Автор книги "Наивно. Супер": "Когда слышу "Беларусь", думаю, это недалеко от российской культуры"

Источник материала:

По приглашению организаторов фестиваля «Паўночнае ззянне» в Минск приехал норвежский писатель и сценарист Эрленд Лу. Вчера он встречался со всеми желающими: таких собралось около 150 человек, сегодня вел разговор с белорусскими писателями и фильммейкерами. В интервью TUT.BY ироничный, но скромный Эрленд Лу рассказал, с чем у него ассоциируется белорусская культура, каково стать писателем в 24 года и какую литературу он рекомендует своим детям.

20.50, ивент-пространство Space. Встреча длится почти два часа, но никто не спешит бежать по домам. Публика, не погружаясь в неловкие паузы, задает вопросы — попутно демонстрирует хороший уровень английского.

Мероприятие закончится через 20 минут, но очередь за автографом растянется еще на полчаса. Эрленд не скрывает: слегка удивлен, что столько людей пришло услышать его и послушать о нем.

— Вам задавали много вопросов, что нетипично для белорусской публики, и столько людей хотели подписать книгу. Так везде происходит?

— По-разному. В некоторых странах встречи проходят так же. Но не везде. В скандинавских странах, например, люди более равнодушны к подобному. Но если я издаю новую книгу в Норвегии, могут прийти и подписать ее. В России, Сербии, Венгрии был похожий интерес.

— Это ваш первый визит в Беларусь. Что слышали о стране до приезда?

— Я знаю то, что знает большинство западноевропейцев. Вы были частью Советского Союза, но сейчас Беларусь — независимая страна. Она довольно контролируема — это также мы часто слышим. Иногда вас называют последней диктатурой Европы. Но я приехал сюда, так как сам хочу узнать, что это такое — Беларусь. Люди, с которыми я встречался вчера, были очень образованные. Поэтому я не особо волнуюсь.

— 19 апреля состоится закрытое мероприятие, на которое приглашены белорусские писатели и фильммейкеры. Они и вы будете сравнивать белорусскую и норвежскую культуру. С чем у вас ассоциируется белорусская культура?

— Я немного читал о белорусских писателях, прежде чем приехать, интересовался. Конечно, я знаю Алексиевич, которая получила Нобелевскую премию, читал многие ее книги. Просматривал всех писателей, которые были отмечены как белорусские. Но современных — извините — я не знаю совершенно.

Вероятно, видел некоторые белорусские фильмы. Но, возможно, я перепутал их с российскими. Не знаю. Когда я слышу «Беларусь», то думаю, что это не очень далеко от российской культуры.

— На ваш взгляд, это плохо или хорошо, когда с культурой страны нет никаких ассоциаций?

— Нет, у меня есть ассоциации. Но они связаны либо с Советским Союзом, либо со Второй мировой войной. Хорошо, когда у тебя есть возможность приехать в страну, поговорить с людьми, увидеть все вживую. В этом гораздо больше жизни, чем в прочтении статьи в газете.

— Над чем вы сейчас работаете и что вас больше всего профессионально интересует в данный момент?

— Я заканчиваю работу над романом, а также пишу сценарий фильма для американского режиссера. Даже сегодня (18 апреля. — Прим. TUT.BY), в самолете и отеле. Не знаю, получится ли поработать вместе, но я пишу.

Сейчас мне нравится заниматься и тем, и другим. Потому что это две разные сферы, что позволяет делать мне разные вещи, встречать разных людей. Когда я в романе, живу его идеей. Внутри — ощущение полета — мое самое любимое состояние. Но я не могу делать это все время.

— В русскоязычном пространстве вас знают как автора «Наивно. Супер». Не раздражает, что кроме него у вас есть еще много книг, но все узнают лишь по одной?

— Обычно это не проблема. Может быть, так происходит только здесь, потому что в других местах меня знают как автора других книг.

— Вы анализировали, почему «Наивно. Супер» так популярно в русскоязычной среде?

— Не знаю. Я не читал этот роман много лет. Он, кажется, имеет какую-то привлекательность, потому что он честный и не пытается быть очень классным. В романе идет речь о проблемах идентичности, которые, как я думаю, настигают людей рано или поздно: как мне следует жить, на что я должен тратить свою энергию и т.д. Думаю, популярен он благодаря комбинации искренности и юмора.

— Первый роман вы написали, когда вам было 24. Он сразу принес известность. Каково это — стать писателем в 24 года? Что вы тогда переживали?

— Это было увлекательно, захватывающе, потому что раньше я не знал, способен ли написать роман. Оказалось, способен. И это было не так сложно. Я был счастлив и надеялся, что смогу сделать это еще раз.

Я был горд, и мои родители, думаю, тоже. Сегодня я очень рад, что попробовал написать роман так рано и смог узнать, что это не совсем сложно. Это было весело.

— Первый ваш роман был об отношениях между мужчиной и женщиной. Второй стала книга для детей — про водители грузовика Курта. Почему вы переключились на детей?

— Все просто: потому что я встретил иллюстратора. Мы ходили в одну художественную школу и пытались найти проект, который бы сделали вместе. Так в голову пришла эта идея. Я не планировал, что вторая книга будет для детей. Так получилось. Мы обсудили. Я быстро написал. Все были счастливы.

— У вас трое детей. Какие книги вы рекомендуете им читать?

— Любой вид литературы. Сказки, поэмы. Иллюстрированные книги, классические. К примеру, «Властелин колец», «Тысячу и одну ночь».

— Потом вы обсуждаете их?

— Не особо. Мы читаем, смеемся. Возможно, я что-то могу объяснить. Это самое лучшее, что может быть, когда мы вместе. Мои родители делали так часто, и я делаю так же.

— Какой, на ваш взгляд, должна быть современная детская литература?

— Она должна быть захватывающей и веселой. Проще сказать, какой она не должна быть: скучной, чересчур наставительной. Не должно быть слишком много этики и морализаторства.

Книги, которые все время чему-то учат и наставляют, — неправильные книги.

— Должен ли писатель прислушиваться к мнению критиков, читателей, своего окружения?

— Я не буду врать, как это делают все. Да, я хочу, чтобы люди меня любили и говорили: «Это прекрасно, фантастично». Если они так не говорят, я, конечно, разочаровываюсь. Хожу немного грустным, но потом забываю об этом.

Классно, когда люди пишут: «Прекрасно, вам следует купить книгу!» Это то, что я хочу слышать. Но не особо волнуюсь, если людям не нравятся мои книги. Я не сижу и не размышляю: «Мне следует принять это близко к сердцу?» Нет. Я должен писать — я пишу. Если вам это нравится — классно, если нет — читайте что-нибудь другое.

— Но если критика разумная и может помочь улучшить роман?

— Это хорошее замечание. Если критика разумная, я использую ее. Но не могу вспомнить, когда в последний раз читал что-либо о себе и думал: «Да, все верно. Я должен изменить роман».

Критики постоянно хотят показать, насколько они умны, образованны, начитанны. Зачастую мне не очень интересно это.

— Вы считаете написание книг своей профессией?

— Да. Многие годы оно приносило финансовую поддержку и до сих пор делает это. Сейчас я намного больше пишу сценариев для кино и ТВ. Потому что даже если ты продаешь очень много книг, работа с кино- и ТВ-индустрией все равно приносит больший заработок. Я не хочу писать роман и думать: как я должен написать, чтобы продать много? Это неправильно. Я хочу писать, как мне хочется, нужно писать. Коммерчески смотреть на литературу — это пакт с совестью, что ужасно.

— Когда и почему вы начали писать сценарии для ТВ?

— Когда учился в школе фильмографии. Я подумал, что, возможно, не смогу зарабатывать на жизнь книгами. Поэтому принял решение, что нужно уметь что-то еще. Книгами и сценариями я занимался параллельно.

— У вас есть книга о Финляндии. Почему именно об этой стране?

— Никакой разумной причины в этом нет. Просто веселая идея. Мой редактор спросил: «Мог бы ты написать книгу о Финляндии?» Я сказал: «Могу».

— Могли бы вы написать другую книгу о другой стране, если бы ваш редактор попросил?

— Возможно, да. Но дело в том, что в Норвегии на Финляндию смотрят с юмором. Она воспринимается как очень скучная страна. То есть уже смешно, потому что о Финляндии. Немного других стран так отчетливо веселы, как Финляндия. Возможно, о США можно написать много смешных вещей. Таких стран в мире немного.

 

Теги: Минск