Главная
Гороскопы
Истинный меридиан
20.07.2010
—
Разное
|
16 июля 1990 года ушел из жизни советский писатель Валентин Пикуль
Нетипичные герои Я вспоминаю, как открыл для себя его книги. Где-то в середине 70-х годов прошлого столетия мне, тогда еще школьнику, случайно попал в руки толстый том с загадочным названием «Моонзунд». Начал я его читать, и вскоре сообразил, что рассказывается в романе о событиях 1915–1917 годов, когда Российская империя вела Первую мировую войну. Более того, почти все действие романа проходит на Балтийском флоте… Как же далеки были от меня в те годы и Первая мировая война (история в школе замучила!), и Балтийский флот (господи, а где это и зачем?)! Но автор так изумительно плел канву повествования, что книгу я прочел на одном дыхании. Поразило меня то, что главными героями романа были не большевик-подпольщик и революционерка- работница, а… офицер царского флота и русская разведчица, действовавшая в тылу врага! Согласитесь, что для советской литературы тех лет появление этой четы в роли центральных персонажей было, мягко говоря, смелым авторским решением. Не было для них и традиционного, в нашем понимании, хеппи-энда… А еще в книге шумели волны Балтики, сражались корабли, тихо крались в пучинах субмарины, а в небесах тарахтели аэропланы… Множество действующих лиц: матросы, офицеры, генералы и адмиралы, министры и императоры… Все они «разговаривали» по-разному, но я, школьник, их понимал!.. Перевернув последнюю страницу, я отправился в библиотеку, чтобы поискать другие книги этого автора. Но тут меня поджидал «облом». Выяснилось, что произведения Пикуля пользуются бешеной популярностью, но выходят маленькими тиражами. Поэтому ищи их, юноша, в журналах, сказали мне… И я начал «охоту на Пикуля». Это сейчас все очень просто: поискал в Интернете и получил любой текст. А тогда… Впрочем, не буду говорить об известном всем людям старшего поколения чудовище по имени «дефицит». Роман «Пером и шпагой» погрузил меня в хитросплетения европейской дипломатии XVIII века. Он оказался написан настолько увлекательно и насыщен таким количеством исторических деталей, что я до сих пор уверен: у автора была машина времени! Так описать быт императоров и королей, так глубоко знать жизнь моряков на парусном фрегате, так уверенно ориентироваться на лондонских улочках и в парижских вертепах, так спокойно идти со шпагой в руке в атаку впереди батальонной колонны может лишь тот, кто сам везде побывал! И опять нетипичный главный герой, французский дипломат шевалье де Еон, до самой смерти которого общество терялось в догадках: мужчина он или женщина? Роман «Каторга» я схватил, словно голодный — кусок хлеба. О чем он? Русско-японская война, оборона острова Сахалин, «царского ГУЛАГа»… Вместе с российскими уголовниками и пограничниками я уходил в тайгу, отстреливался от японцев, наблюдал за неравным боем крейсера «Новик» с неприятельской эскадрой… Эффект моего присутствия среди героев был полным! «Фаворит» — книга о князе Григории Потемкине. В школе мы изучали его мимоходом, и ничего хорошего в учебниках о нем написано не было. А со страниц романа на читателя глядел совершенно неоднозначный человек — отважный генерал и в то же время казнокрад, государственный деятель — покровитель наук и искусств и одновременно развратник… Пикуль не боялся выводить на свои страницы личностей, которым суровая историография тех лет уже навесила определенные ярлыки. Среди них — адмирал Колчак, который, оказывается, был не только искусным флотоводцем, но и в совершенстве знал ремесло токаря, герцог Бирон, не одобряющий кровавых казней, умный и дальновидный премьер-министр Столыпин… Читая о них, начинаешь понимать, что сложившийся стереотип — это всего лишь попытка скрыть от нас правду… Поразительно тонко, без пошлости и неуместной иронии рисовал писатель женские образы. Молодая жена старого полковника, любящая, но отталкивающая от себя бесшабашного поручика, сотрудница ВЧК, отдавшая руку и сердце веселому и бедному моряку дворянского происхождения, маленькая гейша Окини-сан, пронесшая через всю жизнь любовь к русскому человеку… Этот ряд можно долго продолжать, но, наверное, не стоит. Скажу только, что перед читателем проходит огромное количество образов представительниц прекрасного пола — от рабынь до императриц, от содержательниц притонов до президента Академии наук. И все они запоминаются своими неповторимыми полутонами характеров. Именно авторское знание людей вселяет в героев и героинь Пикуля живую душу и делает их личностями. Теми самыми личностями, которые и творят историю. Один против целой дивизии Исторический роман — жанр, который с трудностями находит своего читателя. Одному нравится эпоха Цезаря, и поэтому его под угрозой расстрела не заставишь читать книгу о Петре I; любитель истории наполеоновских войн будет с пренебрежением глядеть на роман «Одиссея капитана Блада»… Но почему Пикуля читают уже несколько поколений людей, проживающих на постсоветском пространстве? Почему общий тираж его книг, по некоторым данным, достиг 50 миллионов? Почему его именем названы морской сухогруз и военный корабль, планета и библиотеки, улицы и клубы? По-видимому, кроме героев, писатель очень умело выбирал эпоху и место действия для них. От полярных морей до Кавказских гор, от Канады до Цусимы — вот «ореол обитания» героев Пикуля. Он не боялся дважды отправлять капитана 1 ранга Коковцева из Кронштадта в Японию — через три океана и пять морей! Пикуль верил, что разведчик, попавший в плен, обязательно вернется домой — через Францию, Италию и Сербию. И эта уверенность, писательская отвага придают романам вполне конкретную реальность — мы словно видим перед собой фоторепортаж о дальнем походе эскадры или о путешествии посольства из Петербурга в Париж. Такое же писательское мужество проявлялось у Валентина Саввича и при выборе эпохи. Собравшись написать роман о русско-турецкой войне 1877–1878 гг., он мог «поселить» своих героев в гущу великих битв — Шипка, Плевна, Шейново — и подружить их с героями этих сражений: Скобевым, Гурко, Радецким. Но нет, вместо всего этого великолепия и «грома побед» — захолустная старая крепость в Закавказье, полуграмотный казачий сотник, вороватые интенданты, завшивленные солдаты… Задумав написать книгу о Великой Отечественной войне, Пикуль не начал переписывать исторические исследования о боях под Москвой или о взятии Берлина. Его герои сражаются в студеных морях, пытаясь провести в Мурманск караван РQ-17… И так далее. Они воюют с японцами не на сопках Маньчжурии, а в сахалинской тайге, учатся не в гулких классах Морской академии, а в Соловецком монастыре, и насмерть стоят в бою с немцами не на Курской дуге, а на богом забытом полуострове Сворбе. Надо сказать, что эта писательская смелость дала в свое время огромный кусок хлеба с маслом и колбасой целой дивизии его критиков. В чем только не обвиняли ревнители чистоты изящной словесности бывшего юнгу Северного флота! Он, оказывается, и исторические факты искажает, и неправильно трактует роли политических деятелей в истории, и путает военную и морскую терминологию, и придумывает не существовавших никогда в действительности героев. Несколько десятилетий писателя ругали критики, зарабатывая его творчеством себе на хлеб, масло и колбасу. И где сейчас те критики? Достиг ли тираж статей хоть одного из них 50 миллионов? Особенно доставалось Пикулю за его роман «Нечистая сила», одним из главных героев которого был Григорий Распутин. Нельзя писать об этом позорном явлении(!)— завывали критики. Но ведь история — это не описание гладкой дорожки человечества от пещер неандертальцев к вершинам бытового и духовного расцвета homo sapiens! Были, есть и будут в ней страшные, позорные, темные страницы. И умалчивать об их существовании — это значит еще больше затемнять историю, делать ее полуправдой, превращать в ложь. А разве можно воспитывать людей на лжи? Неужели же пример страуса, зарывшего в песок голову, ничему не учит царей природы? …Это было сложное время, когда все попытки патриотов сказать горькую правду носили название диверсий и происков. И надо было иметь мужество, чтобы продолжать писать просто интересные романы. А что касается «диверсий», то их не надо опасаться. Мир не рухнул в пропасть идиотизма, когда ему доказали, что Земля не стоит на трех китах, что кибернетика вовсе не «женщина легкого поведения», и что не следовало католикам убивать гугенотов в августовскую ночь 1572 года. Точно так же и с историей: открыто признать свою неправоту есть верный признак мудрости и честности. А продолжать отрицать существование Распутина и Варфоломеевской резни — значит жить во лжи. Поэтому спасибо вам за мужество, Валентин Саввич! Благодаря ему мы приходим к действительно материалистическому пониманию жизни… На пути в Красную книгу В принципе, здесь можно было бы уже поставить точку. Но, движимый желанием подтвердить свою мысль о том, что Пикуля читают и сегодня, я решил провести небольшое исследование. А его результаты заставили меня призадуматься. …Я спросил ровно 10 случайных прохожих обоего пола в возрасте от 20 до 40 лет: какие из романов Валентина Пикуля вы читали? И только один человек — девушка лет 22–25 с умными зелеными глазами, мгновение подумав, ответила: «Баязет». Остальные либо пожали плечами, либо отделались невнятным мычанием. Что же это получается — классика позабыли 90 процентов населения? Или они его не читали? Пришлось потратить еще немного времени, чтобы выяснить, что же читает наш среднестатистический обыватель. В результате моих расспросов выяснилось, что информационные потоки год от года становятся все насыщеннее, и нормальному человеку уже просто не хватает времени, чтобы изучать серьезную литературу. Мы читаем в основном коротенькие сообщения, которые нам услужливо подсовывают производители электронных информационных компаний. Этакие своего рода литературно-аналитические полуфабрикатики: пять строчек, три десятка слов (часто с грамматическими ошибками и почти всегда с полным забвением норм стилистики) да пару картинок. Потребитель «проглатывает» эту порцию быстро и идет за следующей — такого же качества и количества. И так от 20–30 до 100 «приемов пищи» в сутки. Плюс телевидение, которое также не пропагандирует классику. Обсуждать такой «продукт» или думать над ним не только некогда, но и не хочется. Вот и получается, что как только возвели технарей-компьютерщиков в ранг журналистов, публицистов, аналитиков, а порой и писателей, размышлять над прочитанным стало невозможно, потому что увиденное и чтивом-то назвать нельзя. Неужели же это и есть плоды долгожданного научно-технического прогресса? Похоже, что так… Ведь далеко не все победы человечества над Природой пошли на пользу самому человечеству. Взять хотя бы загаженный нефтью Мексиканский залив… Сколько еще видов птичек, рыбок и водорослей будет занесено в Красную книгу? И точно так же происходит изменение духовного мира человечества. Терроризм начисто зачеркнул библейское «не убий», стук копыт «золотого тельца» заглушает робкие признания в любви, а опытный биржевой делец со словами «Боливару не вынести двоих» пускает по миру десятки тысяч семей рабочих и инженеров… А тут еще и информационный эрзац-продукт… Не пора ли заносить в Красную книгу человеческую душу? Не пора ли лечить ее хотя бы классикой? Поэтому — читайте, господа. Читайте Пикуля. Это помогает. * * * …В молодости, как писал сам Валентин Саввич, он «любил гироскопы». Так называется хитроумный навигационный прибор, который устанавливается на кораблях и самолетах. Гироскоп, несмотря на магнитные бури, качку судна или болтанку летательного аппарата, точнее любого магнитного компаса показывает направление на север. Как говорили в старину штурманы, он «дает истинный меридиан». Валентин Пикуль давал нам свой истинный меридиан — меридиан правды, доброты, нравственности. И пусть свой истинный меридиан будет у каждого из нас. Андрей ДАНИЛОВ Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
16 июля 1990 года ушел из жизни советский писатель Валентин Пикуль |
|
…Он принадлежал к тому поколению, на детство и юность которого выпала Великая Отечественная война. Хлебнул горя и ленинградец Валя Пикуль: самая страшная первая блокадная зима, школа юнг ВМФ, боевые вахты на эсминце Северного флота. Войну закончил с тремя медалями. Ордена, премии и всесоюзная слава пришли к нему гораздо позже.