«Попали в единственный эшелон с эвакуированными». Рассказываем об умершем в Израиле продюсере из Минска

Источник материала:

Его изгнали из Союза за самиздат. В Израиле же он нашел и напечатал на русском «Чёрную книгу» Эренбурга, а позже в России помог снять фильм «Подстрочник» по мемуарам Лунгиной. На 90-м году жизни умер издатель Феликс Дектор, пишет jewish.ru.

Его родителями были литовские коммунисты Янкель и Ида Дектор, иммигрировавшие в СССР в 1924 году. Сын Феликс родился у них в 1930-м в Минске, но еще через три года они окончательно обосновались в Витебске: Ида стала преподавать математику в еврейской школе, Янкель устроился на работу в железнодорожное управление. Дектор впоследствии говорил, что родители были «отпетыми коммунистами-идеалистами»: свято верили в социалистическое чудо и пытались воплотить его в жизнь своими руками.

Все идеалы рассыпались в 36-м, когда отца исключили из ВКП (б): якобы за то, что он скрыл от партии свое членство в еврейской социал-демократической рабочей партии «Поалей Цион». Затем Янкеля арестовали и приговорили к пяти годам. Вскоре пришли за Идой — вместе с ней «прихватили» и Феликса, и его годовалого брата. Так, в неполных семь лет Дектор оказался в тюрьме. Брата определили в тюремные ясли, а подхватившего простуду Феликса — в местный лазарет. Через несколько дней их, правда, выпустили. Мама объяснила это Дектору так: в СССР виновных не сажают.

Истиной в этих словах и не пахло: летом 1938-го мать Дектора арестовали вновь. Младший брат к тому времени умер от воспаления легких, близких родственников в Союзе не было, и Феликса отвезли в детский приемник-распределитель. Оттуда уже он был направлен в спецучреждение для детей репрессированных в Черниговскую область, на Украину. Мать держали за решеткой девять месяцев — потом отпустили, так и не предъявив обвинения. Ида забрала сына и вместе с ним вернулась в Витебск.

Однако июнь 1941-го они встретили в Каунасе: навещали родственников. Приехать в Литву, к тому моменту уже советскую, помог муж маминой сестры, ставший при Советах большим начальником. И у него, и у Дектора день рождения был в один день — 21 июня. Отмечали совместно, всей семьей — а на рассвете немцы уже бомбили Каунас. В интервью Jewish.ru в конце 2014 года Дектор рассказывал: «Судьба наша такая счастливая, повезло, что дядя был большой чин: мы попали в единственный эшелон с эвакуированными, который ушел из Каунаса в первый день войны. Больше таких эшелонов не было». Проехав половину страны, потерявшись и воссоединившись по дороге, вместе с матерью они были распределены на небольшую станцию Зима под Иркутском. В эвакуации они провели четыре года. Туда же из Амурлага приехал отец, а после войны вся семья возвратилась в Литву.

В Вильнюсе в 1955-м Феликс окончил историко-филологический факультет местного университета, после чего приехал в Москву — учиться художественному переводу в Литературном институте им. Горького. Вскоре Дектор уже переводил на русский язык произведения литовских писателей. В начале 60-х в журналах «Дружба народов» и «Юность» вышли в его переводе романы Ицхокаса Мераса «Ничья длится мгновение» — о жизни в еврейском гетто в Литве, и «На чем держится мир», также посвященный Холокосту. Эти произведения ждал огромный успех — хотя, как вспоминал сам Дектор, на «пробивание» каждого ушли годы. То есть их читали в самиздате, но долго нигде не публиковали: боялись еврейской темы.

К слову, главный редактор журнала «Дружба народов» Василий Смирнов, в конце концов взявший роман «Ничья длится мгновение» в печать, не удержался от цензуры. Он убрал главу, где один из героев идет на самоубийство, чтобы во время пыток не выдать борцов Сопротивления. «Советский человек не может покончить с собой! — настаивал Смирнов. — Он должен пойти и убить коменданта гетто!» Так что первая опубликованная в СССР версия романа была сокращенной, но на популярности произведения это никак не отразилось. Читатели были шокированы: большинство тогда лишь впервые узнали о Холокосте — теме, которую в СССР предпочитали замалчивать.

Популярность Феликса Дектора росла: центральные издания заказывали ему все новые и новые переводы. Однако относительному спокойствию и успеху пришел конец, как только власти прознали, что параллельно Дектор выпускает и распространяет журнал «Тарбут», что в переводе значит «культура». Никакой политики на страницах издания не было, но Дектора все равно исключили из Союза писателей СССР. После этого он подал документы на выезд в Израиль. Феликс полагал, что ответа придется ждать годами — но нет, разрешение ему выдали на скорую руку через десять дней.

Прибыв в Израиль в 1976 году, он поселился в Иерусалиме и открыл собственное издательство «Тарбут». Дектор выпускал журнал еврейской культуры «Народ и земля», молодежный журнал «Сабра», детский журнал «Арик», ежемесячный бюллетень «Израиль сегодня», а также многие другие издания, по большей части ориентированные на репатриантов из СССР. Кстати, часть этих журналов окольными путями попадала и в Союз: с их помощью советские евреи знакомились с повседневной жизнью Израиля и все чаще принимали решение о репатриации.

В 1980 году Дектор стал первым, кто издал на русском языке составленную Ильей Эренбургом и Василием Гроссманом «Черную книгу». Дектор нашел рукопись в архивах иерусалимского мемориала истории Холокоста «Яд ва-Шем». Дело в том, что в 1946 году рукопись разослали в десять стран, в том числе — в Палестину. По словам Феликса, книга, посвященная Холокосту на оккупированной немцами территории СССР, отнюдь не лежала в секретных архивах: о ее наличии знали многие сотрудники «Яд ва-Шем». «Но они не спешили ее публиковать, — рассказывал Феликс. — Чего-то ждали, видимо, считали, что могут написать об этом лучше и интереснее».

Дектор решил не ждать: он опубликовал книгу в Израиле, а через 34 года — в ноябре 2014-го — наконец и в России. По мнению Феликса, эта книга должна быть в каждом доме: «Пусть даже не сразу ее прочтут, но одна мысль, что она вот здесь, где-то рядом, что она у тебя дома — чрезвычайно важна. Между прочим, это как бы двойная память — и о загубленных жизнях, и о тех, кто создавал „Черную книгу“: иные из них были убиты, арестованы, посажены».

Издавать книги в России Дектор начал со времен Перестройки, основав для этого в Москве компанию «Ковчег», а заодно — и одноименный альманах. На страницах этого альманаха он знакомил российского читателя с творчеством израильских писателей Хаима Бялика, Натана Заха и Хаима Гури, публиковал там же тексты Теодора Герцля и Голды Меир. Первым опубликовал он в России и роман Владимира Жаботинского «Пятеро». Многим запомнились и проводимые под эгидой «Ковчега» семинары, участие в которых принимали российские писатели: Василий Аксенов, Лев Аннинский, Александр Гельман, Григорий Горин, Юлий Крелин и многие другие. Залы на таких семинарах были заполнены под завязку.

Феликс Дектор был известен и как продюсер: вместе с режиссером Олегом Дорманом он подарил российскому зрителю возможность увидеть 15-серийный телевизионный фильм «Подстрочник» на основе воспоминаний Лилианны Лунгиной. Грандиозный успех фильма был отмечен кинопремией ТЭФИ-2010. Впрочем, создатели телекартины награду принять отказались. Олег Дорман объяснил такое поведение в письме, зачитанном во время церемонии вручения наград: «Когда Академия предложила нам выставить фильм „Подстрочник“ для участия в соревновании, мы отказались. Тем не менее премия присуждена. Я не могу ее принять и вынужден объяснить причины публично. Среди членов Академии, ее жюри, учредителей и так далее — люди, из-за которых наш фильм 11 лет не мог попасть к зрителям. Люди, которые презирают публику и которые сделали телевидение главным фактором нравственной и общественной катастрофы, произошедшей за десять последних лет. У них нет права давать награды „Подстрочнику“. Успех Лилианны Зиновьевны Лунгиной им не принадлежит».

Есть у Дектора и Дормана еще одна совместная работа — документальный фильм «Нота» о дирижере Рудольфе Баршае. В последние же годы жизни Феликс горел идеей издать на русском всего Жаботинского — осуществить ее он, к сожалению, уже не успел.

Теги: Витебск, Минск