Формулы интеграции

Источник материала:

Юрий ЦАРИК, политический аналитик, руководитель Белорусской группы развития

На уходящей неделе очевидным для всех стало то, на что некоторые эксперты указывали с самого начала дискуссии о создании Евразийского союза: попытки в евразийской интеграции повторить путь, пройденный ЕС, обречены на неудачу. На Всемирном экономическом форуме в Давосе российский премьер-министр продолжал убеждать европейцев и весь цивилизованный мир в том, что Евразийский экономический союз — это не воссоздание СССР. Параллельно он предлагал европейцам откинуть стереотипы холодной войны и пойти на сближение с Россией: отменить визы, сформировать общее экономическое пространство и так далее.

Трудно объяснить, что лежит в основе действий Дмитрия Медведева: непонимание существующих реалий или наличие некоторых сверхсекретных соображений. Однако ни то ни другое сути дела не меняет: оставшееся глухим к призывам российского премьера европейское сообщество вынесло приговор безнадежной идее строительства Евразийского экономического союза по образцу Европейского союза.

В чем суть этой идеи? В том, что на постсоветском пространстве надо создать экономическое объединение с централизованным механизмом принятия ключевых решений, как в Евросоюзе. Но в отличие от Европы, где объединены в том числе страны с сопоставимыми экономическими потенциалами, в Евразии, где Россия многократно больше всех других партнеров, можно пренебречь принципом суверенного равенства и сделать один эмиссионный центр — в Москве, один центр принятия решений — Москву — и так далее. При этом не надо разрабатывать никакой политики промышленного развития, никакой политики инфраструктурного развития: надо просто впустить инвесторов, “частный бизнес”, которые, оценив перспективы объединенного рынка, должны сами сформировать в ЕАС передовую экономику.

В рамках этой концепции главный ресурс Российской Федерации — ее особые отношения с Европейским союзом, которые базируются на возможности ЕС использовать российское сырье и российский рынок, предоставляя взамен технологии и высокотехнологичные товары. Со своей стороны, ЕС не вторгается в российскую сферу интересов и затем становится партнером Евразийского экономического союза по формированию “Большой Европы от Лиссабона до Владивостока”.

С точки зрения взаимодействия России со странами — партнерами по евразийской интеграции эта формула означала концентрацию суверенных полномочий, в том числе в стратегически значимых сферах, в Москве. А главным аргументом России в этой работе с Беларусью и Казахстаном и должны были стать ее особые отношения с Брюсселем и ее способность быть “адвокатом” стран-партнеров в Евросоюзе.

Однако эта схема оказалась нежизнеспособной. Во-первых, тот же Казахстан имел и имеет свои, довольно близкие отношения и с Евросоюзом, и с США и не нуждается в услугах России при переговорах с Брюсселем. Это и привело к нынешнему дипломатическому конфликту между Москвой и Астаной, поводом для которого стало изменение порядка эксплуатации российской стороной космодрома Байконур. Во-вторых, Европейский союз сейчас не в том положении, чтобы оказывать активную поддержку России в деле реализации планов строительства “Большой Европы”.

Вместо концепции “Большой Европы” может быть два сценария: либо колониальная эксплуатация российских ресурсов сильной Европой, что прямо противоречит интересам США, поскольку делает евро более привлекательной валютой в сравнении с долларом; либо полноценный союз и совместное развитие монолитного Евразийского союза и Европейского союза, принципиально изменившего собственную политику в пользу промышленного и инфраструктурного развития. Последнее тоже противоречит интересам США.

Поэтому наиболее вероятен третий сценарий — сценарий разделенной Европы. Россия будет подыгрывать США и Великобритании, в том числе в их игре против усиления Евросоюза, но в первую очередь против усиления Китая в Центральной Азии. В ответ Евросоюз или развалится, или пойдет на конфронтацию с Россией и, завязнув в этой конфронтации, так и не станет глобальным игроком. Вот это полностью отвечает интересам Вашингтона.

Возникает вопрос: а при чем же здесь Беларусь? Дело в том, что крах московско-брюссельской доктрины “Большой Европы от Лиссабона до Владивостока” ставит Минск перед необходимостью по-новому определить свою внешнеполитическую стратегию. Велик соблазн сыграть в сближение с Европой, воспользовавшись растерянностью Москвы. Однако, поскольку Европа будет в числе проигравших, а Россия сблизится с США, Беларусь в этом случае рискует попасть в очень тяжелое положение.

Также велик соблазн просто отдалиться от Москвы и предъявить ей свои требования, как это сделал нынче Казахстан. Но здесь по тем же причинам последствия будут также тяжелы.

Единственная реалистичная перспектива — выступить за сближение с Россией, за спасение евразийской интеграции в целях спасения проекта Евразийского экономического союза. Евразийский экономический союз нужен Беларуси, как и России, прежде всего как средство организации совместного развития, формирования защищенного внутреннего рынка, развития инфраструктуры и промышленности (с упором на “неотверточное” машиностроение). Конечно, склонить российский политический класс к реализации такого сценария евразийской интеграции — дело не из легких. Однако других успешных стратегий на сегодняшний день пока не видно.