На волю просится строка…

Источник материала:

Подполковник Николай Макаревич, makarevich@vayar.sml.by

Неделя выдалась трудной. Казалось, она будет длиться вечно. Но как-то неожиданно подкрался, сверкнул как солнечный зайчик, выходной! Признаюсь, сначала душу соблазняло обволакивающим сладким туманом одно желание — хорошо выспаться и не торопить непроснувшееся утро. Но по армейской привычке чуть свет я был уже на ногах.

На скорую руку позавтракал — и бегом в гараж за машиной. Достал из укромного места когда-то подаренную соседом удочку. И — за город.

Под колесами машины мелькало влажное шоссе. Дорога еще почти пустая, с сонными перекрестками среди леса, по-сиротски присмиревшая без щебетания птиц. Зато утренний воздух уже был полон аромата от набухших почек на деревьях. Весна вступала в свои права!

Кажется, еще вчера можно было наблюдать из окна тоскливо тающий, судорожно каменеющий снег — шагреневую кожу ускользающей, долго не сдававшейся зимы. А теперь по обе стороны серой ленты асфальта блестела росой зеленеющая трава. Какая-то птаха бесшумно перелетала с места на место.

Скоростью, нетерпеливым пробуждением природы, ненасытным взором пытался заглушить в себе нотки уныния и грусти. Я безнадежно проглядел приход весны — и теперь, будто оглушенный ею, страстно желал чуда.

А утро потихоньку вызревало, словно яблоко, наливалось светом и теплом.

Километров за двадцать от города проехал небольшую деревеньку: два ряда разноцветных, полинявших за зиму бревенчатых домов. Окна некоторых из них были закрыты ставнями или забиты досками.
Вымирает деревня. Дети выросли и разъехались по городам.

Оставшееся от родителей жилье продано или оставлено под дачу. В некоторых домах остались доживать свой век старики да старухи… И мелькнула печальная мысль о чьей-то несладкой, воистину бедолаге-судьбе одинокого человека, уже достаточно помыкавшегося по грешной земле и так много повидавшего на своем веку.

Свернул с главной дороги. Чуть в стороне лежал пруд. На его темно-синей глади с удовольствием барахтались домашние утки. Недалеко виднелся сосновый сумеречный лес. А на другой стороне близ деревни стеснительно светлели березы, умытые ночным дождем. С этими белоствольными красавицами у меня с детства связано главное представление о природе, в душе живет любовь к родным местам.

Вышел из машины и пошел в сторону небольшого озерца. Двое наспех одетых деревенских мальчишек в резиновых сапогах пристроились на куцых мостиках, прогнившие доски которых едва выдерживали их вес. Они с утра вышли попытать рыбацкого счастья. Глядел на юных рыбаков — и невольно вспомнилось детство.

С двенадцати лет (в возрасте приблизительно том же, как эти мальчишки) остался без отца. Мне как старшему в семье приходилось во всем помогать маме по хозяйству. Только ранним утром и доводилось иногда вырваться порыбачить на местную речку Рутка, протекавшую сразу за местом выгона скота. Рыбешки, хоть и мелкой, всегда хватало, чтобы пожарить на завтрак. Особое удовольствие она доставляла коту Юзику, который был для меня вместо будильника. Любил он со мной порыбачить, особенно попробовать свеженького карасика прямо на берегу.

…Солнце поднялось, и на воду упали длинные тени. Тут я вспомнил о своей удочке в машине, но возвращаться за ней не хотелось.
Присел на высохший от росы островок — и продолжил наблюдать за ребятами-рыбаками, за белохвостой собакой, греющейся на солнышке, за вороной, шельмовато пробирающейся к запруде… Почти физически ощущал, как жесткие пружины отпускают душу, как легче, свободнее становится ей здесь — на природе. И так хотелось подольше продлить это состояние…

Медленно зашагал вдоль берега, боясь нарушить покой зародившегося благостного дня. И вдруг понял, что все это время заточения в бетонных стенах городской квартиры, среди исписанных листов своих газетных материалов добровольно лишал себя счастья увидеть задумчивый пруд, березы с опрокинутыми в синюю гладь мохнатыми, посветлевшими от весеннего света прическами. И это небо, всматривающееся в водную прохладу белыми редкими облаками…

Мне легко думалось о тихой радости, пронзившей все мое существо. О магии не порушенной до конца человеком первозданной природы, наедине с которой, как в минуты исповеди, влекло и влечет к откровению и стихам:

Весна. Из каждой лужи –

Солнце дразнит,

И небо чистое — хоть пей.

Люблю тебя за этот праздник,

За юность безоглядных дней.

Когда повсюду бездорожье,

На волю просится строка.

И даже смотришь осторожней

На хрупкость первого цветка…

Возвращаясь в город, я на все лады клял серую повседневность, замкнутый круговорот обязательных служебных и домашних дел.

А поздним вечером нестерпимо защемило сердце. Меня снова потянуло к чистому листу бумаги.

Вот уже написана первая фраза.

На волю просится строка…