Половина белорусов не читают книги. Кто виноват, что делать и как дела у наших соседей?

Источник материала:

Результаты опроса, который в 2016 году провел Институт социологии НАН, впечатлил многих. Выяснилось, что примерно половина белорусов не читают книг вообще. Это много или нет? Со всем миром сравнить, может, и сложно, но с соседями — ближними и дальними — возможно.

Юрий Дракохруст, обозреватель белорусской службы «Радио Свобода». Кандидат физико-математических наук. Автор книг «Акценты свободы» (2009) и «Семь тощих лет» (2014). Лауреат премии Белорусской ассоциации журналистов за 1996 год. Журналистское кредо: не плакать, не смеяться, а понимать.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио Свобода»

Более ранний опрос, проведенный в Италии, показал, что в 2014 году 41% жителей страны взяли в руки книгу хоть раз. За 4 года до того, в 2010-м, эта доля составляла 47%.

Согласно российскому опросу, которое провел в 2012 году фонд «Общественное мнение», 55% опрошенных прочитали за прошлый год хотя бы одну книгу. За 10 лет до того количество читателей составляло в России 68%.

Опрос 2016 года в США (от исследовательского центра Pew) показал, что за последний год 73% американцев прочитали хотя бы одну книгу.

Известны данные и по 27 странам ЕС, которые в 2013-м опубликовал Европейский центр Евробарометр (12-я страница книги по ссылке). Согласно этому опросу, проведенному в 2013 году, в среднем по ЕС 68% жителей союза прочли за прошедший год хотя бы одну книгу. Этот показатель в исследовании очень сильно варьировался от страны к стране: от шведов (90%) и датчан (82%) до итальянцев и поляков (по 56%), румын (51%), греков (50%) и португальцев (40%). Показатели чтения книг последних трех наций вполне сопоставимы с показателями белорусов в 2016 году.

Кстати, приведенные выше данные по Италии и Польше (опросы 2014 и 2017 годов) отличаются от данных общеевропейского опроса Евробарометра. Национальные опросы давали гораздо более скромные результаты чтения книг.

* во всех странах, кроме Беларуси, приводятся данные по доле опрошенных, которые прочитали за предыдущий год хотя бы одну книгу

Как видно, нет прямой связи между уровнем благосостояния страны, ее политическим строем и чтением книг. В США, где есть и благополучие, и демократия, читают книги многие. В Польше, также свободной и зажиточной стране — почти вдвое меньше, чем в США, и меньше, чем, скажем, в Беларуси или России.

Дело, наверное, в первую очередь в культурных особенностях стран.

В подавляющем большинстве стран, данные о которых приведены выше, количество читателей книг за последние годы существенно снизилось. Украинские специалисты говорят, что в их стране на уменьшение читательской аудитории повлияли новые правила импорта книг из России. Часть тех, кто раньше читал российские книги, теперь не читают никаких.

Но еще более важен универсальный фактор, который касается всех, всего мира, имя которому — интернет.

Во всех упомянутых исследованиях задавался вопрос о чтении книг на любых носителях — и на бумаге, и на электронных носителях. Разумеется, с приходом интернета люди стали больше читать книг «с экрана». Например, количество американцев, читающих книги с электронных ридеров, увеличилось с 17% до 28%. Но в целом интернет уменьшает аудиторию, которая вообще читает книги. Люди читают новости, «глянец», «серфингуют» по социальным сетям — а где место для книг?

Связь здесь, разумеется, не прямая. Например, в Беларуси доступ к интернету имеет большая часть населения, чем в Украине, примерно такая же, как в России, и меньшая, чем в Польше. А читают книги в Беларуси меньше, чем в России, но больше, чем в Украине и Польше. Во всех странах, по которым имеются данные, наблюдается естественная связь — образованные граждане и горожане читают книги чаще и больше, чем лица с низким образованием и жители села.

Но именно эти «продвинутые» группы населения и самые «интернетизированные». Можно предположить, что интернет снижает склонность к чтению прежде всего в этих «продвинутых» группах — они все равно читают книг больше, чем остальные, но за их счет происходит общее снижение количества читателей.

Проанализировав таблицу, которая приводится выше, можно прийти к следующему выводу: белорусская склонность (или несклонность) к чтению книг — не какая-то уникальная в регионе и мире. Даже в регионе это не так: некоторые соседи читают больше, другие — меньше.

А вот в чем наверняка заключается уникальность, так это в выборе чтения. Согласно исследованию Института социологии НАН Беларуси, читают книги 49%, при этом белорусскую литературу — только 12%. Простые подсчеты показывают, что по крайней мере 37% читают только другую литературу. При этом вопрос не в языке — респонденты отнесли к белорусской литературе книги Светланы Алексиевич и Натальи Батраковой, написанные по-русски, эти две писательницы попали в топ-5 самых читаемых белорусских авторов.

С другой стороны, из опроса не следует, что 37% читателей читают именно русскую литературу, это может быть и немецкая, английская, американская литература. Но скорее всего — в русских переводах.

В любом случае трехкратное преимущество в чтении иностранной литературы перед своей впечатляет. Мало в каких странах можно наблюдать такой феномен.

Наверное, изменение государственной политики в сферах образования, книгоиздательства, в информационной политике, могло бы изменить ситуацию, но вопрос, насколько существенно и быстро. Тем более что выбор книги, художественной литературы — дело более индивидуализированное, чем выбор СМИ. Набор доступных СМИ ограничен, потребность в информации у людей так или иначе есть, СМИ навязывают людям свое присутствие. А книга — нет. Книгу можно и не читать. Или читать ту, а не эту.

В сфере СМИ скорее можно достичь если не паритета, то хотя бы умеренного разрыва с российским информационным влиянием. Что касается литературы, то здесь трехкратный разрыв преодолеть очень сложно. Для этого требуется не только смена государственной политики, но и большие духовные усилия, изменение мировоззрения всего общества.

Неизвестно, дождется ли этого времени белорусская литература и не произойдет ли раньше победа интернета и социальных сетей над литературой как таковой. Тенденция налицо, и она, как было показано выше, всемирная. Но, может, эпоха Гуттенберга закончится хоть не на нашем веку.