Дмитрий ПУСТИЛЬНИК (ОНТ): «Я мечтал быть Штирлицем…»

Источник материала:

В центре внимания документального цикла — не просто захватывающие истории создания военной техники Великой Отечественной войны, но и непростые судьбы ее конструкторов и испытателей, подвиги экипажей танков и самолетов. Проект рассказывает об образцах техники, которую находит известная далеко за пределами Беларуси поисковая группа Игоря Матюка, а потом поднимает ее из болот, рек и озер. В цикле «Война машин» снимались и военные историки, и ветераны Великой Отечественной, и родственники героев.

— Дмитрий, как возникла идея проекта? Ведь вы — один из его авторов…

— Этой идее уже около пяти лет. Когда-то мы делали пилотную версию проекта. Тогда я и познакомился с другими авторами цикла — Игорем Матюком и Андреем Качурой. Мы хотели создать что-то похожее на сериал, рассказать белорусам о подъемах техники времен Второй мировой, об энтузиастках, которые этим занимаются. Но тогда как-то не срослось… И все эти годы моя душа была не на месте, я считал, что у нас хорошая идея, уникальная. А в прошлом году пошел к Игорю Матюку и Андрею Качура: «Ребята, этот проект надо как-то воплощать в жизнь…» Они ответили: «Дима, тебе и карты в  руки! Давай, пробивай нашу идею…»  Я и пошел к руководству ОНТ…

— Сколько будет серий?

— Пока планируется шесть. Цикл выходит на ОНТ по понедельникам. А там посмотрим на резонанс, на отклики зрителей.

Больше всего меня поразило, что Игорь Матюк достает технику из самых труднодоступных мест, где этого не может сделать никто. Считаю, он внес большую лепту в восстановление «Линии Сталина».

— О танках, самолетах уже рассказали в «Войне машин». А  о какой еще технике мы узнаем?

— Расскажем и о легендарной Пинской флотилии, ведь события, связанные с ней, заслуживают зрительского внимания.

В одной из серий покажем, как поисковики под руководством Игоря Матюка поднимают пушку-полковушку 1939 года — уникальный экспонат. Таких орудий у нас практически нет. Его ребята нашли на Западной Двине.

— В чем все-таки особенность вашей программы? Ведь на телеканалах немало проектов о войне…

— Фишка  в том, что мы благодаря поискам техники, ее подъемам, попыткам реконструировать, поставить на ход не даем забыть о минувшей войне, «приближаем» ее события к современному дню.

Не секрет, что у подрастающего поколения  не совсем правильное восприятие Великой Отечественной. В зарубежных фильмах, в Интернете много искаженной информации о войне. Нам хочется своим проектом внести корректировки в сознание молодежи, чтобы она понимала, что не американцы, а наш советский народ выиграл Вторую мировую.

— Дмитрий, война, конечно же, не обошла вашу семью? К тому же  и ваш отец был военным?

— Да, папа был подполковником войск ПВО. Двадцать девять лет служил в армии. Мои два дедушки — Ваня и Сергей — воевали. Прошли всю Великую Отечественную. К сожалению, они уже в другом мире. Но я их еще застал живыми. Как сейчас помню, что один из них был веселый, другой — серьезный. Дедушка Ваня, мамин отец, — из России, из Орловской губернии. А его жена, моя бабушка Вера — белоруска. А дедушка Сергей и бабушка Саша — украинцы.

Помню, что после войны дед Сергей долгое время работал водителем в колхозе, возил меня на своей машине — стареньком «ГАЗе». Когда убирали хлеб, я даже за баранкой сидел вместе с ним. Но поскольку мы с родителями жили на Дальнем Востоке, я со своими дедушками виделся редко.

—  А есть ли у вас какие-то любимые военные фильмы, спектакли?

— Люблю фильмы советского периода. Тогда кинокартины о войне снимали непосредственные ее участники — ветераны. Они пропустили через себя эти события. Видно, что режиссеры пережили то, о чем нам рассказывали. Это важно…  «Белорусский вокзал», «Восхождение», «Судьба человека» и другие — фильмы на все времена. Сильные, мощные! До сих пор цепляют. И таких кинокартин можно перечислять много…  А все, что снимается сегодня, уже воссоздается по рассказам. Поэтому чувствуется разница, выходят фильмы немножко другого плана.

— У вас были роли в военных фильмах: «Щит Отечества», «Еще о войне» и других.

— Один из серьезных этапов в моей жизни — съемки в кинокартине «Еще о войне». Мне тогда досталась роль капитана. Помню, что долго «искал» своего персонажа. Ведь капитанов было много во время войны. И я долго не мог понять: какой он, мой герой? Но в один прекрасный момент мне вспомнились строчки песни Леонида Утесова «Вечер на рейде»:

Споемте, друзья, ведь завтра в поход

Уйдем в предрассветный туман.

Споем веселей, пусть нам подпоет

Седой боевой капитан…

И у меня все сразу стало на свои места. Когда мы пришли гримироваться, я примерил костюм, наклеил усы  и «подседил» волосы. Так мой образ приобрел  объем...

Фильм «Еще о войне» планировался как короткометражный. Но получились очень интересные сцены, подобралась хорошая команда. Поэтому дали денег, чтобы снять полнометражный фильм. Потом эту ленту возили по многим фестивалям.  «Еще о войне» делало поколение внуков людей, которые воевали. И все кинокритики отмечали, что в картине присутствует дух войны,  нет взрывов, зато есть человеческая история…

— Вы снимались не в одном фильме о войне.

— Художники по костюмам говорят, что форма мне к лицу. Одна из последних картин на военную тему — «Следы апостолов». Там я играл гауляйтера Несвижа. И  практически весь фильм говорю на немецком языке, есть только несколько сцен, где объясняюсь на ломаном русском. Мне пришлось учить немецкий с нуля, ведь то, о чем  я говорю, должен понимать, ощущать, осязать…

— А какие еще последние новости в театре и кино?

— В театре-студии киноактера последняя моя работа в спектакле «Хто смяецца апошнім», у меня роль Зелкина. Произведение Кондрата Крапивы мы трансформировали под современность, немножко переделали финал. Приглашаем ваших читателей в наш театр на этот спектакль!

А в кино одни из моих последних ролей в фильмах «Следы апостолов», «Сила Веры», «Городские шпионы»…

— Дмитрий, вам интересно сниматься в военных фильмах?

— Мне интересно сниматься в интересном кино.

— У вас есть и роли полицаев… Каково вам играть отрицательных героев?

— Не надо относиться к персонажу, как к откровенно плохому и хорошему. Все мы состоим как из белого, так и из черного. И когда играю того или иного персонажа, стараюсь разглядеть в нем прежде всего человека, оказавшегося по ту или иную сторону рубежа.

— Но ведь к полицаям и немцам у наших зрителей изначально отрицательное отношение.

— Играть плохих или хороших людей — это моя профессия. Но, кстати, не на все роли соглашаюсь. Сегодня, к  сожалению, много сценариев легковесных, ни о чем. Если предлагают роль полицая, а он — сволочь и негодяй, в нем нет ничего человеческого, то отказываюсь, даже если обещают за роль хорошие деньги.

— Как отмечаете День Победы, День Независимости?

— Был период в моей жизни, когда  я работал в Могилевском драмтеатре, и там у нас был главный художник — Марк Николаевич Волохов. Один из старожилов театра. К сожалению, уже ушел из жизни. Замечательнейший человек, ветеран войны, во время Второй мировой был моряком-подводником… У нас была традиция: 9 Мая всем театром выезжали на пикник. И обязательно в этот день открывали купальный сезон. Невзирая на погоду, даже если еще лежал снег. Это было нашим обязательным атрибутом.

Сейчас отмечаю 9 Мая в семье. Мы почитаем этот праздник и с уважением относимся к нему. И к 3 июля, потому что это знаковая дата для всей страны…

— Если мысленно перенестись в военное время, то кем и каким вы себя видите там?

— Хотел бы быть разведчиком. Всю жизнь для меня герой номер один — Штирлиц. Это честь — выполнять долг перед Родиной в образе разведчика. Я об этом мечтал…

К слову, когда для проекта «Война машин» снимали танк ИС-2 (единственный экземпляр в Беларуси находится на территории военной академии в Минске), я  увидел, в каких тяжелых условиях приходилось сражаться танкистам на войне. И как об этом не рассказывать детям, которые вообще представления не имеют, что СССР выиграл войну? Считаю, что люди, которые провоевали четыре года на одном танке или самолете, — настоящие герои. Им можно сразу давать звание Героя Советского Союза.

— Дмитрий, вы в армии служили? Умеете стрелять?

— Без пяти минут был лейтенантом! Мне оставался год до окончания машиностроительного института, когда закрыли военную кафедру. После окончания первого вуза я пошел во второй, потом в третий. Но, как часто говорю, я пятнадцать лет прожил в армии.

Ведь когда ты живешь в воинской части, знаешь об армии слишком много. И казармы, и офицерская, и солдатская жизнь для меня не в диковинку.

А стреляю я достаточно метко. Как сказала Оксана Фандера, стреляю лучше, чем Анатолий Белый. Когда учился в школе, три года занимался в клубе «Юный десантник». Там преподавали ребята, которые прошли Афганистан. Натаскивали нас очень серьезно. Программа подготовки была комплексная: и рукопашный бой, и саперная подготовка, и прыжки с парашютом. И лето мы постоянно проводили в армейских казармах.

С парашютом я прыгал четыре раза. Ощущения, конечно, фантастические. На высоте ты окунаешься в облака, переступая «порог» самолета. Это незабываемо! Каждый прыжок — совершенно разные ощущения.  Первый раз я не совсем понял, как долетел до земли. Кстати, если кто-то боялся прыгать, их подталкивали в спину. Потому что,  когда открывается дверь самолета и тебе надо выходить наружу, начинаешь от страха вспоминать и маму, и папу, и дедушку (смеется). Самое страшное — перейти этот Рубикон, порог самолета.  Поэтому некоторым помогают это сделать. Но я все время прыгал сам, потому что сознательно хотел этого.

Первый раз было боязно, а второй прыжок как-то быстро у меня получился. Правда, когда прыгал, открыл купол, и пока осмотрелся, у меня стропы оказались винтом закрученные. Испугался. Они же должны расправляться. Думаю: «Что делать?» И  я начал раскачиваться и раскручивать стропы. Ребята, которые летели в самолете и видели, как я  в это время размахивал руками  и ногами в разные стороны, сильно смеялись… Но пока я стропы раскрутил, автоматически стала разбираться запаска. А когда открывается запасной парашют, есть опасность, что ты свечкой полетишь в землю. Я сначала с одним парашютом разобрался, потом с другим. Лечу, а мне уже в рупор кричат с земли: «Бросай запаску!» Смотрю: земля рядом…

А на третьем прыжке мне так лямки пережали, что я никогда так о земле не мечтал (смеется). Все с приключениями.

— Какие новости в проекте «Жди меня»?

— В этом году проекту будет пять лет, а первый его выпуск состоялся как раз на мой день рождения — 31 октября 2009 года. В программе «Жди меня. Беларусь» я только дебютировал на телевидении, и тут меня окунают в телемост с Москвой. Это были колоссальная ответственность и серьезный опыт… Первая программа — это, конечно, было сложно. И по сей день мне какие-то моменты сложны, но, разумеется, за пять лет уже накоплен большой опыт, сейчас нет той неуверенности, которая была  в первых программах.

Проект обрел международный формат, потому что сложно назвать часть света, где бы мы не искали людей за прошедшие пять лет. Проводили телемосты и с Францией, и с Англией, и с Японией, и со странами Африки, Северной Америки, Латинской Америки и др.

— А что лично для вас значит программа «Жди меня»?

— В первую очередь я осознаю, что в этом проекте делаю что-то полезное для людей, что-то нужное в жизни. Эта программа — серьезней всего остального, даже работы  в кино и театре. Потому что «Жди меня» — это живые истории, судьбы реальных людей. Там не играешь, там все гораздо серьезней.

— Бывают случаи, что вам, мужчине, хочется заплакать, ведя столь трогательную программу?

— Конечно, бывает, но с годами вырабатываешь «иммунитет». Хотя все равно есть истории, которые выворачивают тебя наизнанку. И ты ничего не можешь с собой сделать… Но если еще я заплачу, это будет вообще тяжелый случай. Поэтому тут себя надо завязывать в узел и держаться из последних сил…

Поскольку у меня есть и театральный, и киношный опыт, то когда перед программой готовлюсь и читаю сценарий, отчетливо вижу, какая история может выстрелить, быть очень мощной.

— Много в программе историй, когда люди потерялись  во время Великой Отечественной войны и до сих пор ищут друг друга?

— Практически в каждой программе. Это либо поиски, либо заявки, либо уже найденные люди. Тема Великой Отечественной  — святая для нас…

— А в чем секрет успеха у зрителей программы «Жди меня»?

— Когда учился в Академии искусств, там говорили, какой спектакль будет интересен для зрителя — если в нем рассказывается история про человека, через человека и для человека. То же самое и в проекте «Жди меня. Беларусь». В этой программе врать невозможно. Тут надо быть искренним до конца.

— А бываете ли вы в деревне?

— Когда-то часто бывал. Хорошо знаю, что такое деревня. Мама родом из Крупского района, а отец — из Лысенского Черкасской области Украины. Он жил недалеко от села, где родился  Тарас Шевченко… К сожалению, сейчас просто нет времени. Иногда еду с друзьями отдыхать на Браславские озера. И еще есть желание  достроить дачу…

— Дмитрий, спасибо за беседу! Успехов во всех делах!

Вера ГНИЛОЗУБ, «СГ»

Теги: Минск