Двух мужей репрессировали, третий погиб в блокадном Ленинграде. Горькая судьба белорусской поэтессы

Источник материала:

Белорусская поэтесса Наталья Вишневская прожила ровно восемьдесят два года, день в день: родилась 3 мая 1907-го, умерла 3 мая 1989-го. Как она стала известной, чудом избежала репрессий и потеряла трех мужей, почему уехала в Ленинград и больше никогда не возвращалась в Беларусь, рассказывает Анна Северинец.

Жизнь человеческая коротка, но сколько может она вместить! Детство в тихом имперском Ковно, Первую мировую, революцию, молодость в бурлящем новой жизнью советском Минске, поэтический сборник и славу пролетарской поэтессы.

Трех мужей (первый расстрелян, второй отправлен в лагеря, третий погиб в блокадном Ленинграде), войну, эвакуацию, приемных детей.

Беспокойную старость на закате СССР, когда призраки и воспоминания молодости возвращались всё чаще и чаще на волне тотального пересмотра той истории, которой она была и участницей, и свидетелем.

Она может вместить даже правнука, который сегодня входит в сотню лучших диджеев России.

Под опекой Якуба Коласа

Всю жизнь Наташа была очень красивой. Высокая, чуть полноватая, с богатой золотой косой и голубыми глазами. Среди подружек — вот быстрая, бойкая, как воробей, Зина Бондарина, вот строгая, всегда активная Женя Пфляумбаум — Наташа Вишневская была самой спокойной и молчаливой. Стихи она писала с детства, и однажды мама, сельская учительница, показала тетрадку с дочкиными опытами своему преподавателю курсов белорусского языка. Преподавателем этим был Якуб Колас, поэтому тетрадка попала «в яблочко»: классик опыты оценил и взялся опекать молодую поэтессу. Это Колас предложил ей вступить в литературное объединение «Молодняк», подать документы в легендарный минский «Белпедтехникум» и отдать стихи в печать.

Тогдашний Белорусский педагогический техникум находился на Советской улице (здание не сохранилось, теперь на этом месте проходит проспект Независимости — около здания цирка).

Это была альма-матер практически всей молодой белорусской литературы, техникум был центром национальной культурной жизни. Здесь преподавали Колас и братья Лёсики, Игнатовский и Азбукин, здесь учились Павлюк Трус, Зинаида Бондарина, Валерий Моряков, Сергей Дорожный, Пётр Глебка, Максим Лужанин, хором руководил Владимир Тэравский, литературным кружком — Михась Зарецкий. На сцене Белпедтехникума выступали самые известные и популярные поэты, театральные труппы, частым гостем был Янка Купала.

Выпускники Белпедтехникума должны были стать авангардом белорусизации: после окончания учебы они ехали учителями в местечки и деревни Беларуси, вооруженные самыми богатыми знаниями, самой актуальной учебной литературой, а главное — тем вдохновением и задором, который окружал их в студенчестве. Это потом, через десять лет, строка в биографии «окончил Белпедтэхникум» станет знаком беды.

Студентка Вишневская — одна из самых заметных. Еще до получения диплома стихи Натальи войдут в коллективный сборник трех членов объединения «Молодняк» (Бондариной, Пфляумбаум, Вишневской) — настоящее событие в новой белорусской литературе, первая книга, в которой женская поэзия заявляла о себе в полный голос. На выход сборника «Вершы» отозвались практически все критики той поры, и никто не сказал ни одного пренебрежительного слова. Стихи Вишневской безоговорочно берут редакции «Савецкай Беларусі», «Маладняка» и «Полымя», ее имя называют среди самых перспективных имен.

Три года ссылки — за стихотворение

Но не только как автор стихов Наталья Вишневская оказывается в тогдашних поэтических сборниках. Она — и адресат. В одном из самых заметных лирических сборников середины двадцатых, «І залацісцей і сталёвей», молодой, но уже широко известный поэт Алесь Дудар выносит ее инициалы в посвящение в самых проникновенных любовных стихотворениях.

Эта история длилась очень долго по тем быстрым и богатым на чувства временам: в 1926-м появляются первые стихотворные признания, и только в 1928-м Вишневская становится женой Алеся Дудара. Это была очень красивая пара: оба молодые, высокие, голубоглазые, оба талантливые, востребованные в литературе. Рядом со сдержанной, спокойной Вишневской хулиганистый и задиристый Дудар заметно взрослел. Впрочем, сдерживаться так и не научился. Вспоминают, как однажды в Доме писателя один из начинающих поэтов увидел на лестнице Дудара с Вишневской и отпустил скабрезную шуточку. Свидетели не успели даже рассмеяться, потому что шутник в мгновение ока полетел с лестницы к дверям, сбитый с ног мастерским ударом коллеги по цеху.

А в 1929-м Дудар был арестован за стихотворение «Пасеклі край наш папалам». Три дня под стражей — и приговор: трехлетняя ссылка в Смоленск. Это был первый такой приговор в отношении кого бы то ни было из поэтов. Масштабные репрессии развернутся через год, а теперь Минск шокирован: три года ссылки за стихотворение? Никто еще не умеет даже реагировать на такие новости. Дудар и Вишневская принимают решение: он поедет отбывать срок, а она останется в Минске: бросить учебу в БГУ, возможность писать и печататься представляется им неправильным.

Это решение оказывается фатальным. На Вишневскую начинают давить, требуя отказаться от Дудара и подать на развод. Ее перестают печатать, отбирают стипендию, не берут на работу. Дудар мечется в Смоленске, пишет бывшим коллегам и вчерашним друзьям, пытаясь решить вопрос из ссылки, но это, разумеется, невозможно. Наталья присылает уведомление о разводе.

Это, и правда, помогает: уже с 1930 года ее стихи снова появляются в печати. Буквально на полгода: уже летом Дудар снова арестован, прямо в ссылке, теперь он обвиняется уже не один, а вместе с десятками других литераторов по сфабрикованному делу никогда не существовавшей организации «Саюз вызвалення Беларусі». Знакомый следователь, встретив Наталью на улице, предупреждает: следующая — ты. За вечер Вишневская собирает вещи и уезжает в Москву.

Тогда в Москве белорусу действительно можно было на время спрятаться. Находится даже работа: сначала в издательстве, потом в газете «Гудок». Тогда же она снова выходит замуж за друга Дудара, тоже поэта Алеся Звонака.

В 1932-м первый ее муж возвращается из ссылки. Вишневская и Звонак возвращаются в 1934-м — кажется, репрессии поутихли. Алесь Звонак вспоминал: «У канцы 1934 года я вярнуўся ў Мінск.першы, з кім я сустрэўся пасля прыезду, быў мой стары сябра Алесь Дудар. І хоць былі прычыны, каб нашыя дарогі разышліся, але гэтага не здарылася. Па-ранейшаму глядзеў я на Алеся Дудара як на чалавека чыстага сумлення, выключна таленавітага». Не только Звонаку, но и Вишневской Дудар простил измену и предательство. Во всех своих показаниях по всем трем делам, по которым он арестовывался, когда, казалось бы, можно было выместить любую злобу на обидчиках, Дудар последовательно и твердо защищал бывшую жену, писал о том, что она спорила с ним, удивлялась контрреволюционным взглядам и пыталась его переубедить.

Но опасность ходила за Вишневской по пятам. В 1936-м арестовывают и Дудара, и Звонака. Теперь она — дважды жена врагов народа. Наталья снова бежит: сначала в глухую украинскую деревеньку в Украину, потом — в Ленинград.

«У Мінск мне ехаць страшнавата. Што я там застану? Чужы, прыгожы горад, і нікога, хто помніць мяне»

Здесь, в Ленинграде, она выходит замуж третий раз — и снова за поэта-«молодняковца», Янку Бобрика. В Ленинграде они живут очень тихо, что называется, «не высовываясь». Ни она, ни он уже не печатают стихов и вообще не вспоминают, что принадлежали когда-то к молодой белорусской литературе. Оно и понятно: большинство их друзей выслано, расстреляно, отправлено в лагеря. Наталья работает в библиотеке, потом — в детском доме. Именно тут застает ее война.

Когда вокруг Ленинграда начинает сжиматься блокадное кольцо, детский дом готовят к эвакуации. Вишневская как сотрудница может ехать вместе с детьми. Ей предлагают забрать и мужа, но Бобрик отказывается категорически. Он решает пережить тяжелое время вместе с городом. Наталья уезжает одна. В 1942 году Янку Бобрика найдут умирающим на улице — он погибнет от голода.

Больше Наталья Вишневская замуж не выходила. Она взяла из детского дома двух мальчишек, Толика и Мишку, и стала воспитывать их как сыновей. Оба, и Михаил, и Анатолий, стали офицерами флота, Анатолий — капитаном дальнего плавания. Именно Анатолий и его семья стали для Натальи Вячеславовны по-настоящему родными: дети Анатолия — внуками, внуки — правнуками. Жила она в Ленинграде с теткой, маминой сестрой. Квартира, дача, на даче — огород, хризантемы и бесчисленное количество котов и кошек, которых Вишневская подбирала, лечила, выхаживала и кормила.

В шестидесятые о ней вспомнили: стали писать письма, заезжать в гости, осторожно расспрашивать о молодости, приглашать в Минск на вечера памяти. Она никогда не приезжала. Признавалась в письме Сергею Граховскому: «У Мінск мне ехаць страшнавата. Што я там застану? Чужы, прыгожы горад, і нікога, хто помніць мяне». Это не просто сожаление о том, что друзья ее забыли или занялись собой. Большинство тех, кто помнил молодую красивую Вишневскую, были расстреляны или загублены в лагерях.

Не поехала она и на вечер памяти Алеся Дудара. «Не магу ўспамінаць. І так, расхваляваўшыся ад вашага запрашэння, не магла спаць. Адно шкадую, што не змагу пакласці букет кветак пад ягоны партрэт. Усё ж ён таксама кавалак маёй прыгожай маладосці».

«Усё жыццё растрачана на нейкія дробязі, на вечны страх, на здабыванне кавалка хлеба»

Несколько поздних писем Вишневской хранится в архиве Алеся Звонака: он уже после своей реабилитации посылал ей сборники стихов. Именно в этих письмах отыскались и три стихотворения, написанные ею уже в шестидесятые: бывших поэтов не бывает, стихи от них не уходят никогда.

«Трэцяга траўня адсвяткавала сваё васьмідзесяцігоддзе, — пишет она Граховскому. — Сабраліся ўсе мае выхаванцы, была цеплыня і лепшыя пажаданні. Адным словам, сядзела ўся ў кветках, але чамусьці захацелася зараўці ўголас, як простай бабе, хоць я ніколі не плачу і не разумею жаночых слёз. Столькі пражыла, пройдзены такі шлях, Божа мой! А што зроблена! Усё жыццё растрачана на нейкія дробязі, на вечны страх, на здабыванне кавалка хлеба. Заядае адзінота. Але не ныць».

Сейчас в Санкт-Петербурге живет внучка Натальи Вишневской Ирина Анатольевна Беликова. О бабушке вспоминает с большим удовольствием. Говорит, что хорошо понимает белорусский, потому что и от бабушки слышала, и белорусских книг в детстве доме было много, даже с автографами. Правда, книги исчезли: еще сама Наталья вывезла их когда-то из городской квартиры на дачу, где жила постоянно, а там они и пропали. Не осталось и никаких бумаг: то ли сама Наталья уничтожила их перед смертью, то ли пропали по недосмотру.

«Мы все люди талантливые, хорошо пишем и хорошо говорим, точно в неё», — смеется Ирина Анатольевна. Её старший сын Филипп Беликов — популярный диджей, в топах России. Бывал и в Минске на клубных концертах, но походить по местам юности своей прабабки пока не получилось, хотя и знает: она белорусская поэтесса. Жизнь продолжается.

Теги: Минск