"Был бы сейчас генеральным прокурором". Юозас Будрайтис о Ленине, алкоголе и Париже

Источник материала:

На фестивале ТЕАРТ показали спектакль «Последняя лента Крэппа», главную и единственную роль в которой сыграл прославленный литовский актер Юозас Будрайтис. После показа TUT.BY остался на встречу с ним и узнал, как актер привлек литовских националистов к Ленину, каким образом Маркс помог ему прекрасно провести время в Париже и что общего у Роберта Де Ниро и купаловца Виктора Манаева.

«Я перестал считать годы как годы. Считал их фильмами»

Больше часа на сцене Республиканского театра белорусской драматургии, где проходил показ, находился глубокий старик. Непричесанные, точащие в разные стороны седые волосы, хрипы и странные звуки вместо слов. «Боже, как же он постарел! — с горечью шепчет моя случайная соседка по залу. — Ещё недавно играл в продолжении „Белых Рос“. Выглядел таким бодрячком!». После окончания спектакля зрительница сразу уходит. Такой Будрайтис никак не соотносится с кумиром её молодости. Но начинается встреча со зрителями и на сцене появляется актер, помолодевший за десять минут на пятнадцать-двадцать лет.

Как признается Будрайтис, в кино он попал случайно. «Представителем литовской актерской школы я себя называть не могу, а вот выпускником юридического факультета Вильнюсского университета — запросто», — шутит актер. Как известно, режиссер Витаутас Жалакявичус пригласил третьекурсника на роль в знаменитом советском фильме «Никто не хотел умирать». Эта картина сделала студента знаменитым. «Жалакявичус свел меня с пути истинного, — шутит Будрайтис. — Был бы сейчас генеральным прокурором».

Литовский актер не стесняется признаваться: когда он попал на съемочную площадку, совершенно не понимал, что там творится. «Иногда Жалакявичус со мной даже не репетировал, — вспоминает Будрайтис. — Говорил: «Стань здесь в уголочке». Стою. «Хорошо, — говорит, снято, можешь уходить».

«Потом я перестал считать годы как годы. Считал их фильмами», — признается литовский актер. Будрайтис сыграл в кино и в театре более сотни ролей. Среди них генералы, ученые, криминальные авторитеты, Ленин и даже советский разведчик Зорге. «Это совершенно разные социальные типы, которых даже перечислить невозможно. Что вы поняли о жизни и о людях, проживая столько жизней в течение своей жизни?», — спросила у Будрайтиса ведущая встречи, театральный критик Людмила Громыко. «Я ничего не понял, — под дружный всеобщий смех ответил Юозас. — Я думаю, что никогда и не пойму. Это понять невозможно. Разберемся там или там (при этом актер показал рукой вниз и вверх. — TUT.BY), кто куда попадет».

«В Каунасе, таком националистическом городе, стояли очереди на Ленина»

В какой-то момент у Будрайтиса наступило разочарование от собственных работ в кино. «Мои герои стали однообразными, молчащими, ничего не делающими, — вспоминает Юозас. — Других мне тогда не предлагали. «Ах, нечего играть? Пригласим Будрайтиса. — говорили режиссеры. — Он помолчит в кадре».

В 1980 году режиссер Йонас Вайткус, который стал главным режиссером Каунасского драматического театра, пригласил своего друга на роль Сольнеса (в пьесе Ибсена «Строитель Сольнес»). «Приехал в Каунас, а жить негде, — рассказывает Будрайтис. — Я спал в гримерке на полу. Вот это пальто Крэппа — оно снялось со мной в пяти фильмах — я клал под голову в гримерной и прекрасно высыпался. Но лицо было такое… Как-то раз иду утром пить кофе. Вижу: вдалеке идет навстречу знакомый. Кричит на всю аллею: «Так рано, уже похмелиться идешь! Лицо как гармошка! Всю ночь пил». Разумеется, тут же открываются все окна. Я возмутился: «Что ты говоришь! Я на книжках спал, а ты на подушках».

Первая театральная роль далась Будрайтису тяжело. «Я не знал, как играть, — вспоминает Юозас. — Театральные актеры заканчивают театральный вуз, где обучают определенным навыкам. А меня никто не учил. Если мне надо было высказать свои эмоции, я кричал на репетициях. Если рассказывал о детях своего героя, сгоревших на пожаре, плакал. Вайткус ничего не говорил. Отыграли премьеру — меня все стали хвалить. Предложили другую постановку — эту ещё больше похвалили. А потом взялись за Ленина».

В 1982 году в Каунасском театре поставили спектакль «Синие кони на красной крови» по пьесе Михаила Шатрова. Будрайтис перевоплотился в вождя мирового пролетариата. «Сыграл его таким, каким никто не знал, — улыбается актер. — Ленин у меня получился жалким, парализованным, обиженным человеком. Обычно коллеги любят льстить актерам. А тут приходят в гримерку и плачут. Режиссер вообще не выдержал и убежал». Как вспоминает Будрайтис, «в Каунасе, таком националистическом городе, стояли очереди на Ленина. Один из литовских режиссеров очень хотел посмотреть этот спектакль, но никак не мог попасть. Попросил одного актера, чтобы провели. В итоге как-то пробрался по крышам».

«Мы снимались в Париже полтора месяца, из которых у меня было четыре рабочих дня»

Спектакль «Последняя лента Крэппа» Будрайтис и режиссер Оскарас Коршуновас задумали много лет назад. «Погрузив ноги в венецианский Гранд-канал (самый известный канал города — TUT.BY) мы размечтались о будущем и подумали о „Последней ленте“, пьесе Беккета, — вспоминает Будрайтис. — Мы не знали, когда будем ставить. Но думали, что происходит с человеком, когда наступает его последнее мгновение. Поговорили, поболтали, но больше к этому разговору не возвращались. А через много лет решили осуществить эту постановку». Согласно сюжету, герой, проживший долгую жизнь, сидит в комнате и слушает аудиопленку с записью его собственного голоса, сделанную много лет назад. «Некоторые актеры играют Крэппа как бомжа. Мы же решили, что это действительно последняя лента героя. Не в том смысле, что заканчивается пленка. Это действительно последняя лента его жизни», — объясняет Будрайтис.

Как говорит литовский исполнитель, он во многом играет эту роль как в кино. «Актеры всегда говорят так — болит или не болит, но я играю и должен сыграть то, что задумано, — объясняет Будрайтис. — У меня по-другому. Если у меня болит, то и Крэппу болит. Если я очень весел, то и мой герой весел». Кстати, отвечая на вопросы зрителей, исполнитель пожаловался на сильный ветер: «У вас тут на сцене такой сквозняк! Впервые за то время, как я играл Крэппа, мне было так холодно. А что делать? Значит, и моему герою было холодно».

Одно из самых ярких путешествий в жизни Будрайтиса связано с Парижем. В 1980 году там снимался фильм «Карл Маркс. Молодые годы». «Мне досталась роль друга Маркса. Мы там снимали полтора месяца, из которых у меня было четыре рабочих дня», — вспоминает Юозас.

Недавно в Вильнюсе открылась фотовыставка Будрайтиса, название которой можно перевести как «Мой Париж. Записки фланирующего». «Фланер — это аристократ, — объясняет актер. — Он гуляет и получает удовольствие от наблюдения за городской жизни. Витрины, пассажи — это все его». Материалы для своей выставки Юозас находил во время путешествий по французской столицы: «Я снимал на фотоаппарат все, что нравилось. Сидит в кафе парочка — я её „шлёп“, „шлёп“. Они мне что-то высказали, может, даже послали. Но я не понял, французского же не знаю». Потом, когда открылись границы, литовский исполнитель больше не ездил в Париж. По его словам, боялся разочароваться.

«Я бы хотел сыграть с Манаевым»

«Какую бы роль вам хотелось сыграть?», — спросили напоследок у Будрайтиса. «А никакую, — пошутил знаменитый литовский актер и добавил. — Впрочем, я бы хотел сыграть с Манаевым. У меня есть одна пьеса, итальянская. Если бы он научил меня играть». Все радостно рассмеялись. Кстати, актер Купаловского театра присутствовал на встрече.

Будрайтис ещё раз вспомнил своего соседа по хутору Белые Росы (напомним, что он вместе с Манаевым сыграл в фильме «Белые Росы. Возвращение»). На вопрос, кого он считает своими духовными авторитетами, Юозас назвал среди актеров Марлона Брандо, Роберта Де Ниро, Джина Хэкмена и Виктора Манаева. «Я был восхищен спектаклем „Пинская шляхта“ (идет в Купаловском театре. — TUT.BY), — говорит Будрайтис. — Смеялся так, что у меня целый день болел живот».

Уже в кулуарах TUT.BY спросил у Будрайтиса, были ли у него знакомые, которые стали своеобразным прототипом Крэппа? С кого он «списал» внешность и манеру поведения такого глубокого старика? «Таких знакомых не было, — ответил Будрайтис. — Я взял этот образ из своего опыта и знания жизни».