«Мне извиняться не перед кем и не за что»

Источник материала:

Фрагменты ответов министра внутренних дел Анатолия Кулешова на вопросы журналистов на пресс-конференции «Итоги работы органов внутренних дел Республики Беларусь в 2010г.» (публикуется дословно, с сокращениями).

- Елена Якжик, интернет-газета «Солидарность», член правления БАЖ. Анатолий Нилович, у меня к вам вопрос от имени организации. До 19 декабря БАЖ направила вам, вашим заместителям обращение, в котором призвала довести до личного состава, что журналисты работают на массовых мероприятиях точно так же, как сотрудники милиции, независимо от того, санкционированные это акции или нет. На сегодняшний день ответа на это обращение мы не получили. Означает ли это, что МВД проигнорировало закон об обращении граждан или же своеобразный ответ мы получили 19 декабря вечером, когда пострадали десятки журналистов от рук, ног и дубинок сотрудников милиции?

- Так, конкретизируем вопрос: ответ все-таки получили, я так понимаю? Ну да. Получили ответ. Я вам маленький пример приведу. Вы же знаете, что мы активно сотрудничаем…

- (Реплики из зала) Это ответ журналистам?


- Подождите, не волнуйтесь. Вы же соблюдайте корректность хотя бы элементарную или культуру, так скажем, не на базаре находитесь. Я вам сейчас отвечу, значит, но маленькую предысторию всего этого расскажу, предваряя ваши вопросы, чтобы потом не повторялись. Вы знаете о том, что МВД сегодня - нравится это кому или не нравится - очень активно сотрудничает с коллегами из ряда европейских государств, со странами Балтии, со странами Западной Европы и даже странами Персидского залива. Последняя командировка в Катар, где проводился чемпионат азиатских игр по футболу, показал, как там организована работа журналистов.

Я вам расскажу. Значит, четыре человека (футбол - это, спортивное мероприятие, это не несанкционированное мероприятие), четыре человека идут. Между этими четырьмя человеками натянута тесьма. Среди этих четырех человек все находятся аккредитованные журналисты. И они об этом знают, что вот есть представитель органов внутренних дел полиции, с которыми для того, чтобы их обезопасить на непредвиденный случай, на непредвиденную ситуацию, поскольку вы всегда обвините милицию или полицию в том, что не смогли, значит, их защитить, они идут вместе с ними. И я убежден и уверен в том, что вреда их здоровью, их, там, техническим средствам причинено не будет. Поэтому вам ответ дал. Все, значит, эти вот журналисты, значит, они, конечно же, заранее проходят аккредитацию. И если мы говорили в прошлом году о том, что вот у нас будут эти яркие жилеты, то мы посмотрели и считаем, что наши жилеты, значит, представители средств массовой информации, - со стороны МВД, со стороны вашей носят очень бледный, очень блеклый характер. Там они настолько яркие, что не заметить их невозможно. А почему об этом говорю? Попробуйте, значит, в толпе, в темень определить, вы журналист или не журналист. Вы сегодня аккредитованы или не аккредитованы. Больше того скажу, мы сегодня имеем факты, когда лица, не имеющие аккредитацию, принимают активное участие в несанкционированных массовых мероприятиях…

- «Европейское радио», Змитер Лукашук…Скажите, кто все-таки напал на Владимира Некляева и колонну и на журналистов, которые сопровождали эту колонну? Как вы помните, я эту ситуацию озвучил на пресс-конференции Александра Лукашенко 20-го числа. Кто это был? Возбуждено ли по данному факту уголовное дело?..

- Начнем с того, что в стране сегодня есть закон. Закон, который сегодня охраняет деятельность сотрудников правоохранительных органов. Есть уголовная статья, за нарушение которой предусмотрена уголовная ответственность, - за сопротивление законным требованиям сотрудников милиции, за активное сопротивление сотрудникам милиции. У меня в прошлом году, значит, были месяцы, в течение недели, когда каждый день мы возбуждали уголовные дела в отношении тех, кто нарушал эту статью. Сутки не проходили без того, чтоб не была нарушена эта статья. Касаемо того эпизода на Немиге, вы, наверное, не будете отрицать очевидного. Когда сотрудники милиции, приехав к месту, где собралась, значит, вот, это собралось это количество граждан, выдвинула законные требования. И предложила сделать то, что вы - или кто там находился - обязаны были сделать. Если вы этого не делали, то уж давайте не только видеть свои права в этой ситуации, но не забывать при этом про свои обязанности. Есть орган прокуратуры, куда вы вправе направить заявления, жалобы. Но при этом вы должны выполнить законные требования представителя власти.

Вы же, или кто там находился, начали с того, что стали в буквальном смысле нападать на тех сотрудников Государственной автомобильной инспекции, вы начали раскачивать этот автомобиль и предпринимать попытки для того, чтобы его перевернуть. Поэтому я, выступая по телевидению, сказал о том, что отсчет всем этим безобразиям начался именно с улицы Немиги, когда было оказано активное сопротивление представителям органов власти. В частности, сотрудникам милиции...

- (Реплика) Так установлены ли лица в масках, которые избили Некляева и положили на снег?

- Я задам вопрос. Вы же активно, представители средств массовой информации, и освещали, и значит, фиксировали те события, которые происходили на площади Независимости, на Октябрьской площади. Вы точно так же, как только появились сотрудники милиции, активно, самым активным образом, а это, значит, и освещали, и фиксировали на соответствующую видеопленку, на соответствующую аппаратуру. Скажите мне, пожалуйста, могла ли милиция кандидату в президенты, который находился в гуще этих событий, нанести удар и чтобы вы этот момент не фиксировали? Есть ли какой-то другой пример, когда, значит, человек, который находится в центре событий, который является кульминацией того или иного эпизода, факта, остался незамеченным для средств массовой информации? Мне, как министру внутренних дел, такие примеры неизвестны, их просто никогда не было. И если бы (я отвечаю на вопрос) если бы был нанесен удар сотрудником милиции, то сегодня по всем мировым средствам массовой информации, печатным, электронным, эта картинка уже была бы разослана, растиражирована, ее б крутили с утра до ночи. Но сегодня этого не произошло. Тогда мы задаем вопрос: кто его ударил?

-(Реплика) Нас лицом в снег положили!

- Пришли, сразу всех положили - это же не за секунду вас так положили, извините меня, пожалуйста.

- Там шумовые гранаты были!

- Так вы хотите сказать, что вы от этих гранат все попадали? Я видел все эти съемки и еще раз хочу сказать - практика последних несанкционированных мероприятий показывает, что журналисты, кто бы там что ни делал и кто бы какие меры ни предпринимал, всегда имели и имеют возможность и сфотографировать, и зафиксировать любое происходящее событие, которое для них является знаковым. Это событие для всех там журналистов было очень знаковым и все, конечно же, как и сегодня, хотели бы, чтобы милиция ударила кандидата в президенты г-на Некляева для того, чтобы вы потом обвинили милицию в нарушении закона.

- Так вы установили, кто ударил?

- Я еще раз говорю - для меня сегодня никаких объективных данных о том, что это сделала милиция, нет, и для этого сегодня возбуждено уголовное дело, и вы там, если кто-то был свидетелем, пожалуйста, можете пойти и дать показания как свидетели.

- Светлана Мартовская, «Обозреватель». Анатолий Нилович, я тоже о 19-м, поскольку в обществе до сих пор слишком большой резонанс эта дата дает. Есть вопрос, на который я за более чем месяц не могла найти ответ ни у кого. Задаю вам его. Поскольку, судя по всему, спецслужбы были готовы к возможным массовым беспорядкам на мирном - заявленном мирном митинге, у меня такой вопрос. Когда колонна пошла на площадь Независимости, почему ваши спецслужбы не оцепили двойным, тройным, пятерным кольцом Дом правительства, тем самым предотвратив битье стеклянной двери, которое потом и стали называть «массовые беспорядки». Почему ваши спецслужбы были внутри Дома правительства, забаррикадировавшись, выставив впереди себя какие-то там стулья, столы, я уж не знаю что, а уж затем в полной экипировке стояли они. Если бы они стояли перед дверями стеклянными, возможно, их никто бы и не смог побить. Ответьте, пожалуйста, на этот вопрос.

- Хорошо. Отвечаю. Вот если кратко, то я бы мог одним предложением ответить. Все было сделано и делалось для того, чтобы вы не обвинили органы правопорядка в том, что мы мешаем свободному волеизъявлению граждан, что мы нарушаем права, мы нарушаем свободы, мы нарушаем демократию в стране. Вернемся к изначальному периоду событий. Как только собрались на Октябрьской площади. Был ли хоть один там сотрудник милиции? Видели? Где они были? Никого там не было, кроме сотрудников ГАИ. Мы вам дали полную свободу, пожалуйста. Сотрудник милиции - это тот, который, значит, если не бедж имеет, то по крайней мере надпись «милиция»…

- А в гражданском людей на этой акции не было?

- Давайте так, он вмешивался? Он мешал? Во что он вмешивался? Никто на Октябрьской площади ни во что не вмешивался. Я, значит, постепенно дойду и до площади Независимости. Ничего там подобного не было. Не было никакого влияния со стороны милиции даже тогда, когда был призыв, первоначальный призыв - пойти на резиденцию президента. Был, значит, второй призыв - захватить, значит, здание ЦИК и Дом правительства. И вторая вот уже команда, которая прошла среди тех, кто был на несанкционированном митинге, позволила увлечь всех там находящихся на площади Независимости. Если бы я начал, согласно закона о массовых мероприятиях, вытеснять или делать попытки вытеснения всех тех, кто собрался на Октябрьской площади, ваша реакция, реакция со стороны журналистов, что бы вы сказали? Опять силовой блок применяет силу в отношении мирных демонстрантов. Хотя, подчеркну, если вернуться к опыту западных держав по части проведения митингов, маршей, шествий, пикетов - вы знаете, какой там порядок? Там ничто подобное никогда не смогут провести.

(Ропот.)

- …Подождите. Я подойду потом, чтобы вам было понятно, о чем я говорю. Возьмем Германию. Сегодня вы четко должны понимать, по закону… это ж не я говорю. Там четко определена география и место, где можно проводить подобные мероприятия. Вы что, хотите мне сказать сегодня, убедить меня в том, что возле Бундестага можно провести подобные мероприятия, которые были у нас на Октябрьской площади, или сегодня можно провести там подобное мероприятие возле резиденции президента? Нет. Вы что, хотите сказать, что там сегодня можно провести мероприятие возле федеральных министерств? Заметьте - возле федеральных министерств. У нас тут буквально рядом резиденция президента. Мы и на это внимания не обращали для того, чтобы нас потом не обвинили в том, что мы, в общем-то, мешаем проведению мирной акции.

- Почему вы не предотвратили?

- Подождите, я же вам сказал. Я вам сейчас скажу дальше. Я не стал вам мешать сознательно для того, чтобы вы потом не обвинили власть, что мы, в общем-то, вам мешаем.

(Пытаются задать вопрос.)

- Подождите. Я сейчас дойду до этого.

- Это ваша обязанность!


- Наша обязанность, абсолютно верно. Значит, вы иногда меня обвиняете за то, что я одного-двоих задержал, значит, набрасываетесь на эту милицию со всех сторон для того, чтобы отбить вот этих одних-двоих задержанных. На площади Независимости, да, опять же была цель одна - максимально корректно, проявляя выдержку, значит, не дать возможности спровоцировать милицию тем, кто находился на несанкционированном митинге. Для этой цели, проявляя все вот это высокое самообладание, мы дали понять, когда первые там 2-3 человека подошли. Пожалуйста, спрофилактировали, - не делайте этого, потому что, видя и чувствуя агрессивность этой толпы, которая там находящейся, видя вот этот отрицательный заряд, который там присутствовал среди находящихся, мы не стали предпринимать никаких активных действий, лишь с одной только целью - для того чтобы не спровоцировать толпу на активное противостояние силам правопорядка. Дали показать - не делайте этого, оттеснили. На какое-то время успокоились - мы же показали силу, мы спрофилактировали. Постояли, проходит время. Вновь лезут. Мы снова дали понять - силы правопорядка даже здесь, в запрещенном месте, не мешают вам проводить с вашей подачи и вам, как казалось, мирную акцию. Хотя это далеко уже была не мирная акция. В третий раз опять же. Если бы я во второй раз задержал, опять бы милицию обвинили в том, что, значит, нарушают права человека, вот там каких-то три человека, они уже начинают тут же хватать, тут же начинают задерживать. Для того чтоб меня не обвинили и моих подчиненных в том, что я превысил свои полномочия, находясь на Октябрьской площади, задерживая этих людей, я дал всем вам показать, и вы были свидетелями того, как агрессивная толпа, реализуя замысел тех, кто находился (а я имею в виду кандидатов в президенты), начала его реализовывать. Причем там несколько этих, наверно, первоначальный замысел был, который был увязан с тем, чтобы спровоцировать силы правопорядка, я отбил это напрочь. И уже после того как третий раз начали бить, я дал опять вам возможность - пожалуйста, посмотрите. Но когда я вижу, что это уже стадия начинает принимать заезжающий характер, это стадия окончательного замысла, я предпринял активные меры к тому, чтобы защитить государственное учреждение, в частности Дом правительства.

Поскольку были призывы, уже открытые призывы захватывать Дом правительства - «Находите кирпичи, находите камни, будем бить милицию, будем бить всех тех, кто нам противостоит». Я не мог допустить того и я этого не допустил, чтобы вот этот вот пламя, очаг костра, который зажгли кандидаты в президенты, так называемые революционеры, нарушили порядок, нарушили стабильность и спокойствие в Республике Беларусь. И я не дам никому проникнуть, задержав наиболее активных участников этого массового беспорядка, и отправил их туда, где они должны быть…

Скажите, разве я мог поступить по-другому, когда в течение, может, месяца шла активная или шел активный призыв со стороны кандидатов в президенты и не только их к призыву собраться на Октябрьской площади? При этом, значит, грубо нарушая закон. При этом никто даже не удосужился подать заявку в соответствующие органы исполнительной власти на право разрешения, на право проведения такого мероприятия...

Я не мог позволить себе того, чтобы вот этот хаос в условиях, значит, анархических, превратил все наши вот эти вот, будем так говорить, усилия, направленные на поддержание стабильности в обществе, направленные на мир, направленные на согласие, разрушены в одночасье. И если бы я, говорю, не было этого, то сегодня б за все за это отвечал бы Кулешов - почему я не смог бы предупредить, почему я не смог спрофилактировать. Я сегодня со своими подчиненными сделал максимально от нас зависящее, для того, чтобы не произошло захвата государственного учреждения, для того, чтобы не произошел вооруженный захват власти, для того, чтобы не произошел вооруженный переворот…

Я ж могу проводить параллели, когда используют слезоточивый газ, шумовые гранаты, значит, резиновые пули, водометы. И опять же надо исходить из того, что закон об органах внутренних дел мне это не запрещает. Не запрещает точно так же, как и в той же Германии. Но мы этого не сделали. Мы воспользовались только средствами индивидуальной защиты. Это резиновые палки и щиты, всё. Вот с помощью чего мы наводили там 19 декабря конституционный порядок…

- Анатолий Нилович, не могли бы вы подробно рассказать о результатах расследования событий 19 декабря?


- Хорошо, расскажу. И вы знаете, что на сегодняшний день у нас задержано 50 активных участников массовых беспорядков. Из них 37 предъявлено обвинение; 33 находятся в следственных изоляторах, которым предъявлено обвинение и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, в отношении четырех принята мера пресечения в виде подписки о невыезде; 12 подозреваемых находятся без таковой меры. Поэтому что касается направления уголовных дел, то смею вас заверить в том, что уже в первых числах февраля в отношении отдельных лиц, которые там принимали участие в массовых беспорядках, дела пойдут в суд… Более того, уважаемые представители средств массовой информации, скажу о том, что из этих 50 человек 16 привлекались к уголовной ответственности. 16 человек! Составы преступления разные - грабежи, кражи, угоны автотранспорта, повреждения имущества, - это вот социальный срез тех, кто принимал участие, потому что им все это было выгодно. Им было все это на руку. И вот сейчас отвечайте сами на свой поставленный вопрос. Это что, я, по-вашему, нанял лиц, ранее судимых, которым грозит срок лишения свободы до 15 лет?

- Марина Коктыш, «Народная воля». Анатолий Нилович, когда вам задают вопросы, которые связаны с 19 декабря, вы как-то очень нервно, на мой взгляд, агрессивно реагируете…

- Нет, я абсолютно спокойно, чтобы все слышали. Если мы 19 декабря при той сложнейшей ситуации, при той агрессивности со стороны толпы проявили, значит, выдержку, спокойствие и высокий профессионализм, не среагировав ни на какие выпады, не среагировав на провокации, то позвольте мне сказать о том, что сегодня я весьма и весьма нахожусь в комфортных условиях по сравнению с теми, в которых я был вместе со своими подчиненными 19 декабря. Поэтому у меня за это время настолько так наболело, поскольку сегодня обвиняют в этом власть, обвиняют силы правопорядка, но ведь это же все из пальца высосано, это все надумано. И я вам сегодня конкретными яркими примерами показал и убежден в том, что никакой провокации не было. Это был чистейший заговор, это был чистейший сценарий, который был направлен на государственный переворот в стране, на захват власти в стране вооруженным путем с помощью лиц, которые вот находились на площади Независимости. Тому есть подтверждения, тому есть яркие свидетельства, факты. Сегодня они никого не смогут переубедить в обратном, это не мое желание, и я его не выдаю за реальное. Это объективность, которую надо воспринимать таковой.

-(Коктыш продолжает.) Можно я вопрос задам? Я не знаю, пили вы успокоительное до 19 декабря или, может быть, сейчас, чтобы успокоиться. Хочу задать совершенно простой, человеческий вопрос: вам не стыдно? Вы не хотите извиниться перед теми, кто получил дубинкой по голове от ваших сотрудников, которые превысили свои полномочия? Извиниться перед журналистами, которым попало, незаконно попало, и которые находились также при исполнении. Извиниться перед той девочкой-студенткой, которой ваши сотрудники, не знаю, о чем они думали, раздробили ногу. Извиниться перед тысячами граждан, перед сотнями, десятками, пусть даже перед тремя, которым попало от тех ваших сотрудников, бедных, несчастных, нетренированных, в касках они там были, со щитами, с дубинками. С ваших слов их просто хочется обнять и обогреть, спросить, чего они пошли в милицию, если их там обижают? Вам не хочется извиниться? И не хочется ли вам снять погоны и пойти в отставку? В отпуск - отдохнуть, попить витаминов? Или вы гордитесь тем, что произошло?

- Вы знаете, я горд за свою профессию, я горд, что сегодня стою на страже интересов, законов, прав, свобод личных и имущественных, граждан и населения нашей страны, законопослушных граждан в первую очередь. Опять же я мог пример привести, когда вы говорите: «Вам не стыдно?», а посмотрите на последние события, я не буду называть страны, вы тоже знаете где. Не просто, значит, были какие-то неадекватные меры со стороны полиции, а просто были жертвы, были убийства. Скажите мне, пожалуйста, кто мне сегодня как министру внутренних дел дал право не исполнять закон?..

- Анатолий Нилович, вы так много говорите! Да я не об этом, я просто спросила: вам, как мужику, вам не стыдно?

- Я вам ответил: я горд за свою профессию. Это свидетельство того, что мне не стыдно, что я сохранил мир, спокойствие и стабильность 19 декабря. А мне было бы стыдно, намного стыднее, если бы вот эти так называемые горе-революционеры устроили там то, что они хотели. Вот тогда что мне народ бы сказал: «Кулешов, а тебе не стыдно, что мы являемся налогоплательщиками, а ты не смог сохранить стабильность, ты не смог соблюсти общественный порядок и нашу безопасность?» Почему я должен идти на поводу у тех, кто осознанно, сознательно, в угоду себе нарушает этот закон. Поэтому я отвечаю: я не превысил, равно как и мои подчиненные, ни одного пункта действующего законодательства, а следовательно, мне извиняться не перед кем и не за что.

- Вообще не перед кем? Ведь были люди, которые пострадали…

- Ну как я могу извиняться? Я ж вам сказал, за что я могу извиниться. Давайте эксперимент проведем. Я готов сегодня, значит, на время такой акции неповиновения, несанкционированного митинга, а надо сказать, что за прошлый год в стране их было 152 таких акции, при 300 тыс. всех проведенных мероприятий - общественно-политических, культурных - 152 акции были несанкционированными. Но 19 декабря это была уже настолько толпа агрессивная, настолько градус кипения поднят на высоту, что еще раз говорю - кому-нибудь из вас там находящихся в форме сотрудника милиции, наверное, было бы удобнее сказать: «Вы знаете, что да, лучше я в следующий раз не пойду на эту акцию, чтобы не носить эту форму для того, чтобы не сталкиваться лицом к лицу вот с этой агрессивной и буйной, неуправляемой толпой». Там была масса людей, которые, еще раз говорю, ставили перед собой цель, она общеизвестна. Поэтому не виноват ни я, ни пои подчиненные.

- А вы сами были на площади или в оперативном штабе наблюдали?

- Был. Вы знаете, что. Вот, значит, первое дело…

(Гудят.)

- Посмотрите съемки, где молодой человек в маске бьет молоточком. Посмотрите.

А вы знаете действия толпы? Ведь в каждой толпе есть организатор. Вы скажите мне, пожалуйста. Я тогда вопрос адресую тем кандидатам в президенты, которые гарантировали стабильность и порядок и на Октябрьской площади, и на площади Независимости. Уже изначально, когда они пошли с Октябрьской площади, перекрыли проспект, в их действиях уже усматривался состав преступления. Это статья, которая предусматривает уголовную ответственность, за, значит, сопротивление законным требованиям сотрудникам милиции и за грубое нарушение общественного порядка.

- (Реплика из зала) Президент сказал, что бить по голове - ничего страшного, может, и битье стекла - это ерунда?

- Вот тогда, если бы я не принял никаких мер, все те, которые были за плечами у этой агрессивно-возбужденной толпы, которая била, ломала, крошила, пошла бы вторая волна. И поверьте мне, потом бы, если бы я их начал выкуривать из Дома правительства, вот там бы уже была бойня, вот там были человеческие жертвы. А я - по закону. Не надо думать, что это все просто так, ради красного словца. И вот тогда бы вы меня здесь упрекали так, как сегодня уже. Я этого не хотел, я делал все, чтобы минимизировать негативные последствия. И повторю: нам это удалось сделать. И об этом говорят не только я как министр. Об этом говорит гражданская часть общества, вы пообщаетесь с ними, об этом говорят в дальнем и ближнем зарубежье, в т.ч. даже известные оппозиционеры, которые не очень хорошо относятся к нашей стране, вот и все…

- Вы упомянули, что это был чистейший сценарий по захвату власти вооруженным путем. Между тем обвиняемые по этому делу проходят всего лишь в организации массовых беспорядков. Будет ли переквалифицировано обвинение и рассматривают ли правоохранительные органы возможную связь основных обвиняемых с терактом в день независимости в 2008г. - эта тема сейчас особую актуальность приобретает…

- Как у нас говорят, всякая версия имеет право на жизнь. В процессе расследования уголовного дела мы, конечно, все эти версии отрабатываем. Ни по одному уголовному делу нет одной выверенной версии, мы всегда выдвигаем несколько версий, и в процессе следственно-оперативной работы эти версии отрабатываются. Поэтому сказать тут сегодня о том, что мы увязываем это с тем, что было в 2008г., я не могу, поскольку у меня на сегодняшний момент каких-то объективных данных, свидетельствующих об этом, не имеется и, следовательно, говорить об этом преждевременно.

По квалификации организации сегодня идет основная статья - это организация массовых беспорядков. Но вы знаете, что срок предварительного расследования у нас 2 месяца. Вот считайте - 19 декабря, 19 января, 19 февраля, потом с санкции прокурора мы можем и имеем право продлевать этот срок расследования. Но для того, чтобы вы меня не упрекали в том, что я тут начинаю волокитить уголовное дело, которое не произойдет, чтобы вы удовлетворили свои информационные потребности, я в первых числах февраля, значит, в отношении активных участников - отдельных, не всех, в отношении которых закончится расследование, направляю дела в суд.

- Вы говорите о том, что был вооруженный захват…

- А как мне расценивать, когда у людей топоры, когда у людей монтировки, когда у людей молотки. Послушайте, у меня же радиоэфир весь прослушивается и у меня все это записано на магнитных носителях, когда мне передают команду, я держу постоянную связь. В толпе - крики, писк, вой - «Давайте искать брусчатку, давайте искать камни, давайте вооружаться тем, у кого еще не было возможности вооружаться». Что это как не вооруженный захват?

- Высшая мера может быть применена?

- Нет. До 15 лет максимальный срок лишения свободы.

- Огнестрельное оружие было?

- Слушайте, если бы еще огнестрельное оружие было! Из числа тех, кого задержали, было только холодное оружие. Надо учитывать, скажите, пожалуйста, если бы вы находились во время такой несанкционированной демонстрации, вы бы держали видео, чтобы я же рассек эту толпу находящихся на две части, и вы видели и понимали, что я их окружил там, взял в кольцо наиболее активных участников. Вы что, ждали, когда Кулешов придет и скажет: «Слышишь, Петров, Иванов, у тебя вот там оружие в кармане, ну-ка дай мне его сюда. Все сбросил? Все посбрасывал?»

Фото Вадима ЗАМИРОВСКОГО