«Только раз после его письма плакала». Родные Василя Быкова вспоминают писателя

Источник материала:

В трудовой Николая Харака написано: смотритель музея. Для сельской местности профессия редкая, но в деревне Бычки Ушачского района, где родился Василь Быков, такая должность никого не удивляет. В 2004-м здесь в честь писателя открыли музей-усадьбу. Тут Николая Николаевича и можно найти. Для него это не просто работа, это сохранение памяти про своего дядьку Василя. К 95-летию со дня рождения классика белорусской литературы журналисты TUT.BY съездил в гости на малую родину писателя.

Бычки — деревня в одну улицу, живет ту человек 15. Ни школы, ни магазина, только оводы сантиметровыми самолетиками кружат перед глазами: рядом водоем. Василя Быкова тут все знают, уважают, хотя, может, и не все читали.

Музей-усадьба стоит в самом конце деревни, ну, или в самом начале — смотря с какой стороны въезжать. К юбилею писателя тут меняют забор: старый за 15 лет совсем прохудился.

—  Василь Быков жил тут лет 16, пока не поехал в Витебск учиться. Детство у него было трудное — голод, много работы, поэтому Бычки он не любил, — с грустью в голосе встречает нас Николай Харак. —  Каждый раз, как приезжал, говорил: может в последний раз.

Сам Николай Харак из местных. Его мама Антонина Александровна — вдова Николая Быкова, родного брата писателя. До музея смотритель работал водителем в совхозе, а когда хозяйство развалилось, сюда позвали. Тут он уже лет десять. Литератора помнит с девяти.

— Он тогда в Гродно жил. Когда к нам приезжал, я бегал его на остановку встречать, — вспоминает собеседник. —  Только взрослым осознал, какого уровня это человек. А тогда для меня он был просто дядя Вася. Пепси-колу из города привозил, а что мне еще пацану нужно?

В Бычках усадьбу-музей поставили на фундаменте, что давным-давно заливал еще отец писателя. Сам дом, в котором когда-то жила семья, долго пустовал, на кухне провалился потолок. Восстанавливать родовое гнездо смысла не было, поэтому возвели новое.

— Еще в 1990-х Быкову предлагали организовать тут музей, но он отказался: не хотел памятников при жизни, — вводит в курс дела смотритель. — Когда после смерти Василия Владимировича снова заговорили про музей, я отнесся к этому скептически. Ладно еще в Ушачах, но в Бычках-то зачем? Кто, думал, поедет в нашу глушь.

Директор ушачского музея Хараку тогда сказал: «Посмотришь, чем дольше тут будет экспозиция, тем больше людей сюда будет приезжать». И ведь не ошибся. И школьники на автобусах здесь бывают, и взрослые на машинах. Навещали эти места люди из Полоцка, Витебска, Могилева, Гомеля, а еще россияне, немец и даже японец.

Японец Маката смотрителю особенно запомнился.

— Ему очень понравилась «Долгая дорога домой». Когда приехал в наши края, я его полдня по округе водил, места из произведения показывал, — не скрывает улыбки Николай Николаевич. — Он нам потом в книге отзывов пожелание иероглифами написал. До сих пор не знаю, что там написано.

«Василь приехал к нам в отпуск, а я стесняюсь выйти, заговорить: все-таки писатель»

Музей-усадьба в Бычках — это филиал Ушачского музея народной славы имени В.Е. Лобанка. В райцентре находятся основные экспонаты, в деревне — поскромнее.

Самый важный из сельской коллекции — письмо родителям, что сын Василь отправил семье с фронта апреле 1944-го. В Бычки оно попало на пару месяцев раньше, чем похоронка, выписанная на писателя в том же январе.

— Когда пришла похоронка, сестра Василия сравнила даты и поняла: все в порядке. А брату написала: «У нас все хорошо, похоронку получили. Живы, здоровы», — рассказывает Николай Харак. — Это письмо нашли случайно, когда разбирали родительский дом Быковых. В уголке между бревен оно пролежало почти 60 лет.

Из окон музея виден желто-фиолетовый дом через дорогу. Правда, обычно из того дома, наблюдают за этим. Живет тут Антонина Быкова — мама Николая Харака. Она же — самый первый смотритель музея.

— Бывает, например, сын обкашивает территорию, отойдет немного, тогда я в окно смотрю, — описывает ход дел Антонина Александровна. —  Если кто-то на экскурсию приехал, ему сообщаю или сама иду, людей встречаю.

Женщине чуть за 80, с Василем Быковым они породнились в конце 1960-х.

— Восемь месяцев жили мы с мужем Николаем у их родителей. Я продавцом в местном магазине работала, — вспоминает собеседница. — Помню, Василь приехал к нам в отпуск, стеснялась выйти, заговорить: все-таки писатель. А мой мне: «Ты что? Он же простой человек». Так оно и оказалось. Простой и не очень разговорчивый. В нескольких словах все расспросит, про себя расскажет — и за книжку или газету берется.

В Бычках, вспоминает родня, писатель останавливался обычно ненадолго: день, два, три. Первое время приезжал на автобусе, потом пересел на «Жигули», а позже на «Волгу». Когда был депутатом, рассказывает Николай, добился, чтобы дорогу до Бычков заасфальтировали.

— Так лучше было к нам на машине добираться, — шутит племянник. — А то у нас были только ямы и грязь.

Приезжая, первым делом Быков шел на озеро. Рассказывал, полюбил это место с пяти лет, с того дня, как впервые увидел. Из блюд ему больше всего нравился омлет со шкварками, что готовили в печи.

— Достаю как-то сковородку из печки, только хотела на тарелку выложить, а он мне: «А что ты делаешь?» Культуру, отвечаю, навожу. Не надо, говорит, как спеклось, так и подавай, а то вкус другой будет, — делится кухонным историями Антонина Александровна и тут же вспоминает другой пример. — Из-за астмы Василь не мог на подушке спать. Засовывали ему телогрейку в наволочку, так и стлали.

А когда известный родственник назад в Минск уезжал, гостинцы с собой передавали. Закатки, картошку. И кое-что покрепче. Как-то Антонина Александровна вручила ему трехлитровую банку «компота». Потом позвонила призналась — это самодельный коньяк.

— У него в квартире в зале была «вертушка», там эта банка и стояла, — рассказывает Антонина Александровна. — Гостям он так и говорил: это коньяк из Бычков.

Кстати, о гостях. Случалось, к родственникам Василь Владимирович приезжал не один. Бывало, дверь в доме открывалась, а вместе с прозаиком, например, поэт Рыгор Бородулин.

— Бородулин все повторял: «Не зови меня Григорий Иванович, зови Гришка». А я ему: так вроде бы возраст не позволят. Какая тебе разница, говорил он, Гришка и все, — описывает те беседы смотритель. — А вот дядю Васю, когда я уже из армии вернулся, стал Василием Владимировичем называть. Так все-таки более солидно.

«С сыном Сергеем, который живет в Минске, часто созваниваемся»

В доме у Быковых осталось всего пару книг знаменитого родственника. остальное отдали в музей. В произведения, шутят, никто из них не попал, за что на писателя они, конечно, не в обиде.

— Мы же познакомились, когда он уже много чего написал, — улыбается Антонина Александровна. — Да и про книги мы мало говорили, помню только, он рассказывал, как придумал «Альпийскую балладу».

— Как?

— В войну, когда они находились в Альпах, к ним подошла итальянка Джулия. Она искала Ивана, — рассказывает Антонина Александровна. — А солдаты — люди веселые: один говорит: «Я Иван», другой: «И я Иван». Василь, он тогда был лейтенантом, поговорил с ней, она ему все рассказала. Надеялась, парень жив. Позже написала Василю, описала эту историю. Он лист прочитал, отложил и забыл. А, спустя какое-то время перебирал бумаги, и снова он ему попался, так и появилась идея «Альпийской баллады».

В жизни Василя Быкова и семьи Антонины Александровны письма — особая веха. Пока телефонов не было, только с их помощью и общались. У Быкова, говорит родственница, была мода ко всем по-доброму обращаться: «Браток, Тонечка, Колечка».

— В листах он про жизнь особо не расписывал, — продолжает собеседница. — Только раз после его письма плакала. Когда написал, что с первой женой расстался и в гостинице живет. Ирину (вторая супруга писателя. — Прим. TUT.BY) я тогда не знала, а Надю было очень жалко.

— А вы сейчас общаетесь с его семьей?

— С сыном Сергеем, который живет в Минске, часто созваниваемся, — слово за Николаем. — Он военный, теперь на пенсии. Раз в год к нам обязательно приезжает. Да я и сам нередко в Минске бываю, моя маршрутка как раз недалеко от его дома останавливается. Переход перешел — и у него. А Василий года два или три назад у нас был.

«Врач мне сказал, они сделали все, но не в силах были его спасти»

Василия Быкова не стало 22 июня 2003 года. Бывает же такое, удивляются родные, столько про войну писал: «И в день начала войны умер». В Минск на прощание к нему Антонина Александровна не попала. Говорит, Василий Владимирович хотел, чтобы его похоронили в Бычках.

— С конца 1990-х он жил за границей, — возвращается к тем событиям собеседница. — Незадолго до смерти его прооперировали (у писателя было онкологическое заболевание. — Прим. TUT.BY), и он ненадолго прилетел в Минск. Собирался к нам. Вот только самолет ему попался какой-то холодный, и он простыл. Обратно его хвороба подключилась. Не дали ей рады наши доктора…

Как-то к нам в дом-музей приезжал врач, который его лечил. Говорю, так может вы не очень-то и старались, не вы же его оперировали. А он мне: «Что вы такое говорите, мы сделали все, но не в силах были его спасти».

Василя Быкова не стало, но память о нем живет. С 2004-го каждый год июнь в Бычки съезжаются люди из разных городов. Вспоминают писателя.

— А 19 июня, в день рождения писателя, у вас какие планы?

— Сразу пойдем в музей, а как все разъедутся, сядем дома, выпьем по рюмке, — говорит Антонина Александровна. — В три дня по телевизору программа про Василя. Потом «Альпийскую балладу» покажут, посмотрим. А там уже и вечер.

Теги: Витебск, Гомель