Об английском враче сэре Джеймсе Паркинсоне абсолютное большинство из нас вспоминает только раз в год, в преддверии очередного Всемирного дня борьбы с болезнью, которой дано имя ее первооткрывателя. Для нас это скорее редкая напасть, предательская подножка, которую судьба подставила боксеру Мохаммеду Али, художнику Сальвадору Дали и актеру Майклу Дж.Фоксу. Гнусная каверза природы. Беда тысяч из миллионов. Ведь, по статистике, шанс столкнуться с нею у каждого совсем невелик — 2,5 процента. И все же он есть и далеко ведь не всегда связан с наследственностью. Наше шапкозакидательство этому дрожательному параличу только на руку: как и всегда в медицине, чем дольше мы гоним призрак недуга от себя, тем тяжелее расплата. Появившиеся вдруг, ниоткуда, скованность ног, дрожание рук, замедленность движений, нарушения равновесия — это уже верный признак: поезд ушел, 60 — 80 процентов нейронов черной субстанции безвозвратно погибло, теперь в лучшем случае можно лишь замедлить победный ход болезни Паркинсона. А можно ли было предугадать? Вступить в схватку на первых рубежах? О старых добрых проверенных и принципиально новых веяниях в диагностике недуга сегодня рассказывает заведующий кафедрой неврологии и нейрохирургии БелМАПО, доктор медицинских наук Владимир ПОНОМАРЕВ.
УЗИ: ВИЖУ ЦЕЛЬ!
Год назад в 5–й минской клинической больнице начали определять болезнь Паркинсона с помощью нового метода — транскраниальной сонографии. Проще говоря, при помощи ультразвукового исследования черной субстанции через височное окно в черепе. В норме она датчику вообще не видна, а у 95 процентов больных с паркинсонизмом «объект» на картинке УЗИ настолько ярок, что его на снимке можно буквально маркером обвести. Это знак: самой субстанции уже либо мало, либо вовсе нет, а пространство захватывают скопления аномальных белков, которые нужную организму функцию не выполняют по определению. На Западе такая методика обкатана на родне больных с паркинсонизмом, в некоторых странах — запущена даже в виде скрининга. Оказалось ведь, что риск унаследовать недуг — 1 к 2, и у каждого десятого человека старше 50 он на старте. Вот вам и «каверза природы», «болезнь тысяч из миллионов»! Впрочем, главное достоинство нового подхода — он дает шанс попытаться отыграть обратно. При помощи специальных лекарств–нейропротекторов, которые защищают головной мозг от развития «дрожательного паралича».
ВИДИМО? НЕВИДИМО!
Раньше считалось: обнаружить болезнь Паркинсона врачу помогают только наблюдательность и знание вопроса. Мол, никакими аппаратами или обследованиями такой диагноз не зафиксировать! Подтвердить его могли лишь патологоанатомы. Доктору оставалось всего–навсего оценивать видимое: есть ли классическая картина — лицо–маска, сутулая поза просителя, семенящая походка, мелкий почерк и т.д.? Но ведь, с одной стороны, болезнь себя не всегда этим выдает, а с другой — так же способны заявить о себе другие наследственные и дегенеративные заболевания центральной нервной системы. Порой нужно было приглашать пациента на осмотр еще и еще, чтобы определиться, что к чему. Хотя, конечно, паркинсонический тремор ни с чем не перепутаешь: дрожат руки в состоянии покоя, а пальцы непроизвольно то ли монеты считают, то ли катают пилюли...
Прошло время, и кое–какие подсказки начали давать совсем неожиданные моменты. Скажем, очень часто вестником беды становится, казалось бы, беспричинная хандра. Между тем причина имеется: у депрессии с болезнью Паркинсона общие биохимические корни, поэтому 5 — 6 пациентов с паркинсонизмом из каждых 10 жалуются на ухудшение настроения. А 9 из 10 — на ухудшение обоняния: первой жертвой недуга становится именно обонятельная луковица. Впрочем, если учесть, сколько у нас людей перманентно маются насморком, а сколько — депрессией, то не такие уж это, выходит, и внятные сигналы. То же можно сказать о нарушениях сна, слюнотечении, запорах, сальности кожи — вроде бы они с болезнью Паркинсона ходят под руку, но ведь могут и сами по себе.
КОГДА ТЕХНИКА ПАСУЕТ
А вот КТ и МРТ, в неограниченные возможности которых современный пациент свято верит, для врачей не такое уж подспорье. МРТ — да, дает кое–какую информацию, позволяет исключить структурные поражения головного мозга, которые сопровождают паркинсонизм, помогает отличить одну форму болезни от другой. Но и только. Другое дело так называемая диффузионная тензорная МРТ, когда картинка на экране получается за счет измерения диффузии воды в каждом объемном элементе изображения. В результате можно уловить морфологические признаки болезни Паркинсона почти со стопроцентной точностью, а значит, врач получает на руки еще одно доказательство, чтобы отловить болезнь в зародыше.
ТАМ, НА ГОРИЗОНТЕ
Очень большие надежды неврологи связывают сегодня с методами так называемой функциональной нейровизуализации — скажем, с позитронно–эмиссионной томографией (ПЭТ). Это новейшее исследование выполняется при помощи специальной камеры и радиоактивного вещества, которое проходит через весь организм, скапливаясь в определенном месте, и испускает крошечные положительно заряженные частицы (позитроны), камера тем временем делает запись и превращает ее в компьютерное изображение. Так болезнь Паркинсона можно обнаружить на самых ранних этапах и даже определить пациентов из группы риска, ведь недуг улавливается даже на клеточном уровне. Проблема в том, что методы эти больно дороги и трудоемки, а потому в большинстве стран остаются лишь уделом исследователей. Только единичные мировые центры могут похвастаться, что имеют их в арсенале. У нас пока, увы, такого нет.
Цифры «СБ»
По официальной статистике, как минимум 10 тысяч белорусов страдают болезнью Паркинсона, еще около 2 тысяч имеют так называемый паркинсонизм плюс, который при тех же симптомах является отголоском других заболеваний нервной системы.
Главная
Гороскопы
Об английском враче сэре Джеймсе Паркинсоне абсолютное большинство из нас вспоминает только раз в год, в преддверии очередного Всемирного дня борьбы с болезнью, которой дано имя ее первооткрывателя. Для нас это скорее редкая напасть, предательская подножка, которую судьба подставила боксеру Мохаммеду Али, художнику Сальвадору Дали и актеру Майклу Дж.Фоксу. Гнусная каверза природы. Беда тысяч из миллионов. Ведь, по статистике, шанс столкнуться с нею у каждого совсем невелик — 2,5 процента. И все же он есть и далеко ведь не всегда связан с наследственностью. Наше шапкозакидательство этому дрожательному параличу только на руку: как и всегда в медицине, чем дольше мы гоним призрак недуга от себя, тем тяжелее расплата. Появившиеся вдруг, ниоткуда, скованность ног, дрожание рук, замедленность движений, нарушения равновесия — это уже верный признак: поезд ушел, 60 — 80 процентов нейронов черной субстанции безвозвратно погибло, теперь в лучшем случае можно лишь замедлить победный ход болезни Паркинсона. А можно ли было предугадать? Вступить в схватку на первых рубежах? О старых добрых проверенных и принципиально новых веяниях в диагностике недуга сегодня рассказывает заведующий кафедрой неврологии и нейрохирургии БелМАПО, доктор медицинских наук Владимир ПОНОМАРЕВ.
Раньше считалось: обнаружить болезнь Паркинсона врачу помогают только наблюдательность и знание вопроса. Мол, никакими аппаратами или обследованиями такой диагноз не зафиксировать! Подтвердить его могли лишь патологоанатомы. Доктору оставалось всего–навсего оценивать видимое: есть ли классическая картина — лицо–маска, сутулая поза просителя, семенящая походка, мелкий почерк и т.д.? Но ведь, с одной стороны, болезнь себя не всегда этим выдает, а с другой — так же способны заявить о себе другие наследственные и дегенеративные заболевания центральной нервной системы. Порой нужно было приглашать пациента на осмотр еще и еще, чтобы определиться, что к чему. Хотя, конечно, паркинсонический тремор ни с чем не перепутаешь: дрожат руки в состоянии покоя, а пальцы непроизвольно то ли монеты считают, то ли катают пилюли...