Это развод. Чалый о том, почему слова Лукашенко «любимую не отдают» с Беларусью не сработают

Про энергетику аудитории и вдохновение спикера

Итак, два масштабных события произошло за неделю в политической сфере: главный open air сезона — митинг в поддержку Светланы Тихановской на площади Бангалор, собравший, по оценке правозащитников, более 60 тысяч человек, и послание президента народу, парламенту и своему окружению.

— Такого не было никогда — и про первое и, про второе событие. Беспрецедентные, — говорит Сергей Чалый.

Первое, что бросается в глаза в нынешнем послании президента — полное отсутствие интерактива, несмотря на все мигающие картинки, обращает внимание он. Раньше всегда за обращением следовали вопросы депутатов, было общение.

— Сейчас показывали лица зевающих людей, которых свозили туда с раннего утра. Маски на лице. Человек говорит, а из зала не получает ничего. И финальные аплодисменты пустой сцене ситуацию не меняют. Качество выступления во всем мире определяется количеством прерывавших его аплодисментов, поддерживающих удачные тезисы. Но этого ничего не было. Это был пустой зал, и было видно, как ему самому тяжело не получать интерактив от аудитории. На контрасте можете себе представить энергетику 60 тысяч человек на довольно узком пространстве площади Бангалор. Такого я не видел никогда.

Чалый обращает внимание, что на митинг многие пришли впервые — и сразу такое мощное впечатление.

— Зацеплены совершенно новые люди. И эта энергия зала дает вдохновение трем грациям, — подчеркивает он.

Президентский аргумент о том, что девушкам что-то пишут, чего они сами не понимают, Чалый считает несостоятельным.

— Видно, как у Тихановской фразы подбираются под ее привычки. Вот она начинает фразу со вдоха — и когда это правильно используется, то смотрится великолепно: (вдох) «Ну о чем же он говорит! Боже мой, какая революция?! Мы хотим честных выборов». Это настолько органично, это настолько свое!

Еще впечатлило эксперта постоянное обращение спикеров митинга к милиции: «Спасибо вам, то вы нас охраняете, что мы — в безопасности». И, что удивительно, несмотря на информационный фон с «вагнеровцами», вызовами кандидатов в ЦИК, нагнетанием, атмосфера была спокойная, милиция выполняла свою функцию очень корректно.

— Когда один человек излучает злобу, все что нужно оппоненту — излучать любовь и доброту. И этого достаточно. Лучше женщины это не сделает никто. Это настоящее. Это древнее. Это подлинное. Никакие политтехнологи этому не научат, — уверен эксперт.

Из послания президента народу стало понятно: послание от народа он получил

Чалый полагает, что послание стоило бы президенту нескольких процентов рейтинга, если бы замеры были сразу по его итогам.

— Послание президента народу произошло, вероятнее всего, потому, что он услышал другое послание, послание народа президенту. Все было не зря. Все работает. И многотысячные митинги в маленьких и больших городах, и обращения творческой интеллигенции, лицеистов, и телеграм-каналы. Это уязвило Лукашенко, который возмутился: «Но вы посмотрите на наших „твОрцев“ — они же вчера кланялись, извивались, радовались, пели, плясали». Ему сложно было сдерживаться.

Главный риторический прием действующего президента, который мы увидели на протяжении всей кампании: пренебрежение к собственному народу, к заболевшим, к умершим от коронавируса.

— ТвОрцы унижались ползали, Цепкало молил его не сажать — это его представление о мире с позиций позднего абсолютизма, который перерождается в военную диктатуру. Есть два принципа, которые полностью описывают устройство нашей страны. Первый: смена власти путем выборов невозможна. Второй: единственным источником дохода в стране является президент. Не важно, это пенсия, пособие, зарплата бюджетника, доход бизнесмена — всем этим они обязаны только президенту. Этот мотив: «Я дал вам…», — говорит Чалый.

В итоге оказывается, что и лицею БГУ «в свое время были даны уникальные преференции со стороны государства, мною были даны, вот этими руками созданы. Построено новое, оборудованное по высшему классу здание в центре города».

На самом деле, лицей создан в 1989 году, до избрания Лукашенко. Доставшееся ему здание на Ульяновской — бывший Дом учителя.

— Но действительно, мог же закрыть, разогнать — а нет, дал работать, — иронизирует Чалый.

Еще один лейтмотив обращения: дайте время. «Ну подождите, куда же вы?!». «Через год-два мы устаканим эту ситуацию. И сделаем так, как надо белорусскому народу. Но на эмоциях нельзя решать ни один вопрос», — говорит Лукашенко.

Это именно раскол элит, иначе не назовешь, уверен Чалый. «Не путайтесь под ногами — дайте спасти страну» — это обращение к своим. Явно не к народу и не к депутатам.

«„Не путайтесь под ногами — дайте спасти страну“ — это обращение к своим. Явно не к народу и не к депутатам».

— Он цитирует телеграм-каналы, соцсети, жалуется на «эмоциональное восприятие единичных событий: картинок в соцсетях, видеороликов в пабликах, типа «Не будь рабом», «Мы народ, а не народец», «Не дай украсть свой голос». То есть его возмущает наше возмущение его хамством.

В итоге народ, тот самый, которого он держал у своей груди, давно вырос, повзрослел. А президент остался там же.

— Видно, какие цели ставил спичрайтер или политтехнолог на послание, какими методами это планировалось делать. В послании очевидна заочная полемика с упреком в том, что он говорит только о прошлом, вместо того, чтобы намечать будущее. Ему явно поставили задачу говорить про будущее, и он пытался, но выходили ляпы вроде «мы сегодня крепко держим в руках будущее, будущее нашей независимой Беларуси». Действительно, главное — чаще употреблять слово «будущее», и все станет понятно. Но какое будущее? Какой у нас горизонт планирования? Два года ближайших? Было 26 лет, чтобы увидеть проблемы и попытаться их решить. Двух лет не хватило? Это продолжение метафоры безнадежного, уже распавшегося брака. Бессмысленно говорить о прошлом, вспоминать, как было хорошо. Ну, было. Но сейчас плохо! И все разговоры про «давай попробуем начать с начала», «надо потерпеть ради детей» — не работает это. Страна в разводе со своим «мужем». Он говорит о любви, но на самом деле постоянно ее оскорбляет, пугает.

В послании белорусам также сквозил мотив жалости, причем даже в экономике. К примеру, Лукашенко заявил, что в каждой области надо построить по крупному проекту, а в Минске — два.

— Это же немного! Ну что, сложно что-ли? А в каждом районе — по одному-два средних объекта. Больших не надо, там же работать уже некому, — иронизирует Чалый.

Или Лукашенко критикует требование местных выборов, «которые дадут некую мифическую свободу бизнесу». «Мы это уже проходили», считает президент.

— Но когда это мы проходили реальную свободу бизнесу? — интересуется Чалый.

Нечего сказать президенту и про инвестиции. Он оправдывается за отсутствие иностранных инвестиций, мол сложно это особенно сейчас.

— Сложно. У нас 2 тысячи накопленных прямых иностранных инвестиций на душу населения. Это позор. Это, по сути, ноль, — констатирует Сергей Чалый.

Он уверен, всю нынешнюю стабильность, о которой говорят пропагандисты, назовут застоем, ровно так как было с брежневскими временами.

— Все попытки президента транслировать любовь к Беларуси звучат как пренебрежение. А белорусский язык используется для ругательств, оскорблений, насмешек, — подчеркивает Чалый.

«Все попытки президента транслировать любовь к Беларуси звучат как пренебрежение. А белорусский язык используется для ругательств, оскорблений, насмешек».

Аналитик обращает внимание на некоторые маячки от политтехнолога. Их обычно оставляют, когда понимают, что исполнитель может испортить задумку. Посыл не выйдет, но оставленные маячки позволят не испортить репутацию политтехнолога в своем окружении.

— Используем реверс-инжиниринг для того, чтобы понять, какие мессежди заданы. Обратите внимание на фразы «Необразованный человек — страшный человек в будущем» или «Не зря в народе говорят: «Не приведи Господь жить в период реформ и перемен». Правда, в китайском народе так говорят. И сразу встык: «Но если не осуществлять перемены, они пройдут без нас и мимо нас». Так и происходит и мы об этом говорили не раз, у нас был целый цикл передач про структурные реформы, в том числе про реформы, которые делаются сами, если ничего не делать. И эти фразы говорят, в первую очередь, про спикера — это обращение к нему.

Вам — зарплату, нам — полномочия

Комментируя обещание президента увеличить зарплаты в два раза Чалый обращает внимание, что рост в два раза за пятилетку, это, с учетом сложных процентов, рост на 15% в год.

— Понятно, что экономика такими темпами расти не будет. А при ее приросте на 3−4 процента, как планируется, с чего зарплатам расти в пять-шесть раз быстрее?

Чалый также обращает внимание на разговоры президента вокруг Конституции, приведшей к диктаторским полномочиям. Лукашенко недоумевает: понятно, что ему такую Конституцию дали, но другому как такое оружие передать?

«Готовы ли вы, белорусы, сегодня эти полномочия с этой Конституцией передать другому? Я не святой. У меня есть все — и хорошее, и плохое, но вы меня знаете. Вы знаете, на что я пойду, на что — нет, что я могу, а что — нет. Вы знаете, что ваша жизнь для меня — святое. Все. Остальное забудьте. Завтра придет, возьмет человек, новый, неизвестный, эту Конституцию, какую политику он будет проводить? Вы его удержите от обвальной приватизации, вы его удержите от того, что он столкнет страну влево или вправо?» — говорит он.

— То есть себя он видит исторической личностью большого масштаба. Он — былинный богатырь. А как такое оружие можно другому отдать? Но этот прием давно не работает, — считает Чалый.

Анонсированные изменения в Конституцию, обещание делегировать часть полномочий президента другим ветвям власти, вряд ли будут приняты Лукашенко, говорит аналитик.

— Нам говорят: «Подождите, скоро все примем!» Но, думаю, попытка написать варианты Конституции уже была, как минимум одним авторским коллективом. В ситуации позднего абсолютизма все разговоры и попытки ограничить полномочия монарха выполняют только одну функцию — это классическая «разводка визиря». Это то, что делал Сталин. Он говорит, что устал и ему надоело, а подчиненные должны в ответ умолять его остаться, ведь больше никому не справиться. Так что те, кому сам президент поручил новую Конституцию, должны были принести ровно нынешнюю и уверять, что Лукашенко — лучший президент, а это — лучшая Конституция. Эта «разводка визиря» иллюстрирует проблему доверия: монарх не знает, что о нем думают придворные. У нас, похоже, уже знает. И просит: «Не бросайте меня». А в ответ тишина и каменное лицо.

Эксперт обращает внимание на то, что предвыборная кампания, которую Лукашенко вести не планировал, пошла в ускоренном режиме и по привычному сперва сценарию.

— Сперва попытались работать с противниками, чтобы расширить свою электоральную поддержку. Это была встреча с борцами против аккумуляторного завода. Такая встреча была единственной. Потом шло постоянное сокращение базы, к которой он обращался. Это были активы областей, а потом и вовсе воинские части. От обращений к противникам быстро перешли к общению только с ближайшим кругом сторонников, со штыками, с охраной своей. И так себя ведет президент с поддержкой в 76 секретных процентов, указанных в секретном документе, полученном секретным путем? Так ведет себя президент, теряющий поддержку по ходу кампании, — уверен Сергей Чалый.

Лучшего завершения истории правления Лукашенко, чем вчерашнее послание и не придумать.

— Это реально прощание, — говорит эксперт. — Просто сравните этот зал с каменными лицами и энергетику митинга альтернативного кандидата. Красивые, свободные, совсем другие люди. Все написано на лицах, все уже всё понимают. Спасать этот «брак» уже бессмысленно.

Любовь и разлука: два мотива кампании

Сейчас можно слышать, рассказывает Чалый, как люди говорят: все выглядит так, будто так и планировалось. Что Бабарико и Цепкало снимут, что Тихановская пройдет регистрацию, как говорится, ниже уровня радаров, а потом штабы объединятся и она станет основным кандидатом.

— Так вот, когда ты задним числом можешь объяснить происходящее с помощью некоего блестяще исполненного плана, вот это и есть дыхание истории, — подчеркивает он.

Чалый также процитировал журналиста «Нашей нивы» Артема Горбацевича, который обратил внимание на то, как поменялось отношение людей к самой Светлане за время избирательной кампании. Раньше про нее говорили именно как про жену Сергея Тихановского, как про случайного человека, обсуждать качество которого не имеет смысла.

— Теперь ощущение, что народ реально ее любит. И когда она теряется или плачет на сцене, аплодисменты поддержки звучат очень искренне. Я — человек сентиментальный, два раза прослезился за время этого митинга. Это эмоциональная связь. Так происходит, когда люди уже готовы ее видеть президентом. Они видят уже то, чего, возможно, в ней нет. Это классическая ситуация с массовым сознанием, где сохраняются еще элементы традиционного монархического сознания. Монархом становится довольно случайный человек, просто по факту рождения. Но когда легитимность работает, люди его начинают наделять всеми волшебными свойствами. И Тихановская получает эту легитимность. Легитимность — это готовность подчиняться без насилия. С той стороны легитимность потеряна. Отсюда эта волна насилия и разговоров о нем. И его поведение «вернись, я все прощу» — уже не работает.

Лукашенко завершил свое обращение так: «За нами Беларусь — чистая и светлая, честная и красивая, трудолюбивая, немножко наивная и чуть-чуть ранимая. Но она наша, она любимая, а любимую не отдают».

— Этот самый эмоциональный момент послания подтверждает, что метафора домашнего тирана оказалась удачной. «На развод захотела? А на тебе!» При этом говорит, что не отпускает он жертву потому, что любит. Вопроса взаимности тут не ставится. Более того, тема невзаимности была сквозной в этом послании, — резюмирует Чалый.