Восстановление шлагбаума Лукашенко-Черномырдина

Источник материала:

В далеком 1996 году президент Беларуси Александр Лукашенко и тогдашний премьер России Виктор Черномырдин торжественно убрали шлагбаум на границе двух стран. Шлагбаум, правда, был бутафорский, но значения жеста это не умалило. Граница открыта, границы больше нет.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио Свобода»

На этой неделе преемник Черномырдина, глава российского правительства Дмитрий Медведев, объявил, что Россия построит полноценный пограничный переход на границе между Россией и Беларусью.

Решение тоже знаковое и полное важных смыслов. Впору тому же Лукашенко и Медведеву отправиться на границу и столь же торжественно водворить шлагбаум на место.

Между тем решение, озвученное Медведевым — вполне здравая и своевременная мера, если сравнивать ее с текущей ситуацией на границе. Потому что текущая ситуация — это вообще верх абсурда, причем она такова как для адептов «русского мира», так и для ненавистников России.

В феврале прошлого года ФСБ РФ приняла решение о восстановлении на границе с Беларусью пограничной зоны. Российская сторона объясняла это односторонним решением Беларуси разрешить гражданам более чем 80 стран безвизовый въезд в Беларусь на 5 дней через аэропорт «Минск-2». Мол, Беларусь отступила от единой политики, Россия ответила.

Что же получилось в результате? Была восстановлена пограничная зона, но не полноценная граница. И установился чрезвычайно оригинальный режим пропуска. Через эту «недограницу» (или «переграницу») стали пропускать в РФ только граждан Беларуси. Гражданам стран, с которыми у России безвизовый режим (например, украинцам или казахстанцам), а также гражданам иных стран, которым для въезда в РФ нужна виза, говорилось одно и то же — разворачивайтесь, езжайте через Литву, через Украину, через что хотите, только не тут, через Беларусь вы в Россию не въедете.

То есть граница для граждан третьих стран граница стала «на замке» в самом буквальном смысле.

Абсурдность ситуации усиливалась и тем обстоятельством, что объявленная причина никак не соответствовала ответу.

Какой была ситуация до введения белорусского пятидневного «безвиза»? Скажем, гражданин Германии оформлял белорусскую визу, въезжал в Беларусь, а из нее ехал беспрепятственно хоть до Владивостока, не встречаясь со шлагбаумом, убранным Лукашенко и Черномырдиным еще в 1996 году. Если бы немца в России случайно задержал российский полицейский, проверил документы, выяснил, что российской визы у него нет — у гостя были бы проблемы. Но специально наличие российской визы у него не проверял никто и нигде.

Ну и какую такую ужасную угрозу безопасности России создавал белорусский «безвиз» через «Минск-2″, что на него вообще надо было как-то отвечать? Если бы порядок пересечения белорусско-российской границы оставался таким же, как и до февраля 2017 года, то наш немец, въехав в Беларусь по „безвизу“, теоретически мог беспрепятственно ехать в Россию.

А в чем разница с точки зрения безопасности российского государства? В наличии или отсутствии у нашего условного персонажа белорусской визы. А какое дело России до этого? Ее по идее должно беспокоить только наличие у путешественника российской визы, права пересечь российскую границу. 11 лет, с 1996-го до 2017 года Россию это не беспокоило.

Почему же вдруг обеспокоило? Есть обоснованные предположения, что не из-за белорусского „безвиза“. Дело в том, что список невъездных в Россию в разы больший, чем у Беларуси. И не только и даже не столько за счет заведомых международных террористов, сведений о которых у ФСБ и правда поболей, чем у белорусского КГБ. А за счет лиц, ставших нежелательными в России по причине международных конфликтов, в которых Россия участвует, а Беларусь — нет.

Скандалы последних лет, связанные с пересечением границы, были связаны с этим обстоятельством. Можно вспомнить самые звучные — с украинским поэтом Сергеем Жаданом и украинской переговорщицей, участницей Минского процесса, депутатом Верховной Рады Украины Ириной Геращенко. Их не впускали в Беларусь. А потом впустили. Почему не впускали? Какую угрозу они несли Беларуси, чем были ей нежелательны? Ничем.

Они были нежелательны России. За их роль в конфликте на востоке Украине их трактуют чуть ли как не террористов (или даже и без чуть).

Ну, а почему потом все-таки впустили? Потому что белорусские власти приняли политическое решение. Как пояснили в МВД, действующие соглашения между РБ и РФ позволяют Беларуси принимать подобные решения, фактически игнорируя список нежелательных лиц, составленный в России. Там они нежелательны, а в Беларуси — желательны. Или по крайней мере допустимы. Так бывает.

Ситуации с Жаданом и Геращенко особенно поучительны тем, что им, как гражданам Украины, вообще не нужны визы ни в Беларусь, ни в Россию. Для них „безвиз“ в Беларусь действует автоматически.

Однако есть и другие страны. Скажем, захочет приехать в Беларусь некий американский сенатор, который инициировал санкции против России. В Россию его не пустят. А в Беларусь могут и пустить. Хоть с визой, хоть, как теперь, без визы. С точки зрения России — это непорядок. И не потому даже, что он из Беларуси мог до февраля 2017 года беспрепятственно попасть и в Россию. А по причине самого факта, что такой человек может попасть в Беларусь.

Вот в этом, так представляется, истинная причина безумной ситуации, которая уже 22 месяца царит на белорусско-российской границе.

Ну, а как эта проблема решается в ЕС, там же единая шенгенская виза, въехал в одну страну Шенгена, поезжай без шлагбаумов в любую другую страну Шенгена — спросит читатель. Там да, там так. Возможно потому, что у стран ЕС нет суверенных конфликтов с третьими странами, нет такой ситуации, что некие люди по тем или иным причинам категорически неприемлемы в качестве гостей, скажем, во Франции, а Литва к ним не имеет никаких претензий.

Ну и в ЕС тоже не все идеально. Миграционные волны, которые захлестывают Европу, разное видение миграционной политики разными странами ЕС порождают споры, разговоры, проекты и даже попытки кое-где восстановить внутриевропейские границы. Пока до этого не дошло. Но может дойти и там.

И по причинам, структурно похожим на те, которые толкают к восстановлению границы в белорусско-российском союзе. Разное видение того, какие иностранцы желательны, а какие — нет, ведет к границе.

В белорусско-российском союзе переговоры о своем „шенгене“ идут давно, особенно интенсивными они стали как раз после восстановления Россией пограничной зоны и белорусского „безвиза“. К успеху они пока не привели. Разногласия стороны публично не озвучивают. Однако можно делать выводы на основании разночтений в официальных заявлениях. Если белорусские представители говорят о взаимном признании виз, то российские — о единой союзной визе. И дело не только в терминах.

Россия хочет, чтобы любой иностранец, нежелательный в России, был столь же нежелателен безо всяких оговорок и исключений и в Беларуси. Фактически, чтобы визовая политика Беларуси была российской.

Именно этого Россия и добивалась почти двухлетним нелепым держанием границы на замке. Логически это нелепо. Политически определенный смысл имело. Это была форма давления на Минск. Пассажиропоток с Запада в Россию через Беларусь уменьшился. Неинтересно ехать через Беларусь, а потом поворачивать в Литву или Украину. Соответственно Беларусь теряла доходы от этого уменьшения транзита.

Но критичным это давление не было. Минск не отменил „безвиз“ — наоборот, даже увеличил срок пребывания иностранцев. Не пошел он и на передачу Москве суверенного права проводить хотя бы относительно самостоятельную визовую политику.

Пикантно, что в результате давление на Беларусь рикошетом ударило и по россиянам, по крайней мере по некоторым. Дмитрий Медведев обосновал создание пограничных переходов жалобами местных властей Смоленщины.

Хотели проучить, поставить на место белорусов — однако при этом по ходу дела „проучили“ заодно и своих смолян. Обмелел пассажиропоток через Беларусь в Россию — но следом же Смоленщина, он и через нее обмелел. И у них доходы упали. А их-то за что? Ну вот такова жизнь.

На самом деле вряд ли причиной последнего решения правительства РФ были жалобы смолян. Это красивое обоснование, мол, о людях, о россиянах думаем, а не то что „денег нет, но вы там держитесь“. Ну не получилось заставить белорусов, не сбылась мечта.

Может, ее уже и давно не было. Скорее ностальгия, привычка. Такая улыбка Чеширского кота — кота уже нет, но улыбка еще витает в воздухе. Со всеми же остальными у России полноценные границы есть. Скажем, в Казахстане „безвиз“ действует давно и в более широких масштабах — он действует для иностранцев, приехавших любым путем, а не только через международный аэропорт Астаны, и он дольше.

Почему это решение Астаны не вызывало никакого раздражения Москвы? Потому что есть граница. Кого к себе впускать — дело казахстанцев, кого впускать в Россию из Казахстана — дело России, российского государства, пограничник в российских погонах проверяет паспорт, визу и решает.

То же теперь будет и на белорусско-российской границе. Что логично. Границы или не должно быть или она должна быть полноценной.

Можно надеяться, что она будет разумной. Правда, тот порядок, который там был с февраля 2017 года, как, впрочем, и многое другое, не позволят быть совершенно уверенным в разумности последующих действий. Но вот, скажем, в странах ЕС в аэропортах для рейсов из третьих стран — два коридора, для граждан стран ЕС и для всех остальных. В первом коридоре никогда не бывает очередей.

Так и на белорусско-российской границе рационально было бы сделать. Для белорусов — отдельный коридор, с остальным пусть россияне сами разбираются, кого они хотят, а кого не хотят у себя видеть.

Практически это не создаст больших трудностей для белорусов. Хотя конечно в наших краях закон Мерфи — едва ли не главный закон жизни: если что-то можно сделать криво, то оно очень часто делается именно так.

Однако бОльшие трудности, переживания тут скорее символические. Вот не было раньше границы, а теперь будет. Тогда Лукашенко и Черномырдин снесли шлагбаум, а теперь как бы и возвращают.

Для многих это проблема. И корень ее — в суверенитете. Кто-то скажет — да это националисты выдумали, главное, чтобы людям было хорошо. Ну вот тут про это и речь.

Французский философ XIX века Эрнст Ренан писал, что нация — это не один язык, не одна кровь, даже не одна культура, это одна общая судьба. Все, кого Россия считает врагами — они и для Беларуси враги? И вопрос тут не в том, права ли Россия в таком своем отношении, не лучше ли ей было бы не враждовать с этими людьми. Существующее российское государство считает их врагами. Другого нет. Белорусское тоже должно было так посчитать? Да или нет?

Если не совсем, не все, и вообще „мы, белорусы“ мирные люди» — то это означает нет. А нет означает, что судьба — разная. А тогда — граница этих разных судеб. При всем добром и даже братском отношении.

Теги: Минск