Зачем нам пена в бидоне?

Источник материала:

В ЖИВОТНОВОДЧЕСКОЙ отрасли за последние несколько лет произошли достаточно серьезные структурные изменения. Общественное стадо сконцентрировано в основном на современных фермах, значительно увеличена их мощность, нашли широкое применение современные промышленные технологии. 8—10 тысяч килограммов молока от коровы в год — потенциал продуктивности разводимой в стране черно-пестрой породы крупного рогатого скота. Тем не менее за счет интенсивных методов мы не движемся вперед, а последние годы практически топчемся на месте. Каковы глубинные причины проблем в отрасли, как повысить ее эффективность и гарантировать конкурентоспособность продукции? Об этом — и не только — интервью с генеральным директором НПЦ НАН Беларуси по животноводству Николаем ПОПКОВЫМ.

— Николай Андреевич! По утверждению специалистов, основной негатив как в молочном скотоводстве, так и в свиноводстве содержится не в породном или селекционном несовершенстве или недоработках, а на 90 процентов зависит от хозяйственно-технологических неурядиц.

— Вы знаете, не надо снова все валить на крестьянина. Не более одного процента потерь от прямой бесхозяйственности. Остальное — совсем другие факторы. Чтобы давать оценку состоянию современного белорусского животноводства, надо немного заглянуть в историю этого вопроса. Я вот сравниваю и могу сказать, что с точки зрения культуры, технологий отрасль стала на порядок выше. Животноводство сегодня носит индустриальный характер.

Да, в прежние времена тоже были какие-то попытки. На моей памяти начинали создаваться первые крупные комплексы, свиноводческие и молочные, и даже комплексы с беспривязным содержанием скота и доением на установках типа «Елочка». Но и тогда были похожие проблемы — кормозаготовка, уровень технического состояния и его надежность, а главное — кадровые вопросы. Все должно быть в системе. Мы иногда захватываем только один фрагмент технологической цепочки и считаем, что он определяющий. Любая технология только при ее полном соблюдении может принести результат. А то ведь как бывает, скосил траву, вовремя ее не убрал и говорит, что технология негодная, нам не подходит и так далее. А потом просит помощи у соседа.

— Безусловно, без соответствующей кормовой базы солидных рубежей нам не видать…

— Именно корма на 60—70 процентов формируют продуктивность скота, в решающей степени влияют на рост производства молока и мяса, снижение себестоимости. В свое время у нас была задача обеспечить животных физическим объемом. Мы этот вопрос сняли с повестки дня еще 15 лет назад. Но сейчас стоит не менее важный вопрос — качество объемистых кормов. Я имею в виду и кукурузный силос, и сенаж и другие. Причем кукурузный силос и травяные корма должны быть в оптимальном соотношении — один к одному. То есть хозяйства должны иметь массу с энергией не менее 10 мегаджоулей. Соответственно, в них должно быть и необходимое количество белков. Практически получается так: чем выше концентрация энергии в сухом веществе травяных кормов, тем меньше требуется концентратов. Пока же все издержки основного рациона компенсируем дорогостоящими компонентами — концентратами. Вот вам и экономика хозяйства.

При высоком качестве объемистых кормов мы могли бы практически без концентратов спокойно получать 5—6 тысяч килограммов молока. А причины невысоких надоев в том, что у нас этого просто нет. При несбалансированности рационов по основным питательным и биологически активным веществам генетический потенциал животных используется на 50—60 процентов, а недобор животноводческой продукции составляет 40—50 процентов. Вот вам и прямые потери. Проблему сбалансированности кормов нельзя решить за один год, ею надо заниматься постоянно. Имеющаяся в республике кормовая база соответствует тому уровню продуктивности, который мы имеем. Так что если серьезно не займемся качеством кормов, то выше по молоку не поднимемся.

— Да и опускаться уже некуда…

— Здесь вы правы. 40 процентов из 1335 всех сельскохозяйственных организаций, которые занимаются производством молока, имеют продуктивность ниже средней по республике. А это удой меньше 4 тысяч килограммов молока в год. У 12 процентов хозяйств продуктивность дойного стада менее 3 тысяч килограммов. А еще более десятка получают удой менее 2 тысяч, меньше чем несколько десятилетий назад.

Если проанализировать динамику продуктивности коров за последние годы, то мы увидим, что там нет устойчивого роста: один год наблюдался небольшой прирост, затем происходило снижение. Фактически мы топчемся на месте. Так, в 2011 году удой от одной коровы по республике составил 4522 килограмма, в 2012-м — 4711. В 2013 году получили по республике 4570 килограммов, меньше чем годом ранее. Казалось бы, до 5 тысяч недалеко, но эту прибавку обеспечить никак не можем.

— Но ведь потенциал позволяет?

— С точки зрения генетических возможностей породности нашего стада рубеж 6,5—7 тысяч килограммов молока на корову не является проблемным. У разводимой в стране черно-пестрой породы крупного рогатого скота потенциал продуктивности даже выше. Сегодня в стране почти у 60 хозяйств продуктивность свыше 7 тысяч килограммов.

— Николай Андреевич! На ваш взгляд ученого-практика, не рано ли мы замахнулись на показатели в 2 миллиона тонн мяса и 10 миллионов тонн молока уже к 2016 году? Да, тех же коров становится больше, а вот надои уменьшаются. Как бы расчеты вновь не превратились в просчеты?

— Давайте к этому подойдем по-философски. Ставь задачи нереальные, невыполнимые — достигнешь желаемого. Помню, в 2003 году я работал в Министерстве сельского хозяйства. Министром тогда был Михаил Иванович Русый. Нужен был какой-то рывок в животноводстве. Предложили 700 хозяйствам за два года подтянуться до 4 тысяч килограммов. В республике тогда в среднем было 2230 килограммов. А ведь реализовали невыполнимые, на первый взгляд, задачи. В 2006 году вышли на четырехтысячный рубеж. Кстати, это вторая попытка. В 1985 году в республике уже пробовали программу «4 тысячи — к 1990 году». Тогда не получилось.

А теперешние рубежи вполне реальны при соответствующей организационной работе. Мы не стоим на месте и правильно делаем, что строим новые комплексы, модернизируем устаревшие. Но зачастую подходим к строительству без учета всей суммы факторов — кадры, корма, технологии, животные. Поэтому и получаем, что получили. Только 18 процентов современных ферм с промышленной технологией производства работают на уровне «очень хорошо» и «хорошо», 62 процента — «удовлетворительно» и 20 процентов — «плохо». Зачем нам пена в бидонах? Перейдя на промышленную технологию, мы оказались не готовы к ее практическому использованию.

— Проще говоря, перенесли туда старые «хлевные» подходы?

— Не без этого. О новых технологиях большинство специалистов что-то где-то слышали, кое-что даже видели, и поэтому считают себя достаточно подготовленными. А стоит взяться за дело, и оказывается, что внедрить увиденное и услышанное в практику — это абсолютно разные вещи. Беспривязное содержание животных требует другого уровня подготовки кадров, если хотите — совсем иной идеологии производства. Но, думаю, это издержки переходного периода.

2014 год должен стать переломным в решении всех этих проблем, а уже на следующий год выйдем на определенные результаты. Я реально оцениваю ситуацию, поэтому резкого скачка не произойдет, но большой комплекс организационно-технологических дел проведем. Появится солидная основа производства, будем с молоком и мясом, повысим конкурентоспособность на внешних рынках.

— Спасибо, Николай Андреевич, за содержательное, интересное интервью!

Александр ШЕВКО, «СГ»