядит незначительным, не было смысла врать. Ни велосипед, ни похищенные деньги в ходе следствия так и не были обнаружены;

Ракутин на свидании с матерью признавал себя виновным (их разговор прослушивался), но суд постановил, что на самом деле обвиняемый сказал, что никого не убивал, и предположил, что это мог сделать Павлюченко (по закону, обвинительный приговор не может строиться на предположениях);

Соловьев в разговоре с сокамерниками сознался в убийстве, но суд пришел к выводу, что на него оказывалось давление. На процессе изучали аудиозапись разговора, где слышно, как сокамерники ему угрожают, слышны хлопки от пощечин, всхлипывание Соловьева, после чего тот признается;

Письмо обвиняемого Геннадия Соловьева, в котором он пишет, что не признает вину

возникли вопросы к экспертизе следа обуви, который якобы принадлежал Клебче: эксперт однозначно данный вывод не подтвердил, в приговоре указывается, что «след мог быть оставлен и другой однотипной обувью». На обуви Клебчи, кстати, следов крови не выявлено;

обвиняемые говорили, что нанесли несколько ударов потерпевшим, но согласно экспертизе, на каждом теле обнаружены десятки ударов;

на двери сарая было обнаружено пятно крови убитого Леончика (сожитель 27-летней женщины), и на этом пятне, как настаивало обвинение, были обнаружены волосы, которые, вероятно, могли принадлежать обвиняемому Клебче. 

Но, во-первых, нет однозначного утверждения. Во-вторых, следствие так и не объяснило, как на пятно крови вообще могли попасть волосы другого человека. При первых осмотрах места происшествия волос не было. На 20-й день после убийства следователи обнаружили волосы на пятне крови;

Дом, в котором произошло убийство, до сих пор пустует. Окна заколочены, сквозь щели можно увидеть, что внутри все перевернуто. Ни забора, ни огорода — никаких признаков жизни

на куртке, изъятой в доме обвиняемого Юшкевича, обнаружены два женских волоса. Следствие предполагало, что они принадлежат убитым. Куртка попала в вещдоки, хотя экспертиза показала, что волосы принадлежат матери обвиняемого. 

Куртка, кстати, принадлежала не обвиняемому, а его младшей сестре. На суде он надел ее, чтобы продемонстрировать, что просто не мог ее носить — рукава ему были по локоть;

на одежде и обуви обвиняемых не выявлено следов крови, принадлежавших потерпевшим, хотя причиненные им повреждения сопровождались обильным кровотечением. Не установлено и то, что одежду стирали, уточняется в приговоре суда.

При этом в материалах дела указывается, что на кроссовках убитого Леончика обнаружена кровь неизвестной женщины. Кровь неизвестной женщины также была на гаечном ключе и аудиокассетах, при этом эксперты исключают, что это была кровь потерпевших или обвиняемых. 

Ряд отпечатков рук не принадлежит ни потерпевшим, ни обвиняемым. Кому принадлежат указанные следы и при каких обстоятельствах они оставлены на месте происшествия, обвинением не установлено. 

«В связи с чем исключить причастность к совершению убийства и разбоя других лиц в категорической форме нельзя», — указано в приговоре Могилевского областного суда.

— «Подсадные утки» [в камерах] были, — рассказывала TUT.BY мать Геннадия Соловьева. — Били и заставляли говорить, записывали на магнитофон. На суде запись прослушали, там слышен хлопок, потом Гена всхлипывает и начинает говорить то, что от него требовали (данное обстоятельство указано и в приговоре. — Прим. TUT.BY). Шесть месяцев сын вообще не давал показания, отказывался, пока его в Жодино (СИЗО. — Прим. ред.) не бросили. Там он начал говорить все, что было нужно следствию.

— Мой резал вены, чтобы обратить на себя внимание, на тот беспредел, — вспоминала мать Сергея Юшкевича. — Когда вернулся, я сильно не расспрашивала его. Но когда он в разговоре с сестрой вспоминал, все время плакал.

— Следователь вывез Сашку в поле и давай его там *** (нецензурное, в значении «бить». — Прим. TUT.BY), — говорил отец Александра Клебчи, который в 2007 году проходил по делу обвиняемым, а сейчас проходит свидетелем. — Он и сознался во всем. А как не сознаться? Жить захочешь — и не такое скажешь! Если правильно все делать, то нужно сразу в отделение везти, на бумаге все записывать, чего ж два часа в поле издеваться?

В 2007-м суд оправдал фигурантов дела по обвинению в убийстве, но каждый, за исключением Клебчи, получил срок за другие, сопутствующие преступления: Павлюченко дали 10 лет и два месяца лишения свободы, бывшим одноклассникам Ракутину, Соловьеву, Юшкевичу — по четыре года колонии каждому. 

Парней признали виновными в различных преступлениях, о которых стало известно в ходе следствия по убийству: покушение и совершение насильственных действий сексуального характера, секс с несовершеннолетними девушками, грабеж, вовлечение несовершеннолетнего в совместное распитие алкоголя.

В 2018 году судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда постановила приговор в части оправдания по убийству отменить и возобновить производство. 

Что послужило основанием? Как указано в определении ВС, «проведены судебные ольфакторные экспертизы запаховых следов, методика которых позволяет выявить и идентифицировать запаховые следы человека при условии консервации их кровью. 

По дополнительному заключению экспертов в запаховой пробе с толкушки выявлены запаховые следы, которые принадлежат Клебче, в запаховых пробах фрагмента кирпича и фрагмента наличника выявлены запаховые следы, которые происходят от Ракутина. 

Кроме того, в материалах дела, находящихся в Белыничском РОВД, обнаружены и 11 июля 2018 года изъяты записки, составленные от имени Соловьева, из текста которых следует, что их автору известно, где находится нож, которым Павлюченко совершил убийство.

Эти и другие вопросы должны быть изучены в ходе нового судебного процесса, ведь фигурантам снова грозит суровое наказание — вплоть до смертной казни. В письмах родным обвиняемые указывали, что не признают вину, в суде также каждый заявил: «Вину не признаю полностью».

Один из защитников предложил проводить судебное заседание в закрытом режиме из-за вспышки коронавируса, однако фигуранты не поддержали ходатайство. «Пусть люди знают правду, суд должен быть открытым», — заявили обвиняемые.

В суде выступил потерпевший Павел Пивоваров, отец убитых детей. С женой он был в разводе. От брата жены, который на момент убийства отбывал наказание в колонии, Пивоваров позже узнал, что подозревают в убийстве пять жителей деревни Большая Мощаница.

— Говорил, что они виноваты, что люди в деревне так говорят. Это еще те кадры, так о них говорили, — пояснил Павел. — Хотите верьте, хотите нет, но на суде было две девчонки (речь идет о суде в 2007 году. — Прим. TUT.BY), они проходили (потерпевшими) по изнасилованию. Они встречались с обвиняемыми, и те сказали им, мол, может, это и последняя наша встреча. Девчонки эти так убедительно все рассказывали. Не поверить им — не верить ничему на белом свете. Можете вы понять, когда человек чувствует? Вот я так чувствую.

Также Пивоваров пояснил, что к нему домой приезжали матери обвиняемых, предлагали помощь.

— Сказали, мол, бедненько ты живешь, мы поможем, а ты не подавай жалобы и никуда не обращайся. Я им сказал: «Вот Бог, вот порог, развернулись и ушли». Денег я не брал. Детей не вернуть, нервы тоже. Мне ничего не надо, только справедливость. Что касается наказания, ничего говорить не буду — на это есть суд.