Палач-стукач и влюбленная служанка. Кто, когда и как бежал из Володарки?

Источник материала:

Историк Дмитрий Дрозд рассказал TUT.BY, каким побегом могли вдохновиться голливудские сценаристы, сколько стоило убежать из тюрьмы и кого чаще всего наказывали за побеги.

Первому побегу помогла любовь

Дмитрий Дрозд заинтересовался историей Пищалловского замка (теперь СИЗО № 1 ГУВД Мингорисполкома на улице Володарского, в простонародье «Володарка»), когда попал туда сам. После президентских выборов 2010 года он был осуждён на три года за участие в «массовых беспорядках». «Когда я сидел в тюрьме, а сейчас заключённые сидят только в новых корпусах, окно моей камеры выходило прямо на замок, и каждый день я любовался в проделанные кем-то щели в „ресничках“ решётки этим старинным сооружением. — рассказывает Дмитрий. — Я, как историк, заинтересовался „Володаркой“, просил присылать мне распечатки из интернета, но столкнулся с тем, что на эту тему отсутствуют какие бы то ни было профессиональные исследования. И это об одном из интереснейших и стариннейших зданий Минска! Тогда я дал себе обещание: когда выйду, напишу историю Володарки».

Дмитрия освободили в августе 2011 года, и он взялся за работу. Пять лет он собирал материал, которого постепенно набралось на пять книг. Одна из них будет посвящена быту и нравам тюрьмы, а также наиболее интересным заключённым; другая — её охранникам; третья — Рудольфу Пищалло, который выиграл публичные торги на строительство тюрьмы; четвёртая — истории самого здания, которое неоднократно перестраивалось и ремонтировалось. Любопытный факт: в интернете до сих пор гуляют мифы об архитектурной уникальности Пищалловского замка. Между тем, по словам Дрозда, это типовой проект губернской тюрьмы (здания такого же типа были построены в Николаеве, Астрахани, Нижнем Новгороде и других городах империи). А вот другому распространённому мифу — о том, что минская тюрьма — одна из самых надёжный тюрем мира, посвящена целая книга — о побегах из Минского тюремного замка.

По словам Дмитрия Дрозда, обо всех побегах историки никогда не узнают, потому что не все они были задокументированы. Работая в Национальном историческом архиве Беларуси, исследователь нашёл информацию о 30 попытках побега, часть из которых закончилась удачно.

Первые постояльцы появились в тюрьме в 1825 году, а уже 18 мая 1831 года произошла первая попытка побега. В ходе подавления восстания 1830−1831 годов Минский тюремный замок был невероятно переполнен — арестантов держали даже в сарае. Возможно, именно такие тяжёлые условия подстегнули арестантов к мятежу, и они захватили у охранников ружья и попытались напролом пробиться через ворота. Но здесь нападавших ждал неприятный сюрприз: ружья постовых оказались незаряженными. Единственным оружием оставались штыки, которым ранили одного охранника. Пока мятежники штыками пробовали открыть внешние ворота, по тревоге из минского гарнизона прибежали около 50 военных и окружили здание — арестанты поняли всю бесперспективность дальнейшего сопротивления и сами вернулись в камеры.

Пока шло следствие, по которому проходило аж 32 арестанта, наиболее активные участники мятежа (пять человек) предприняли ещё одну попытку и совершили первый удачный, да ещё и массовый побег. И в этом им помогла… любовь.

У смотрителя минской тюрьмы Березовского была служанка Магдалина Остроушковна. Она влюбилась в одного из заключённых, тот пообещал на ней жениться, если поможет ему бежать, а его сокамерники обещали дать ей много денег и хорошую работу. Девушка украла у смотрителя ключ и сообщила об этом арестантам, те выломали решётку в окне камеры, выбрались на улицу и открыли ворота ключом.

Беглецы до полугода скрывались в разных уездах. Жили разбоем, воровали лошадей, продавали их на ярмарках. Но постепенно все они были пойманы: в Российской империи был хорошо поставлен сыск. «Любопытно — и это типично для императорской России — они не понесли никакого наказания за побег, — рассказывает Дмитрий Дрозд, — их наказали только за совершенные преступления. Когда судили сбежавших заключённых, адвокаты часто заявляли, что нельзя судить людей за их извечную мечту о свободе. Мол, у него была возможность, он и сбежал. Такой аргумент часто срабатывал (особенно на присяжных), и виновников побега оправдывали».

Что касается Магдалины, то её обманули. Никто на ней так и не женился и не заплатил. Девушку при всенародном собрании наказали 25 ударами плетью (по словам Дмитрия, для того времени это было одно из самых лёгких наказаний) и, как крепостную крестьянку, вернули хозяину в деревню. А вот Березовский вынужден был отдуваться за всех своих подчинённых. Он провел две недели под арестом и получил серьёзный выговор, а вскоре его и вовсе отстранили от должности смотрителя тюрьмы.

Убежал вместе с охранником

Сложно ли было бежать из тюрьмы? «Сложно, но возможно», — утверждает Дмитрий Дрозд. По его словам, можно было подкупить постовых, которых набирали из минского гарнизона — солдат-срочников (сроки у тогдашних солдат были по несколько десятков лет, и они сами очень часто оказывались в тюрьмах за побеги из армии). 3 мая 1860 года из секретной камеры третьего этажа бежал, распилив решётку в окне, преступник Бауль-Тин Тожетдинов, дезертировавший из минского гарнизонного батальона. В камере на нарах, где он спал, было обнаружено сделанное им чучело и снятые кандалы, смазанные маслом из лампы. Необычность этого случая была в том, что арестант бежал… вместе со своим охранником — таким же солдатом Яном Питером.

Один из участников массового побега 1831 года показывал на допросе, что лично заплатил Березовскому 65 рублей серебром, а в 1905 году сам начальник тюрьмы Парамонов утверждал, что среди арестантов ходит слух, что за 50 рублей можно подкупить охрану и бежать. Кроме того, утомлённые часовые постоянно засыпали прямо на своих постах, и поэтому раз в час по замку и вокруг специально ходил дежурный по смене, который их будил.

Уже в 1832 году проверяющий заметил, что одна из решеток на воротах замка была внизу выломана. Через другую решетку можно было пролезть. А замки в воротах и дверях самого острога были испорчены.

Из-за того, что в камерах не было канализации — туалеты располагались в специальных деревянных пристройках по бокам здания (появились они после того, как пришедший на проверку прокурор чуть не задохнулся от царящего в тюрьме смрада). Ночью пользовались ведром, а днём заключённые могли свободно ходить по коридору в «нужные места». Ходили по коридорам и для того, чтоб набрать воду в резервуаре в башне. Во время таких прогулок всегда можно было ускользнуть от глаз надзирателей, зайти в соседние камеры, или попытаться выскользнуть на чердак, где сушилось бельё и тюфяки — из которых, разрезав, вили верёвки. С чердака беглецы пробирались на крышу, привязывали верёвки к трубам и спускались во двор, а оттуда оставалось только перемахнуть через трёхметровый забор, что делали при помощи тех же верёвок, привязывая к одному концу груз или крюк.

Кроме того, арестантов, отбывавших небольшие сроки за мелкие преступления, часто использовали на общественных работах. Они трудились на минской скотобойне, убирали снег с улиц, работали на стройках. Существовали нормативы, согласно которым при такой работе на 10 человек должен был приходиться один охранник. Но их постоянно не хватало, и часто один охранник охранял гораздо более арестантов. Поэтому на суде такого «сторожа» обычно оправдывали: он говорил, что нормативы были нарушены, поэтому уследить за заключёнными не было возможности. Как утверждает Дмитрий Дрозд, обычно охранники получали небольшие сроки, чаще пару дней ареста в полицейском участке. Больше всего доставалось начальнику тюрьмы. Это была должность, на которой не задерживались. После побега в 1835 году Мартина Чапковского смотритель Станкевич по подозрению в соучастии был арестован в собственной квартире в тюрьме, где провёл под следствием полгода, и в итоге был уволен с должности, которую он занимал… всего две недели!

Рембо из Минска. Как из тюрьмы сбежал палач

С Володарки, говорит Дмитрий Дрозд, бежали совершенно разные люди. Как каторжники, у которых были громадные сроки, так и мелкие воришки самоваров, которым оставалось сидеть меньше года.

Общей тяги к побегам не избежал даже палач замка. «Палача звали Теодор Рембовский, и не сложно догадаться, какую бы кличку он носил в наши времена. Он был участником восстания 1830−1831 годов, — рассказывает Дмитрий Дрозд, — в минской тюрьме оказался в 1833 году, когда сбежал с этапа, направлявшегося в глубины империи. В Минске его поймали, наказали как бродягу плетьми и оставили в тюрьме на работе палача. В мае 1834 года он сообщил администрации о готовящемся побеге. Тогда группа арестантов выкопала большую нору в тюремной бане, и до свободы оставались считанные метры. Один из заговорщиков поделился планом с палачом, и тот „стуканул“ начальству. После предательства жизнь Рембовского в тюрьме существенно осложнилась, и, уловив удобный момент, в 1835 году он бежал из замка. Правда, был быстро пойман и возвращён на прежнюю должность — похоже, что он хорошо справлялся со своими обязанностями и ездил даже в командировки в уездные тюрьмы. Основными его инструментами был, конечно, не топор — головы тогда не рубили, а плеть и кнут — страшнейшее орудие наказания. Судя по всему, эта работа нравилась Рембовскому, ведь за неё он получал неплохие деньги — 12 рублей. Но в 1838 году ему урезали зарплату сразу до четырех рублей, и он совершил свой очередной побег. На этот раз он объяснил свой поступок весьма оригинально: бежал, не имея средств к пропитанию, ради заработков по своему мастерству плотника, маляра и сапожника. Правда, профессия палача оказалась нужнее».

Сбежать, чтобы «сообразить на троих»

Побегов из минской тюрьмы было так много, что можно даже определить победителей в разных номинациях. На статус самого смешного побега претендует история, случившаяся в 1909 году: «При тюрьме имелся сад, в котором работали заключённые. В этот день одна группа арестантов отправилась на пилку дров, а вторая — в тюремный сад, посыпать песочком дорожки и ухаживать за деревьями. Надзор за ними был таким плохим, что несколько заключённых умудрились… сообразить на троих! Следствию так и не удалось узнать, откуда у них появлялась бутылка водки, так как каждый из беглецов рассказывал свою версию, но достоверно известно: одной бутылки им оказалось мало. Все трое вылезли через имеющиеся в заборе форточки и пошли в кабак по одной из центральных улиц — Захарьевской… в форме арестантов! Естественно, их совсем непрямой путь продолжался до первого полицейского. Один из них был пьян настолько, что бежать уже не мог».

Возникает вопрос, чем беглецы платили в кабаках? По законам, хранить деньги в тюрьме не разрешалось. Но в реальности многие заключённые имели деньги. Так, и перед попыткой первого побега, который случился в 1831 году, его участники пили водку, как потом признавались, для куража. Разумеется, покупалась она за деньги, и часто приносили её сами охранники или перебрасывали через забор с воли.

Побег как в Голливуде

По приблизительным подсчётам исследователя, удачными оказались не менее половины побегов. От способов, которые использовали заключённые, захватывает дух. Заключенные минского замка попробовали на практике все виды побегов: подкуп охранников, переодевания, побег с охранником, отмычки, верёвки, подкопы, проломы… Так, известны побеги с переодеванием, когда заключённые менялись одеждой с охранником или с посетителем (во время свидания). Заключённые воровали у сотрудников ключи или делали их сами, перепиливали решётки или выбивали их. Арестанты бежали летом и зимой, ночью и днём. В мае 1903 года Осип Линник, успел спуститься по верёвке на стену, разделявшую тюремные дворики, и прямо по ней бросился к внешней стене. Опешивший от увиденного охранник крикнул ему: «Стой, а то убью!». Но это всё, что он смог сделать, так как и в этот раз ружьё постового не было заряжено, и беглец легко достиг цели. Правда, крики часового напугали второго арестанта, и тот уже не рискнул спускаться с крыши — он-то не знал, что караульный не сможет застрелить его при попытке к бегству.

Из минской тюрьмы бежали, как в голливудских фильмах. В 1994 году вышел «Побег из Шоушенка». На стене в камере героя висел плакат актрисы, за которым был спрятан пролом в стене. По словам Дмитрия Дрозда, минчане использовали и такой способ, правда, за 70 лет до событий, показанных в фильме. Дыру, проломанную в 70-сантиметровой внешней стене, закрывала специально сделанная доска, окрашенная в цвет камеры, и охранники через глазок в двери не могли её рассмотреть. Выдала смельчаков… вода. Чтобы сделать раствор, скрепляющий кирпичи, более мягким и избежать громких звуков, арестанты заливали в отверстие воду. Когда до внешней поверхности стены оставалось всего несколько сантиметров, снаружи образовалось большое влажное пятно. Охранники провели осмотр и обнаружили дыру, в которую уже мог залезть человек. Кстати, руководил попыткой побега арестант Кривелев, имевший опыт горных работ на приисках. Самое удивительное, что камера, из которой пытались бежать арестанты, находилась на втором этаже тюрьмы, а под ней находилась женская камера. «Может, у арестантов были совсем иные цели? — шутит Дрозд. — Хотя, мужчины с женщинами постоянно пересекались во время прогулок или в больнице, что рано или поздно становилось известно администрации — так как у арестанток росли животы».

Любопытно, что жители Минска очень охотно выдавали сбежавших. «Всегда после побегов проводилась полицейская операция, облавы, по всему городу была целая сеть сексотов, — рассказывает исследователь, — люди, как правило, охотно сотрудничали с полицией. Причём, не за деньги, а за идею. Они верили в существующую тогда судебную систему и считали, что все заключённые являются преступниками».

Как шутит Дмитрий Дрозд: «Сложно сказать, была ли ситуация с побегами в Минске какой-то местной спецификой, ведь сама тюрьма была стандартная, или это, действительно, очень хорошие показатели. Кажется, что в моём детстве было тяжелее сбежать из пионерского лагеря. Только за восемь первых месяцев 1905 года — пять побегов, удачных — четыре, причём, в одном случае сбежали сразу семь арестантов! Разрыв между двумя из побегов составил всего 10 дней! Такое впечатление, что из „одной из самых надёжных тюрем в мире“ в эти годы не бежали только ленивые».