В чем секрет полувековой популярности "Битлз"

Затем я смотрю на другую фотографию, на которой четверка запечатлена вместе в последний раз. Снимок был сделан 22 августа 1969 года – ровно через семь лет после первого фото и, судя по освещению, в то же время суток.

Во всем, что связано с "Битлз", есть что-то всеобъемлющее, сверхъестественное и предопределенное – слава этих быстротечных семи лет и последующих десятилетий.

Они появляются на публике как единица 22 августа и уходят тоже как единица – в стиле Мэри Поппинс – ровно семь лет спустя.
 

Или, например, взять их красивую песню Eleanor Rigby. Хотя Пол Маккартни может поминутно вспомнить, как он придумал название композиции в 1965 году, известно, что на кладбище церкви Св. Петра в Вултоне, неподалеку от которой встретились Пол и Джон 6 июля 1957 года, есть могильная плита, на которой явственно написано Eleonor Rigby.

Даже то, что они делали в спешке, превратилось в символ. Фотография того, как они мрачно переходят Эбби Роуд, стала обложкой альбома, потому что музыканты были уставшими и не хотели ехать в первоначально запланированное место съемок. Сейчас же каждый турист из США считает своим долгом перейти эту лондонскую улицу по переходу возле студии, где записывалась группа.
 

"Битлз" все еще с нами. Неудивительно, что на последнем концерте, посвященном шестидесятилетнему юбилею царствования королевы Елизаветы II, выступал Пол Маккартни, спевший четыре песни из репертуара "Битлз". Это было не просто приятно – это было правильно (жаль только, что Ринго в тот вечер не играл на ударных).

Они нравились всем тогда, и они нравятся всем сейчас. Мои дети спорят со мной о Rolling Stones и, недоумевая, спрашивают о песне Spinal Tappishness группы Led Zeppelin: "почему они кричат с американским акцентом?"
 

Но "Битлз" для них бесспорны как луна: они там, где должны быть, и сияют как всегда.

Это странно. Если бы то же самое было справедливо для нашего поколения, то получалось бы, что поп-музыка, определяющая нашу жизнь, должна была быть создана еще до Первой мировой войны. Но это не так. Так почему же "Битлз" остаются по-прежнему популярными?

Обычно мы объясняем это тем, что они отразили свое время, были зеркалом 60-х годов прошлого века, по которому мы скучаем.

Но чем дольше я слушаю их, и чем дальше их время уходит в историю, тем более современной мне кажется их музыка.

Интересно, что не все поп-фигуры связаны со своим временем. Один из немногих, кто сопоставим с "Битлз" по масштабу, Чарли Чаплин, работал после Первой мировой войны, в эпоху автомобилей и пулеметов, в одну из самых разрушительных эпох в человеческой истории.

Но произведения Чаплина, основанные на традициях викторианского театра и Диккенса, связаны с ценностями предыдущей эпохи. Его искусство, энергичное внешне, по сути, элегично.

Мегаполис в фильмах "Огни большого города" и "Малыш" – это Лондон 1890-х, а не Нью-Йорк 1920-х.

Я думаю, что это относится и к "Битлз". Они были не провокаторами, скорее, мистиками, а их творчество в большой степени посвящено уходу детства, и тому, что делать со строгим и во многом упорядоченным и безопасным английским миром, в котором они выросли.

Их наиболее памятные работы - синглы Strawberry Fields Forever и Penny Lane - с одной стороны, о мечтаниях в ливерпульском саду, где гулял одинокий мальчик, а с другой – о ливерпульской улице, на которой яркий общительный мальчуган познавал мир.

Звуки-воспоминания появляются в орнаментовке их музыки и книг для детей. Тексты песен, в частности, часто напоминают об Алисе.
 

Величайшие их хиты – She Loves You и Hey, Jude – являются мудрыми советами взрослого человека, которые он дает другу. Известный британский комик Питер Селлерс написал и представил скетч об ирландце средних лет в пабе, используя слова песни She Loves You, в качестве диалога, происходящего в пабе. И это сработало. Не потому, что это было нелепо, а, наоборот, потому что слова песни звучали весьма жизненно.
 

Музыка "Битлз" долговечна, я думаю, прежде всего, потому что мы чувствуем в ней силу взаимодействия противоположностей. Джон имел масштабное мышление. Он инстинктивно понял, что отличие художника от эстрадного артиста в том, что художник пытается удивить, даже шокировать свою аудиторию. Пол же чувствовал музыку и инстинктивно понимал, что потрясающее искусство, которое не развлекает, это просто авангардизм и ничего больше.
 

И мы увидели разницу, когда группа распалась. Пол создал сотни прекрасных мелодий и лишь изредка демонстрировал амбиции творца, а Джон был полон амбициями человека искусства, но лишь изредка создавал запоминающиеся мелодии. Но в те семь лет, когда масштаб Джона встретился с лиризмом Пола, мы все поднялись на Эверест (это не просто метафора: их последний альбом должен был называться "Эверест" и это место, куда они собирались отправиться, прежде чем, в конечном итоге, оказаться на Эбби Роуд).
 

Глубокой осенью 1980 года я переехал с девушкой, которая должна была стать моей женой, в Нью-Йорк. С какой радостью мы смотрели на поздравление с днем рождения Джону и Шону от Йоко сразу после того, как мы оказались в Нью-Йорке.
 

И нам казалось хорошим знаком, что Джон вернулся к студийной работе спустя пять лет. И мы были вместе в нашем маленьком новом доме поздно ночью, когда он был убит. Мы даже, наверное, слышали выстрелы.

Мне кажется, я так и не оправился от случившегося той ночью. Моя вера в доброжелательность Вселенной была разрушена.

Вернее, я той ночью узнал взрослую истину, которая в том, что мир не заключает никаких договоров с вами. И максимум, на что можно надеяться, это краткосрочное соглашение, перемирие, которое мир, как полусумасшедший монарх, сможет нарушить, когда захочет.

В мире символов и мифов, которые музыка не может не создавать, такая песня Джона как, например, Julia, обращает нас в идеальное прошлое, которое лучше, чем было на самом деле.
 

И через пятьдесят лет "Битлз" живут, потому что они еще продолжают доставлять нам то самое удивительное из чувств: восприятие счастья, которое мы можем держать, как руку любимого человека.