"Такое возможно только в Нью-Йорке!" Как белорус стал музыкантом популярной группы в США

Источник материала:

Павел Невмержицкий — белорусский музыкант, выпускник БГАМ, лауреат множества музыкальных конкурсов, стипендиат Международной благотворительной программы «Новые имена», а также Специального фонда президента Республики Беларусь по поддержке талантливой молодежи. Шесть лет назад Павел переехал в США, спустя три года состоялся его дебют в составе популярной американской группы Gogol Bordello. TUT.BY встретился с музыкантом в Минске и узнал, как он решился бросить все и начать жизнь с нуля.

«Я в десять лет купил себе видик, а другие не могут»

Павел родился в Гомеле, в пять лет поступил в музыкальную школу при Белорусской государственной консерватории. Говорит, что до десяти лет слабо понимал, для чего ему нужна музыка. Мама дала в руки баян и сказала: «Вперед». Он занимался с утра до ночи и не знал, зачем. Про себя думал: «Раз мама сказала — значит нужно».

— Когда я понял, что музыкантом быть круто? Когда впервые стал лауреатом международного конкурса. Мне было десять лет. Это был конкурс в немецком городе Клингенталь, который для баянистов считается одним из самых крутых в мире. Там я занял второе место, а когда вернулся в Минск, заметил, что вокруг меня начал происходить какой-то ажиотаж. Начал давать концерты в музыкальных школах и училищах. Педагоги и ученики совершенно по-другому ко мне относились, как к селебрити. Я почувствовал: вау, это интересно. Дай-ка я еще позанимаюсь.

Дополнительным стимулом стала денежная премия за победу в конкурсе в размере 750 марок. В 1992 году эта сумма равнялась примерно 600 долларов, а средняя зарплата в стране составляла 50−60 долларов.

— Серьезные деньги. На них в Германии я купил видик и кассеты. Это был чуть ли не один из первых видиков на районе. Тоже стимул, что я мог это себе позволить! Конечно, бывали мысли: другие дети играют в футбол на улице, я тоже хочу. Но потом понимал: я езжу за границу, а другие нет. Я сам себе в десять лет купил видик, а другие не могут. Сейчас тем более понимаю, хорошо, что так получилось. Некоторые ребята так до сих пор и играют во дворе в футбол в перерывах между работой на заводе.

Павел признается, что в 17 лет, когда заканчивал лицей при консерватории, все-таки едва не сменил баян на милицейские погоны. Часто думал о том, что музыкант не самая подходящая профессия для настоящего мужчины. Отец парня — полковник милиции, и он тоже планировал стать офицером, чтобы ловить преступников. Сначала он решил сходить в армию, а затем поступить в Академию милиции.

—  У меня не было ограничений по здоровью. Занимался рукопашным боем и хотел пойти в какие-нибудь серьезные войска. Когда пришел на «смотрины» в военкомат, папка с моим делом лежала отдельно от всех, в каком-то левом углу. Я подумал: ого, сейчас, наверное, заберут в космонавты. А военком говорит: «Специально тебя отложили. Приходил один капитан из Уручья, очень хочет тебя к себе забрать. В ансамбль песни и пляски «Алые погоны». Когда я это услышал, сам себе сказал: «Спасибо, лучше я в Академию музыки».

Павел закончил консерваторию и начал работать солистом в оркестре им. Жиновича. Однажды на репетицию оркестра пришел режиссер Вячеслав Панин, который искал подходящий номер для концерта ко Дню Независимости, проходившего во Дворце республики. Режиссер выбрал номер с соло Невмержицкого. Так музыкант впервые выступил на мероприятии не академического формата.

— Потом Панин дал мне совет, который, в принципе, изменил мою жизнь. Он сказал: «Понимаешь, оркестр большой, тебя дорого с ним приглашать. Если ты сделаешь себе минусовки, как у всех певцов, и будешь сверху живьем играть, тогда тебя будут приглашать везде». Я так и сделал. Начал выступать на разных концертах, Потом пошли корпоративы, сольные концерты с оркестром в филармонии. Это дало сценический опыт. В Академии музыки учили как: вышел, сел, сыграл, встал, ушел. Актерской работе на сцене и элементам шоу не учат. Я учился сам. Начало было положено в оркестре им. Жиновича и на белорусской эстраде.

Параллельно баянист участвовал и побеждал в международных фестивалях и конкурсах. Один из них проходил в столице Северной Кореи — Пхеньяне. Павел с улыбкой вспоминает поездку на конкурс, где он в дуэте с Заслуженным артистом Беларуси баянистом Владимиром Ткачевым занял второе место.

— В основном в фестивале участвовали музыканты и коллективы из дружественных Северной Корее стран. От Беларуси нас ездило пять человек. Мы жили в гостинице в центре Пхеньяна. Там течет река, посередине остров. На острове этажей в 40−45 стоит довольно неплохая гостиница для интуристов. Туда всех привезли на автобусе, но оказалось, что с острова выходить нельзя — стоят два КПП с автоматчиками. Рядом был ресторанчик, нас шикарно кормили, пиво там очень классное. Забирали, отвозили на репетицию, привозили обратно. Водили в музеи. Они впечатляют. В них столько денег вбухано, неудивительно, что страна голодает.

Больше всего музыканту запомнился музей подарков Ким Ир Сену, в котором хранятся 250 тысяч наименований, начиная от ювелирных украшений и оружия, подаренных главами государств, заканчивая лимузинами и бронированным вагоном поезда.

— От Беларуси я увидел только один подарок. В 1993 году ему подарили соломенную плетеную корзинку от ансамбля «Свята». После всей роскоши и ювелирных украшений это выглядело действительно аутентично.

«Какая разница: начинать с нуля в Москве или в Нью-Йорке? Но в Штатах веселее»

Несколько лет подряд Павел выступал на гала-концертах «Славянского базара», участвовал в телевизионных проектах, выступал сольно, и очень быстро понял, что в Беларуси он практически достиг потолка. Поэтому решил переехать в Москву, чтобы профессионально расти дальше.

— Иногда я взглядом охватываю все предыдущие годы и понимаю, что все выглядит очень логично. Как ступенька за ступенькой. Без очередной ступеньки дальше я бы не смог подняться. Помог и проект «Звездные танцы» на первом канале. До него я ходил по сцене, как солдат на параде. Возможно, на тот момент я еще не достиг потолка, но я его четко видел. Я знал, что могу сделать, как артист, чтобы дойти до точки. Это можно было довольно быстро сделать, а дальше все. Развиваться некуда. Маленький рынок, нет той денежной массы, какая была до недавнего времени в России.

В Москве у него появился продюсер Тамара Коробко, поступали предложения выступить на концертах, но музыкант очень быстро осознал, что в столице России ему некомфортно.

—  Энергетика совершенно не моя. Само нахождение на улице, в метро, в магазине… Понял, что не потяну. Подумал: какая разница, начинать с нуля в Москве или в Нью-Йорке? Если разницы нет, то нужно ехать в Штаты. Там веселее.

Сначала Невмержицкий отправился в США осмотреться. Принял участие в музыкальном конкурсе в Голливуде и одержал в нем победу. Через год он со всеми сбережениями уже летел в самолете в аэропорт Нью-Йорка. Вспоминает, что в небе над Атлантикой его одолевал микс чувств. С одной стороны волнение и страх, с другой — воодушевление и ожидание чего-то крутого.

— Меня встречали друзья друзей. В Америке у многих эмигрантов остаются воспоминания, как первое время им было тяжело, и они стараются новым приезжим где-то помочь, что-то подсказать. Первый месяц жили с товарищем в комнате два на три метра и платили по 300 баксов. Особо выбора не было. Потом я познакомился с двумя девочками из Беларуси, которые мне очень сильно помогли. Водили меня по ресторанам и знакомили с людьми. Я им показывал свои диски, предлагал у них поиграть. В итоге нашлась работа, появились какие -то деньги и я смог снять себе комнату на Брайтон-Бич.

Павел вспоминает, как первые четыре месяца выступал в одном ресторане, иногда ему попадались халтуры. На одной из них он вместе с эмигрантом из Могилева Петром Куржаловым играл живой r’n’b на разогреве у Потапа и Насти Каменских в Антлантик — Сити. Тогда организаторы продали четыре тысячи билетов, но из-за большого спроса, решили в этот же вечер сделать второй концерт, который тоже оказался аншлаговым.

— Сначала не особо было видно перспектив, иногда возникали мысли: «Нафига мне все это надо? У меня же в Беларуси все было. И концерты, и даже очередь на льготную квартиру, которую я так и не получил», — смеется музыкант.

Спустя время ресторанов было уже четыре и музыкант стал чувствовать себя увереннее, а зарабатывать не меньше, чем средний американец. Жил на Брайтоне и каждое утро купался в океане возле дома.

— Брайтон — дом родной. С середины апреля до середины октября можно было купаться. Каждое утро просыпался, шел на пляж, а потом на работу. Там, в принципе, даже английский учить не надо. Пожилые эмигранты из пост-советских стран каждый день сидят на солнышке, на берегу океана, и чувствуют себя как дома в Одессе. Часто становился свидетелем комических ситуаций. Например, залетный американец заходит в магазин еды и скажет по-английски: «Взвесьте мне полфунта этого сыра». Продавщица смотрит на него и орет в подсобку: «Маня, иди обслужи иностранца». Живут по 20 лет, и немного подхватывают английские слова. При мне одна бабулька толкнула другую плечом на Брайтоне: «Ой, сори», — «Что мне твое сори, лукать надо». Но в целом Брайтон — «подгулявший» район, молодежь там не остается. Сейчас приезжаешь и смотришь как страшный сон, с одной стороны, с другой — ностальгия.

«Все сразу сказали:„Паша — наш человек“»

Целый год парень провел в «подгулявшем» районе Нью-Йорка, пока однажды ночью не встретил на улице музыкантов популярной американской группы Gogol Bordello.

— В здании, где я работал в караоке-клубе была какая-то русская тусовка, и на нее пригласили Женю, Юру и Сережу. Пришел на работу, мне сказали: «У нас в здании Gogol Bordello играют». Я подумал: круто, может к нам зайдут. Но так и не зашли. У меня не было мыслей, срочно бежать знакомиться с ними. Часа в два ночи вышел на улицу подышать и встретил их. Разговорились, я затащил их в клуб, поиграл, попел, мы обменялись контактами. Через полгода мне позвонили и позвали в группу.

Gogol Bordello была основана украинским эмигрантом, музыкантом и актером Евгением Гудзем в Нью-Йорке в 1999 году Начиная выступать в полуподвальных клубах, музыканты достигли уровня хедлайнеров крупнейших мировых фестивалей. Концерты группы представляют собой смесь карнавала и комедии, построенные на музыке украинских, русских, африканских, южноамериканских и цыганских народных мотивов. Практически все участники коллектива прошли через эмиграцию. Павел говорит, что этот факт стал для них мощной объединяющей силой: «Пройти через это очень непросто психологически, это закаляет характер. Появляется огромная уверенность в себе. Понимаешь, где бы ты не оказался, найдешь себя и не потеряешься».

В мае 2013 на фестивале в Португалии состоялось первое выступление Невмержицкого в составе группы. Баянист говорит, что страшно не было, он больше переживал, когда учил партии.

— Сначала Юра (Юрий Лемешев, аккордеонист, на место которого пригласили белоруса — прим. TUT.BY) послушал меня и сказал: «Что ты там играешь? Что это?» Я отвечаю: «Да подожди ты. Я только начал. 20 песен за один день, камон. Дай время». Потом мы репетировали с группой. Женя послушал и сказал: «Вроде нормально. Сейчас посмотрим, как на сцене ты себя будешь вести». А в этом я был абсолютно уверен. Во время концерта было очень круто. После все сразу сказали:«Паша — наш человек», — смеется музыкант.

Невмержицкий приехал в Минск после самого длинного на данный момент тура с группой. За шесть недель Gogol Bordello объехали всю Европу, а до этого США и Южную Америку. По подсчетам музыканта, в год у группы выходит около ста шоу. Несколько раз он пытался прикинуть, сколько стран посетил, но не удается.

— Бывает, сидим, вспоминаем. Вот, месяц назад играли в Польше, а кажется, будто прошло два года. Очень плотный график, поэтому приятно и душевно, что в группе много русскоговорящих. Особенно когда уставший, и тебе не хочется напрягаться, и вспоминать какие-то глаголы на английском, а просто спросить: «Ну как дела?», а тебе в ответ: «Да, зае… ло все». Услышал — и вроде полегчало.

«У батьки денег не просит и слава Богу»

За время работы в группе белорусу удалось познакомиться с любимыми с юности музыкантыми — Metallica, Игги Попом и Rammstein. О дружбе с лидером культовой немецкой группы Тиллем Линдеманном Невмержицкий вспоминает с особым трепетом.

— Моим первым местом работы был довольно дорогой даже для Манхэттена ресторан Mari Vanna. Туда ходят пафосные ребята и такие же девчонки. До Gogol Bordello я там работал года два. Однажды пришел на работу, мне говорят, что у нас сегодня Rammstein. Я думаю: окей, недавно Стинг был, теперь они. Я играл русские народные песни, музыку из советских фильмов, решил приколоться и начал играть песню Rammstein. Они офигели, начали хлопать, подпевать. Раззнакомились, Тилль меня пригласил на их шоу, которое должно было пройти на следующий день. Там тусовались в бэкстедже чуть ли не до утра.

Музыкант шутит, что теоретически, мог бы стать музыкантом Rammstein, так как их знакомство произошло раньше, чем с Евгением Гудзем, но у немцев нет баяна. Следующая встреча Невмержицкого с Линдеманном произошла на фестивале в Германии, когда он уже был частью Gogol Bordello.

— Вижу, Тилль идет. Говорю: «Тилль, привет». Он на меня смотрит, узнал, но не может понять, откуда знает. Я говорю: «New York, russian restaraunt, accordion player». Вспомнил меня и говорит: «Точно, да! А какого хрена ты здесь делаешь?» Я отвечаю: «В прошлом году побывал на вашем концерте и решил, что круто быть рок-звездой. Теперь приехал с бэндом на фестиваль» — «А что за бэнд? Gogol Bordello? Да ну нафиг!» И после этого периодически пересекались, но смаый приятный для меня момент был буквально недавно. В очередной раз встретились, я ему говорю: «Слушай, мы ездили по Европе и у нас был один выходной в Берлине. Мы бы с вами встретились посидели, но у меня нет твоего контакта». Он говорит: «В чем проблема? Запиши мой номер». И дает свой немецкий номер. Тут до меня доходит: я года с 2000 любил Rammstein. Проходит время и солист дает мне свой номер телефона! Такое бывает только в Нью-Йорке! Буквально почувствовал себя подростком.

Из других историй, которые возможны только в США, Павел вспоминает неожиданную встречу с пожилым американским спортсменом во время прогулки по Вашингтону.

— Вместе с друзьми мы гуляли возле главных достоспримечательностей города. Вдруг подходит к нам огромный американец лет 60-ти. Услышал, что мы разговариваем по-русски и ностальгически начал рассказывать, что в молодости занимался борьбой, участвовал в чемпионатах мира, ездил на Олимпиады и часто боролся со спортсменами из СССР. Я спрашиваю: «Ну и как?» Он говорит: «В основном я побеждал. Но есть один человек, у которого мне ни разу не удалось выиграть. Александр Медведь». Я был в восторге: «Так он из Беларуси, я тоже из Беларуси!» Мы пожали друг другу руки.

Пока родители Павла видели выступления сына только на YouTube. Gogol Bordello ни разу не приезжали в Беларусь с концертом, хотя регулярно выступают в странах-соседках. Папа и мама музыканта окончили гомельское музыкальное училище, поэтому разбираются в музыке.

—  Как относятся к творчеству группы? Нормально, без фанатизма. Папа говорит: «У батьки денег не просит и слава Богу», — смеется музыкант.

Теги: знакомства, Гомель